Книга Леший. Возвращение к Покону - Никин Сим

получится.

- Не суди всех по себе, Палыч. Да и выведен наш город временно из подчинения области.

- Так тебя что, оттуда назначили? – бывший мэр ткнул пальцем в потолок.

- Ни откуда меня не назначали. Оттуда, - Хватов повторил жест собеседника, - лишь дали понять, что не будут против, если я объявлю себя, кх-м, князем.

- Юр, хватит из меня идиота делать! Ты дела принимать будешь? Или мне тоже, - Лошадкин кивнул на дверь, - отправляться повинную исповедь писать под присмотром твоего фантома?

- Исповедь ты и здесь напишешь. Скажи лучше, что с Тамарой делать. Может, скорую вызвать.

Лошадкин взял со стола бутылку минералки, прямо из горлышка набрал в рот, подошел к дивану и фыркнул в лицо секретарши.

- А? Что? – открыла та глаза. Увидев нависающего над ней бывшего шефа с бутылкой минералки в руке, села. Одернув юбку, подозрительно вопросила: - Что со мной?

- Вероятно, обморок, - пожал плечами Лошадкин.

- Вы, Тамара, случаем, не беременны? – тщательно скрывая ехидство, подал голос Хватов.

- Мне просто с утра что-то нездоровится, - смущенная женщина поднялась с дивана. Наверное, давление. Я хотела отпроситься у Евгения Павловича, но…

- Но тут явился я, - после небольшой паузы закончил самопровозглашенный мэр. – но, я вас отпускаю, Тамара. Сегодня мне Евгений Палыч поможет освоиться, а уже завтра мы с вами погрузимся в работу. Климентий, предупреди ребят на выходе, чтобы выпустили Тамару! Ну, ё-о-мое, Климентий, ну не обязательно же было появляться… Палыч, спрысни, что ли, ее еще раз минералкой.

***

М-да… С того дня прошел месяц. Для Хватова этот месяц показался… Нет, не бредом. Он просто не мог подобрать точного определения. Говоря прямо, самопровозглашенный мэр просто офигевал от того, что творил сам, и от того, что творилось вокруг него.

Понятно, что в первый день чиновники не стали писать на себя никакого компромата. Единственное, что было написано, это заявление от Фокиной в СЭС. Она обвинила кондитерскую фабрику «Крестьянку» в добавлении галлюциногенов в шоколадные батончики «Танго». Как позже выяснилось, виноват в этом был Климентий, периодически появляющийся в кабинете заведующей социалкой. Впрочем, умрун, которого Хватов не сообразил предупредить, чтобы тот наблюдал за чиновниками незаметно, появлялся и в других кабинетах, о чем свидетельствовали иногда доносившиеся даже сквозь двойные двери вскрики и визги. Однако в первый день никто из чиновников не признался даже своим коллегам в том, что видел приведение.

Естественно были неоднократные попытки сделать звонок или выйти в Интернет через личные устройства. Но, до ликвидации телефонов не дошло. Парни Стрелкова установили глушилку, которая автоматически включалась при прохождении сигнала на номер, незанесенный в список разрешенных. Попытки покинуть здание администрации так же были пресечены, и тогда чиновники объявили голодовку. Голодали до конца рабочего дня, пока им не позволили уйти домой.

Все это время администрация была недоступна и для посетителей. На всех входах висели объявления о санитарной обработке. Народ же судачил о внезапной проверке из столицы, о заложенной бомбе, и даже о внезапной смерти всех членов администрации от алкогольного отравления.

Последняя версия, вероятно, вытекла из городских больниц и медицинских центров, в которые на следующее же утро доставили почти всех чиновников с подозрениями на инфаркты, инсульты, геморрои, гипертонические кризисы и прочие аппендициты.

Узнав о внезапных заболеваниях замов, Хватов долго чесал затылок, затем вызвал своего главного бухгалтера и предложил навскидку оценить муниципальные финансовые завихрения. К вечеру тот пришел в ужас от высокой компетентности муниципальных бухгалтеров и посоветовал нанять аудиторскую фирму, услугами которой регулярно пользовались предприятия Юрия Григорьевича. Сотрудники фирмы сперва отнеслись к предложению с опаской, все же не в их компетенции было брать на себя функции Контрольно-счетной палаты. Однако постепенно аудиторами овладел азарт, поставивший на уши все муниципальные предприятия. В результате с залегшим в одной из частных клиник якобы с острым приступом геморроя замом по торговле Толкиняном случился реальный инфаркт. В народе тут же пошла очередная сплетня о криворукости местных работников медицинского бизнеса, перепутавших симптомы инфаркта с симптомами геморроя, и подошедших к лечению с другой, привычной для них стороны.

А Юрий Григорьевич сделал следующий ход. Он напряг все свои и прежние, и новые связи, попросил владыку воздействовать на Минздрав, и в городские медицинские учреждения нагрянули проверки аж из министерства. Как-то так получилось, что проверялись только те клиники, в которых изнемогали от недугов члены администрации. Уже на второй день чиновники экстренно выздоровели. Однако проверка компетентности врачей, выписывающих липовые диагнозы, продолжилась. Комиссия приостановила деятельность нескольких клиник, по случайности принадлежащих ближайшим родственникам некоторых членов администрации.

Первой к Хватову явилась Фокина. Явилась на следующий день после того, как закрыли оформленный на ее дочь центр красоты и здоровья.

- Рад видеть вас в добром здравии, Антонина Семеновна! – улыбнулся вошедшей женщине Юрий Григорьевич, отчетливо видя в ее взгляде лавину проклятий, посылаемых на его голову. – Надеюсь, вы окончательно выздоровели? А то посидели бы на больничном еще недельку?

- Нет уж! – Фокина с грохотом отодвинула стул и села. – Еще за недельку вы весь наш город развалите!

- - ВАШ развалю, - согласился самопровозглашенный мэр.

- Ладно, допустим, ваша взяла, - женщина налила в стакан минералки и сделала глоток. – Но объясните толком, чего вы добиваетесь?

- Разве я не объяснял? – хозяин кабинета удивленно поднял брови. – Я хочу добиться, уважаемая Антонина Семеновна, чтобы члены администрации возместили ущерб, нанесенный городу и гражданам. Если изначально собирался стрясти с вас только за этот год, то теперь будем возмещать за три последних года. И срок возмещения аналогичный – три года.

- И вы сможете этот ущерб доказать?

- Доказать? – снова вскинул брови Хватов. – Кому? Я в суд обращаться не намерен, ибо понимаю, что если даже и удастся что-то доказать лет через несколько, то возместить по закону никак не получится. У вас же нет никакого имущества, не так ли? Еще раз поясняю, моя цель не наказать вас, а стрясти нанесенный ущерб, попутно воспитав для дальнейшей плодотворной работы. Потому возмещать будем не по закону, а по правде.

Фокина покраснела, шумно засопела, но сдержалась. Остудившись очередным глотком воды, спросила:

- Как будет определяться сумма ущерба?

- Так я же в первый