Книга Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

– Будь оно все проклято до самого Поворота! – буркнулая себе под нос.

Теперь двойную порцию придется делать.

Крепко сжав ложку, я попыталась размешать сахар. Он вылетелчерез край и засыпал всю плиту. Скрипнув зубами, я затопала к мойке за тряпкой.

– Ни хрена ты не знаешь, – шипела я, соскребаяпросыпанный сахар в кучку. – Ник может вернуться. Он сказал, что вернется. И уменя его ключ.

Сметя собранный сахар в ладонь, я задумалась, потом высыпалаего в кастрюльку. Стряхнув с руки остаток, я глянула в темный коридор. Неоставил бы мне Ник ключа, если бы не собирался вернуться.

Снова заиграла музыка – тихий и ровный ритм. Я прищурилаглаза – я же не говорила ему, что он может что-то другое поставить?Разозлившись, я шагнула в сторону гостиной – и резко остановилась. Кистен вышелпосреди разговора. Взял с собой еду – такую, которой можно похрустеть. Согласнокнижке Айви о поведении на свидании, это вампирское приглашение. Пойти за ним –это значит сказать, что я заинтересована. И даже хуже: он знает, что я этознаю.

Я все еще таращилась на дверь, когда оттуда вы шел Кистен –и попятился, увидев мое лицо.

– Я подожду в святилище, – сказал он. – Ты невозражаешь?

– Да пожалуйста, – прошептала я.

Он приподнял брови и с той же едва заметной улыбкой съел ещеодин миндальный орешек.

– О'кей.

И он скрылся в темноте коридора – звука шагов по половицамне было слышно.

Я отвернулась и уставилась в темную ночь за окном. Посчиталадо десяти. Потом еще раз. И третий раз – а досчитав до семи, поняла, что стою вкоридоре. Я войду, скажу, что хотела, и выйду, пообещала я себе, увидев его запианино, спиной ко мне. Когда я остановилась и затих звук моих шагов, онвыпрямился.

– Ник хороший, – сказала я дрожащим голосом.

– Ник хороший, – согласился он, не оборачиваясь.

– С ним я чувствую себя желанной, нужной.

Кистен медленно обернулся. На его щетине играл слабый свет,проникающий с улицы. Контуры широких плеч переходили в узкую талию, и меняпотрясло, как же классно он выглядит.

– Так это было, – сказал он, и я вздрогнула от еготихого,, вкрадчивого голоса.

– Я не желаю, чтобы ты о нем говорил. Он секундупоглядел на меня, потом ответил:

– О'кей.

– Вот и хорошо.

Резко вдохнув, я повернулась и вышла.

У меня дрожали колени. Прислушиваясь, нет ли за мной шагов,я пошла прямо к себе в комнату. Сердце у меня колотилось, когда я потянулась задухами – теми, что маскировали мой запах.

– Не надо.

Я ахнула, обернулась – Кистен стоял у меня за спиной.Флакончик Айви выскользнул у меня из пальцев. Рука Кистена метнулась вперед, ия вздрогнула, когда его пальцы охватили мою руку, спасая драгоценный флакон. Язамерла.

– Мне нравится, как ты пахнешь, – шепнул он рядом сомной. Совсем-совсем рядом.

У меня живот свело судорогой. Рискуя навлечь на себя Ала, ямогла зачерпнуть из линии, чтобы оглушить Кистена, но мне не хотелось.

– Ты немедленно выйдешь из моей спальни, – сказала я.

Синие глаза Кистена казались в полумраке черными. Слабыйсвет из кухни превращал его в манящую, опасную тень. Плечи у меня такнапряглись, что заболели, когда он открыл мою ладонь и вынул из нее духи. Стихим стуком он поставил их на мой комод, и я резко выпрямилась.

– Ник не собирается вернуться, – сказал он. Без всякогообвинения, просто констатируя факт. Я судорожно выдохнула, закрыла глаза. Божемой!

– Я знаю.

Он взял меня за локти, и я резко открыла глаза и замерла,ожидая, что сейчас оживет мой шрам, но этого не случилось. Кистен не пыталсяменя зачаровать. От какого-то дурацкого уважения к этому я промолчала вместотого, чтобы велеть ему выметаться из моей церкви и от меня подальше.

– Тебе нужно ощущать себя нужной, Рэйчел, – сказал он,и его дыхание шевельнуло мне волосы. – Ты так светло живешь, так честно, чтотебе нужно быть нужной. А сейчас тебе больно, и я это чувствую.

– Я знаю.

В его серьезных глазах мелькнула тень жалости.

– Ник – человек. Как бы он ни старался, ему никогдатебя не понять до конца.

– Я знаю… – Я с трудом проглотила слюну. В глазахнарастало влажное тепло, зубы я стиснула так, что голова заболела. Я незаплачу.

– Он не может дать тебе того, что тебе нужно. – РукиКистена скользнули мне на талию. – Он всегда будет хоть немножко, а боятьсятебя.

Я знаю.

Опять я закрыла глаза и снова открыла, дав Кистену притянутьменя чуть ближе.

– И даже если Ник сживется со своим страхом, – серьезносказал Кистен, глазами прося меня слушать, – он никогда не простит тебе, что тысильнее его.

У меня в горле застрял ком.

– Мне… мне нужно идти, – сказала я. – Извини.

Его руки отпустили меня, я протиснулась мимо него, вышла вкоридор. В смятении чувств, в желании разразиться криком я прошагала в кухню.Остановилась, увидев среди кастрюль и муки большую ноющую пустоту, которойраньше не было. Охватив себя руками, я метнулась в гостиную – выключить эту музыку.Красивую музыку. Ненавижу ее. Все на свете ненавижу!

Схватив пульт, я наставила его на плеер. Джефф Бакли. Втаком состоянии, как сейчас, не могу я слушать Джеффа. Кто и на кой чертпоставил на плеер Джеффа? Щелкнув выключателем, я швырнула пульт на диван – ирезко выпрямилась от всплеска адреналина, когда он стукнулся не о диван, апопал в подставленную ладонь.

– Кистен! – пролепетала я, когда он снова включилплеер, глядя на меня полуприщуренными глазами. – Что это ты делаешь?

– Музыку слушаю.

Он был спокоен и собран, и меня охватила паника при виде егорассчитанной уверенности.

– Не смей так ко мне подкрадываться, – сказала я,слегка задохнувшись. – Айви никогда так не делает.

– Айви не нравится быть той, кто она есть, – ответилон, не моргнув глазом. – А мне нравится. Он протянул руку – я отбила ее всторону с резким выдохом. Мышцы зазвенели от напряжения, когда он дернул меня ксебе, прижал. Вспыхнула паника – а за ней злость. Демонский шрам у меня молчалв тряпочку.

– Кистен! – крикнула я, пытаясь вырваться. – Отпусти!

– Я не собираюсь тебя кусать, – сказал он тихо, касаясьмоего уха губами. – Прекрати.

Голос звучал твердо и успокаивающе, жажды крови в нем неслышалось. Мне вспомнилось, как я проснулась у него в машине под пение монахов.