Книга Ночной шторм - Юхан Теорин

Она огляделась и увидела рядом с собой на полу неподвижное тело в пластиковом мешке. Кто-то рядом закашлялся. Подняв голову, Тильда увидела на соседних носилках человека, укрытого серым покрывалом. Он шевелился. Мужчина лежал, отвернувшись лицом к стене, но она узнала одежду.

— Хенрик, — позвала Тильда.

Никакого ответа.

— Хенрик! — крикнула Тильда, и крик болью отозвался в ребрах.

— Что? — Мужчина нехотя повернул голову.

Наконец она рассмотрела его. Столяра и грабителя Хенрика Янсона. Он выглядел как обычный двадцатипятилетний парень. Только лицо у него было белее мела. Тильда набрала в грудь воздуха и выговорила:

— Хенрик, ты сломал мне нос своим чертовым топором!

Он молчал.

Тильда спросила:

— Что ты еще натворил?

Грабитель по-прежнему молчал.

— Здесь был смертельный случай осенью, — после паузы сказала Тильда. — Женщина утонула.

Хенрик зашевелился.

— Люди слышали шум моторной лодки у хутора, — продолжала Тильда. — Это твоих рук дело?

Хенрик открыл глаза.

— Это была не моя лодка, — ответил он.

— Не твоя? — переспросила Тильда. — Тогда чья же?

— Чужая лодка. Я ее видел.

— Вот как…

— Я все видел… В тот день, когда она умерла…

— Катрин Вестин, — вставила Тильда.

— …К ней приехали, — продолжал Хенрик. — На большой белой лодке, похожей на яхту.

— Ты ее раньше видел?

— Нет, она была больше, чем у меня: скорее яхта, чем лодка. Она причалила к дамбе, на которой кто-то стоял. Я думаю, это была Катрин.

— И?..

Тильда вдруг поняла, что больше не в силах произнести не слова.

— Я все видел, — повторил Хенрик.

Их глаза встретились.

— Поговорим потом, — сказала Тильда. — У нас будет много времени. Тебя ждет немало допросов.

Хенрик вздохнул. В фургоне снова воцарилась тишина. Тильде хотелось закрыть глаза и все забыть, особенно то, что случилось с Мартином.

— Ты что-нибудь слышала на хуторе ночью? — вдруг спросил Хенрик.

— Ты о чем?

Хлопнула дверца, раздался шум мотора, и машина начала движение.

— Стук? — прибавил Хенрик.

Тильда не поняла, что он имеет в виду, и ответила:

— Нет, я ничего не слышала.

— Я тоже, — сказал Хенрик. — Никакого стука. Я думал, это все лампа или планшетка. Но теперь все тихо…

Тильде показалось, что, несмотря на ранение и предстоящий арест, в его голосе прозвучало облегчение…

42

Наступило рождественское утро, но электричество так и не включили. Сугробы доставали до самых окон. Ночью на военном транспортере приезжали полицейские с собакой. Они обыскали все постройки на хуторе, но так и не нашли убийцу. Около трех часов полицейские уехали, увозя с собой Тильду и других, и только после этого Йоаким наконец лег спать и проспал несколько часов подряд.

Впервые в течение нескольких недель он спал спокойно и проснулся только в восемь утра. В доме было темно и тихо, но он зажег керосиновую лампу, а еще через час над морем поднялось солнце.

Еще через час в окна начал проникать свет: это солнце встало над морем, — однако, чтобы его увидеть, Йоакиму пришлось подняться на второй этаж и открыть окно.

Все побережье превратилось в бескрайнюю снежную пустыню с белыми дюнами, сверкающими на солнце и резко контрастирующими с глубокой синевой неба. Красные стены строений казались почти черными на фоне ослепительно-белого снега.

Арктическая тишина царила на хуторе. Даже ветра не было. Впервые за все время, что он был на острове, Йоаким наблюдал полное отсутствие ветра.

Шторм прошел, но оставил о себе на память метровую стену из снега и льда вдоль берега моря.

Йоаким проверил, на месте ли маяки. Он читал, что старые маяки часто падают во время штормов, — но башни, как и раньше, возвышались среди ледяных глыб.

Затопив печи, Йоаким разбудил детей.

— С Рождеством! — сказал он.

Дети уснули прямо в одежде на кровати Габриэля. Там он и нашел их вчера вечером, когда вернулся в дом. Тогда он не стал их будить, только накрыл покрывалом.

Йоаким ждал вопросов о том, что случилось ночью на хуторе, о выстрелах и чужих дядях, но Ливия только потянулась.

— Вы хорошо спали?

Девочка кивнула и сказала:

— Мама была здесь.

— Что?

— Она приходила, когда тебя не было.

Йоаким перевел взгляд с дочери на сына. Габриэль кивнул, словно подтверждая слова сестры.

Ливия, не лги, хотел сказать Йоаким, мама не могла быть здесь, но вместо этого он спросил:

— И что мама сказала?

— Сказала, что ты скоро придешь, — ответила Ливия. — Но ты не пришел.

Йоаким присел на край кровати.

— Теперь я здесь, — успокоил он детей. — Я больше никуда не уйду.

Йоаким разбудил Фредди, тихого молчаливого парня; ему не хватило места в транспортере, поэтому его оставили спать, приковав наручниками к батарее.

— Твоего брата так и не нашли, — сообщил Йоаким.

Фредди лишь устало кивнул.

— Что вы здесь искали?

— Все, что попадется. Дорогие картины…

— Картины Торун Рамбе? — с удивлением произнес Йоаким. — У нас здесь только одна. Так вы картины искали в коровнике?

— В доме была только одна, больше мы не нашли. И тогда мы пошли и подожгли коровник.

— Зачем? — спокойно спросил Йоаким.

— Не знаю.

— Но ты не собираешься больше делать глупости?

— Нет.

Йоаким, которому Тильда доверила ключ от наручников, решил проявить великодушие в рождественский день и освободил Фредди от наручников.

В одиннадцать снова зажегся свет, и грабитель устроился перед телевизором смотреть праздничную программу. Позднее Фредди должна была забрать полиция. С грустным видом он смотрел мультфильмы про Деда Мороза, танцы вокруг елки, кулинарные шоу и репортажи с заснеженных площадей.

Ливия и Габриэль присели рядом, но никто из них не произнес ни слова. Несмотря на молчание, атмосфера была расслабленная.

Сам Йоаким остался в кухне с тетрадкой, найденной в часовне рядом с курткой Этель. Целый час он читал рассказанные Мирьей Рамбе трагические истории, связанные с Олудденом, включая ее собственную.