Книга Цвет предательства - Michael Mael

четверо давешних гвардейцев с оружием наголо.

— Приказываю арестовать моего брата! — выпалил Аларис, продолжая пятиться к окну. — Его права на престол недействительны, я только что узнал об этом.

Гвардейцы приблизились, не решаясь прикоснуться к герцогу. Один из них встал между братьями, трое других окружили Бастиана, отрезая ему путь к выходу.

— Аларис, — холодно проговорил герцог, — прекрати ты ломать комедию. Подумай лучше о том, что будешь делать дальше. Во дворце уже знают, что мне удалось избежать гибели на тракте. А это, как мне кажется, была твоя единственная надежда.

Аларис ничего не ответил, продолжая сверлить герцога бешеным взглядом.

— Ваше высочество, — пробасил стоявший перед ним гвардеец, — ваш меч.

Бастиан медленно, стараясь не делать резких движений, отстегнул оружие от пояса и протянул его офицеру. Его парадный меч, главная реликвия короны, с незапамятных времен передававшаяся по наследству среди герцогов Алого Леса: десять ладоней остро отточенной стали венчала изящная золотая рукоятка, инкрустированная двенадцатью самоцветами. Искусно ограненные камни были все разные, и ни один цвет не повторялся дважды: кроваво-красный рубин соседствовал с темно-фиолетовым аметистом; черный, как ночь, оникс резко контрастировал с безукоризненно-прозрачным бриллиантом; ядовито-зеленый изумруд поблескивал рядом с ярко-оранжевым янтарем.

Бастиан очень не хотел расставаться с мечом, но в данный момент было куда важнее сохранить на плечах голову. Он видел, что Аларис пребывает в некотором замешательстве, и понятия не имеет, что ему сейчас предпринять. Плохо было то, что брат прекрасно понимал: пути назад у него нет — а это могло сподвигнуть его на действия, грозящие герцогу фатальным исходом.

Он протянул оружие гвардейцу и опустошил свой бокал — вино было и впрямь слишком хорошим, чтобы оставлять его недопитым.

— Отведите его в верхние покои! — приказал Аларис, снова обретая уверенность в себе. — Вы, двое, будете охранять моего брата, как зеницу ока. И чтобы никому больше не слова, пока я не прикажу, понятно?

— Да, ваша светлость, — коротко поклонился офицер, забравший у Бастиана меч.

Покидая комнату в плотном кольце гвардейцев, герцог не оглянулся на брата и не произнес больше не слова. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Конечно же, Аларис и сам понимал, что убей он сейчас герцога — и клеймо братоубийцы лишит его надежды на трон Алого Леса. Мелвин уже наверняка выслал на место происшествия отряд, и в самое ближайшее время у ворот Когтя могут появиться его гонцы.

С другой стороны, Аларис только что сжег за собой все мосты. Прямой мятеж против герцога карался смертью, ему это было прекрасно известно, и даже кровное родство с Бастианом не спасло бы его от плахи. По-видимому, брат в мыслях своих зашел настолько далеко, что уже не смог остановиться. Сейчас он, наверное, судорожно обдумывает, как бы ему избавиться от герцога и в то же время отвести от себя подозрения — после того, как план с чудовищем на дороге провалился.

Интересно, каким образом Аларису удалось подстроить произошедшее? Неужели тварь — дело рук его Советников? Бастиан ни разу еще не слышал о подобных монстрах ни на своей, ни на соседних Территориях: скорее всего, желеобразное чудище вывели в подземельях Кровавого Копья. Впрочем, в нынешнее неспокойное время возможны самые невероятные вещи, подумал герцог. После доклада посланцев Рыжего Барона о «железных людях» он уже ничему не удивлялся.

Сопровождавшие его гвардейцы угрюмо помалкивали, лица их отнюдь не светились бешеной радостью. Возможно, у него еще получится уговорить офицеров отказаться от поддержки Алариса — им, в отличие от его мятежного брата, было что терять. Не исключено, что лорд Кровавого Копья даже не посвятил гвардейцев во все свои замыслы. В этом случае они могли и не знать, что он планировал подстроить убийство собственного брата, и в данный момент пребывали в сильных сомнениях.

Пройдя парой безлюдных полутемных коридоров, они поднялись по узкой винтовой лестнице, оказавшись в тесноватом каземате с низким потолком, рядом полукруглых окон-бойниц по одну сторону стены и парой украшенных ажурной резьбой дверей по другую. В углу валялась груда разномастных доспехов, к одному из окон был приставлен арбалет допотопной конструкции. Помещение пахло старой кожей, потом и прогорклым маслом; легкий ветер доносил снаружи плеск воды. Лестница упиралась в небольшой люк в потолке, судя по всему, ведущий на сторожевую площадку.

Гвардеец распахнул перед герцогом одну из дверей и молча отступил в сторону.

— Как твое имя, офицер? — глянул на него Бастиан.

— Гранер, ваше высочество, — нехотя буркнул тот.

— Ты понимаешь, Гранер, что это — государственная измена? — сверкнул глазами герцог.

— Приказано доставить вас в верхние покои и охранять! — отчеканил гвардеец, уставившись в точку где-то над плечом Бастиана.

— Подумай как следует, Гранер, — процедил герцог сквозь зубы. — Хорошенько подумай, чьи приказы тебе сегодня важнее: мои или моего брата.

В разговор вмешался второй офицер, с шевроном в виде трех копейных наконечников на рукаве багрового мундира:

— Разговаривать не велено, — прогудел он, словно в пустую трубу, и неуважительно подтолкнул Бастиана к двери. — Прошу занять предоставленное помещение!

Многозначительно посмотрев на Гранера, герцог зашел в комнату, и дверь закрылась за его спиной.

«Верхние покои» оказались чем-то вроде сторожки для караульных, которые несли службу на вершине башни. Маленькое окошко под самым потолком, скрипучая деревянная кушетка, небольшой, весь в чернильных пятнах стол, да три расшатанных стула — обстановка была проще некуда.

Впрочем, что-то подсказывало герцогу, что надолго он здесь не останется.

Усевшись на край кушетки, он скрестил руки на груди и принялся размышлять.

*************************

День выдался жарким — поднявшееся в зенит солнце нещадно палило. Кракис обливался потом в своих ярко начищенных латах, тело чесалось сразу в нескольких местах, а раскалившийся от жары шлем припекал затылок так, что у часового начинала кружиться голова.

— Проклятье, и долго нам тут еще торчать, как думаешь? — осведомился он у своего напарника, туповатого Фридля. — Изжарился уже весь, как свинья на вертеле.

— Сержант там чето про послов каких-то грил, — невразумительно пробормотал тот, не отрывая взгляда от расстилавшегося внизу тракта. Фридль, хотя и не отличающийся ни сообразительностью, ни ясностью речи, был одним из лучших стрелков лорда Малдиана, сопровождавшего графа Алариса в походе. Поговаривали, что эта деревенщина может пригвоздить к стволу зяблика за пятьсот шагов — правда или нет, но с арбалетом он управлялся лучше всех в отряде.

— Сержант, ну да… — протянул Кракис, ожесточенно почесывая в затылке, — сам-то вон, в тени обретается, пивко холодное потягивает. А мы тут целый день на стене сиди, послов непонятно каких жди. Ежели, говорит, войско появится — поднимай тревогу да