Книга Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

— Гай Цезарь! — хрипло заговорил Агриппа. Его руки сильно дрожали. Лицо покрылось красными пятнами, выдающими волнение. — Пощади мой народ! Евреи упрямы в своей вере. Если ты заставишь их поклоняться своей статуе — они скорее предпочтут умереть.

— Ну и пусть подыхают! — рассердился Гай. — Туда им и дорога!

— Если все умрут, кто будет платить налоги и пополнять казну? — едва слышно ответил Агриппа и вжал голову в плечи, опасаясь удара.

Гай, сердито раздувая ноздри, подскочил к Агриппе. Схватил иудея за ворот халата и с силой дёрнул. Мелкие жемчужины, которыми Ирод украшал восточные одежды, отрывались и сыпались на пол. Агриппа решил, что в злых глазах Калигулы написан смертный приговор. Судорожно хватаясь за горло, иудей потерял сознание и упал к ногам императора.

Гай пнул ногой упавшего.

— Давай, поднимайся! — велел он. — Падениями меня не разжалобить!

Агриппа не шевелился. Чёрные глазки иудея, остекленев, смотрели в потолок.

— Да ему и впрямь стало дурно… — сообразил Гай. — Позовите лекаря.

Подоспевший Галот приводил Агриппу в чувство. Калигула смотрел на него с жалостью. Он мог бы казнить Агриппу, но не хотел. Иудей стал ему другом, с которым весело таскаться по тавернам и лупанарам, как прежде — с Макроном. Но Макрон искал власти над Гаем и его империей. Агриппа довольствуется дружбой и подачками. За что же его казнить?

Агриппа приходил в себя. Вздохнул и быстро заморгал ресницами. Гай склонился над ним.

— Тебе лучше? — сочувственно спросил он.

Иудей испуганно кивнул.

— Ты до сих пор не побывал в тетрархии, которую я дал тебе во владение? Уезжай немедленно, — распорядился Гай. — В гавани Неаполя найдёшь корабль, готовый к отплытию. Вернёшься, когда я перестану сердиться.

Агриппа не успел поблагодарить. Гай отвернулся от него и подошёл к групке евреев, растерянно наблюдавших происходящее.

— Вы виноваты в том, что мой любимый друг так разволновался, что чуть с жизнью не простился! — неприязненно заявил он Филону Александрийскому. — Убирайтесь отсюда! И знайте: статуя Гая, Юпитера Латинского, непременно будет установлена в Иерусалимском храме!

Калигула отвернулся от евреев. Подозвал жестом Кассия Херею.

— Повелишь бросить их в темницу? Или сразу?.. — трибун преторианцев замолчал на полуслове.

Гай рассмеялся:

— Пусть живут. Таких глупцов даже жаль убивать! Только умалишённые могут сомневаться, что я — божественной природы.

— Как поступить с ними, цезарь?

— Гоните их прочь из дворца. Копьями и мечами, — хмыкнул Калигула.

Херея отдал приказ преторианцам. Филона Александрийского, Иосифа и Манассию вытолкали из помещения виллы. Почтённые иудеи, спасаять от уколов копий и мечей, поспешно сбегали по мраморной лестнице. Длинные полы их халатов развевались и путались между ногами, мешая бежать. Хохотали надменные патриции. Солдаты посылали им вдогонку обидные слова, которыми римляне, подражая другим народам, научились клеймить евреев.

Оказавшись за воротами виллы, евреи остановились, чтобы отдышаться.

— Гай надулся спесью сверх меры! Не только называет, но и считает себя богом! — неодобрительно заметил Филон Александрийский. В голове иудейского философа уже начали мелькать фразы, пригодные для описания неудачного посольства к Гаю.

Манассия поднял руки вверх жестом, которым евреи традиционно изображают отчаяние.

— Погиб наш храм! — удручённо провозгласил он. — В святая святых его Гай установит мерзкого золотого идола!

— Гонения всегда придавали силу нашему народу, — пытаясь вернуть себе утерянную строгость, заявил Филон. — Истинный Бог накажет того, кто этим именем зовётся ложно!

Евреи медленно удалялись по дороге, ведущей на север, к Неаполю.

* * *

История с золотой статуей Гая-Юпитера, предназначенной для Иерусалимского храма, тянулась почти полтора года.

Публий Петроний, наместник Сирии, занимался делами Иудеи. Гай до сих пор не успел назначить нового прокуратора Иудеи. Понтий Пилат — последний, занимавший эту должность, был отозван в Рим как раз накануне смерти Тиберия.

Петроний получил указ от Гая: любой ценой установить в Иерусалимском храме его статую. Если евреи воспротивятся, сделать это с оружием в руках. Сирийский наместник во главе двух легионов отправился в Иудею.

Евреи многолюдными толпами собирались на пути Петрония. Мужчины, женщины, дети, старики падали на колени, стонали и плакали. Рвали волосы и одежды, умоляли римлян на своём гортанном языке и на исковерканной латыни.

— Почему вы противитесь? — удивлялся Петроний. — Все подчинённые Риму народы установили в храмах статуи императора. Только вы, евреи, бунтуете.

— Закон наших предков запрещает поклоняться идолам, божественным или человеческим, — отвечали знатные мужи из рода Израилева, явившиеся в Птолемаиду для встречи с Петронием.

— А для меня закон — приказ императора. Я обязан исполнить его, иначе рискую жизнью, — Петроний решил продолжать путь.

Евреи заволновались. Удвоили стоны и молитвы.

— Мы готовы умереть за наш закон! — кричали они.

Петроний понял: в любую минуту Иудея может взорваться бунтом против римлян. «Как сильна вера этого народа!» — думал он.

Евреи бросались наземь перед копытами коня Петрония. Обнажали узловатые шеи и требовали удара кинжалом. Женщины кричали тонкими, визгливыми голосами и посыпали головы землёй. Полевые работы были заброшены. Никто не сеял злаков, не садил овощей. Заунывный плач целого народа продолжался пятьдесят дней.

Петроний не выдержал. Опасение неминуемого бунта, страх за собственную жизнь и жалость к упрямому народу, умеющему столь сильно верить, сломили его. Он покинул Иудею и вернулся в Антиохию. Евреи бежали за хвостом его коня, осыпая благодарностями. Петроний чувствовал себя спасителем целого народа.

Он написал послание императору. «Гай Цезарь! — гласило письмо. — Иудеи противятся возведению твоей статуи. Они перестали возделывать почву и готовы взбунтоваться. Прошу тебя: отмени свой приказ. Ради его исполнения нужно вырезать весь иудейский народ. Впрочем, твоя воля священна. Если ты прикажешь — я вернусь в Иудею и истреблю всех недовольных».

Гай получил послание от сирийского наместника в один из своих дурных дней. Рассердившись, он разорвал папирус и долго топтал обрывки ногами. Затем присел около стола и, резко надавливая грифелем на восковую табличку, написал гневный ответ. Он велел Петронию вскрыть себе вены в наказание за то, что посмел ослушаться императора.

LXI

Калигула сидел на плоском прибрежном камне, слушая крик чаек и вдыхая солёный запах моря. По жёлтому песку ползали крабы. Гай забавлялся, засовывая в клешни тонкие палочки или бросая камешки в зеленовато-серые панцири крабов.