Книга Те, кто против нас - Борис Руденко

— Чуть-чуть — это ничего. Вещи твои здесь? Давай, Олег, одевайся, надо отсюда уходить поскорее. Чувствую я, очень скоро здесь будет жарко.

— Верхним чутьем? — не удержался от ухмылки Погодин.

— Просто логика, — серьезно ответил Гонта. — Они не хуже нас рассуждают и сумеют вычислить эту больницу очень быстро. Если мы их опережаем, то очень ненадолго.

Преодолевая слабое сопротивление смущенного своей временной ущербностью Нестерова, они помогли ему одеться. Завязывать шнурки на своих кроссовках, однако, Нестеров Гонте категорически не позволил, борясь с головокружением, сделал это сам. Коридор больницы был пуст. Легонько поддерживая Нестерова под локти, они спустились в холл и остановились перед широким окном.

— Опоздали все-таки, — с досадой сказал Гонта.

На асфальтовую площадку перед подъездом ворвались три автомобиля. Выскочившие из них люди образовали полукруг перед подъездом больницы. Сквозь стекло они видели беглецов и не торопились. Один из них, ухмыльнувшись, приглашающе помахал рукой.

— Двенадцать, — мгновенно пересчитал противников Погодин. — Многовато. Что будем делать?

— Особых вариантов у нас нет, — Гонта повернулся к встревоженному охраннику. — Уходи, отец, отсюда поскорее. И милицию вызови!

Не задавая лишних вопросов, тот поспешно засеменил к лестнице.

— Олег! Ты тоже уходи, — продолжал отдавать распоряжения Гонта, однако едва тот сделал первый шаг, приехавшие, решив, что жертва вновь собирается от них ускользнуть, ворвались в холл.

Погодин молниеносно выхватил пистолет, но на него уже смотрели четыре вороненых ствола в руках противников.

— Отдайте нам Нестерова, — произнес похожий на медведя человек с равнодушным, сонным лицом. Оружия у него не было, всем своим видом он показывал, что в нем не нуждается. Легкий светлый пиджак не мог скрыть бугрящуюся мускулатуру. — Мы вас не тронем, разойдемся по-тихому. Не бойтесь, ему тоже плохого не сделают. Поработает немного, а потом его отпустят.

— Оружие на пол, — негромко сказал Гонта.

Интонации приказа в его голосе отсутствовали начисто, фраза прозвучала, словно просьба, однако Нестеров с огромным изумлением увидел, как трое из четверых послушно наклонились и положили на кафель перед собой пистолеты. И тут же обнаружил, что по непонятной причине Погодин сделал то же самое. Но на четвертого вооруженного бандита и медведеобразного вожака слова Гонты впечатления не произвели.

— Колдуешь? — ухмыльнулся он, кажется, даже не удивившись. — Тогда мочи его, Леха!

Тот слегка вздрогнул и начал разворачивать ствол в сторону Гонты. Но делал он это со странной медлительностью, словно преодолевая сопротивление внезапно загустевшего воздуха. И все же Нестеров, как с ним случалось уже не однажды, невероятно отчетливо понимал, что должно случиться через несколько секунд. Понимал, что не в силах что-либо изменить. В этой сцене ему, как и всем присутствующим, досталась лишь роль наблюдателя. Сохраняли активность лишь вожак и отчасти тот, что оставался со стволом.

— Мочи-и! — рявкнул вожак, а потом нетерпеливо схватил напарника за руку, намереваясь отобрать пистолет. Сделать это сразу ему не удалось. Напарник, по-видимому, не вполне осознававший суть происходящего, не торопился раскрыть ладонь.

Краем глаза Нестеров уловил движение. В стремительном прыжке Гонта взлетел над полом, ударив противников ногами. Все трое оказались на полу. Со скрежетом вращаясь по кафелю, пистолет отлетел к стене. Гонта и медведеобразный уже стояли друг против друга в одинаковых позах, расставив ноги и выставив вперед согнутые в локтях руки. А спустя мгновение сплелись в схватке. Гонта значительно уступал медведеобразному в весе, и тот намеревался полностью использовать свое преимущество. Наклонив голову и почти не защищаясь от сыпавшихся на него ударов, он бросился вперед, чтобы схватить, смять, сломать противника. Как ни странно, Гонта не собирался уклоняться. Он лишь сымитировал отступление, сделав шаг назад, а потом прыгнул навстречу. Нестеров так и не сумел разглядеть, что же именно произошло. Медведеобразный внезапно взревел, вскинул вверх голову и закрыл глаза руками, полностью открыв мощную шею следующему удару Гонты. Раздался неприятный хруст, и противник Гонты грохнулся на пол. Все кончилось. Бой занял лишь несколько мгновений.

Нестеров почувствовал, как Гонта трясет его за плечо, и понял, что вновь может двигаться.

— Пошли! Скорее! — кричал ему в ухо Гонта. — Погодин! Быстро наружу!

Пробегая мимо валявшихся пистолетов, Нестеров быстро наклонился и подобрал оружие Погодина. Сделал он это совершенно автоматически и так быстро, что оба его спутника этого не заметили. Они выбежали из больницы. Дверцы переднего автомобиля оставались открытыми, ключ торчал в замке зажигания. Ускорение прижало Нестерова к спинке сиденья, спустя несколько секунд больница скрылась за поворотом.

— Пистолет там остался, — сказал Погодин.

— Я его подобрал, — возразил с заднего сиденья Нестеров.

На колени Погодина упал его «макаров».

— Зачем же ты меня отключил? — обиженно спросил Погодин. — Ты думаешь, я так, как ты, в рукопашке работать не умею?

— Это я работать не умею, — отозвался Гонта, не отрывая взгляда от дороги. — Мне либо всех держать надо было, либо никого. Иначе пока не получается, не научился.

— Когда они окончательно очухаются?

— Минут через десять, — ответил Гонта, — так что насчет погони можно не беспокоиться, им нас уже не достать.

Как раз в этот момент они добрались до перекрестка. Помех не было, машина без малейшей задержки выскочила на магистраль, тут же резко увеличив скорость.

* * *

Ожидание тяготило Перлова. Он уже сотню раз пересек комнату по диагонали, не спуская взгляда с серого параллелепипеда мобильника. Он ненавидел сейчас его за молчание в течение целого часа, словно живое существо. Перлов уже решил, что вне зависимости от конечного результата сегодняшних усилий он убьет обоих дебилов, проваливших дело. Нестеров уже был у него в руках. Почти был, если бы не чудовищная глупость исполнителей. Существуют ошибки, которые прощать не полагается. И даже если дебилы свою ошибку исправят, их судьбу это уже не изменит. Разве что смерть будет короткой и почти безболезненной. Сейчас — именно сейчас — Перлову не нужны были те, на кого он не мог положиться полностью и без оговорок.

— Ну давай! Давай! — цедил сквозь зубы Перлов, яростно пожирая глазами телефонный аппарат. И настал момент, когда тот, будто подчиняясь призыву, очнулся. Перлов схватил его и прижал к уху. Звонил Хац.

— Ты, случайно, телевизор сейчас не смотришь? — буднично поинтересовался Хац, вызвав в душе Перлова новую волну гнева. При чем здесь, к черту, телевизор?!

Он так и сказал, не выбирая выражений, но Хаца этим ничуть не смутил.

— Включи телевизор, дорогой, сейчас сам все поймешь, — сказал тот с коротким смешком. — Только трубу не бросай на всякий случай, а то потом пальцами по клавишам не попадешь.