Книга Пятая зима - Китти Джонсон

делать, если он повесит трубку?

Запинаясь, я изложила свою просьбу. Сказать, что он отнесся к моим слова скептически, было бы преуменьшением.

– Подала заявление на усыновление? Ты?! «Мисс-Недомамочка-Года»?

Я почувствовала, как во мне нарастает жаркий гнев. Да как он смеет?! Сколько раз я пыталась наладить контакт с его дочерьми, сколько раз прятала подальше свою уязвленную гордость ради того, чтобы у нас была семья? Обзывать меня «недоматерью» только потому, что его девочки попросту не хотели никаких близких или хотя бы дружеских отношений со мной, было попросту нечестно. И оскорбительно. Я, однако, не могла высказать Джейми все, что я о нем думаю, – только не сейчас. Мне было очень нужно, чтобы он был на моей стороне, поэтому я в очередной раз прикусила язык.

– Это несправедливо, – сказала я как могла мягко. – Я очень старалась подружиться с девочками, но они не хотели, чтобы я относилась к ним по-матерински. Они…

– Именно это ты собираешься сказать своей кураторше? – перебил меня Джейми. – Что «ты старалась»?

– Разве не это может сказать буквально каждый человек?

Я слышала, как он нетерпеливо втянул воздух сквозь сжатые губы.

– Ладно, мне сейчас некогда. Я как раз еду к Гарриет, чтобы забрать девочек.

– Хорошо. Когда мне можно тебе перезвонить?

– В этом нет необходимости. Я все сделаю.

– То есть ты поговоришь с кураторшей?

– Я только что так и сказал, разве нет?

– Спасибо, Джейми. Я…

– Но имей в виду: это гораздо больше того, что ты заслуживаешь, понятно? И еще одно – я не собираюсь лгать, чтобы представить тебя в выгодном свете.

– Я и не прошу тебя лгать. Как ты мог такое подумать? Скажи лучше, когда ей лучше тебе позвонить? В котором часу ты…

Но я разговаривала с пустотой. Джейми давно повесил трубку.

Глава 27

За два дня до Рождества Рози позвонила мне после работы и сообщила, что не пойдет на праздник к Марку и Грейс. Вместо этого она собиралась лететь в Рим, чтобы повидаться с Джорджио.

– Я знаю, что это глупо. И я почти уверена, как только сойду с самолета, мне сразу же захочется улететь обратно.

– Никуда ты не улетишь. Ты любишь Джорджио, а он любит тебя.

– Может и так, да что толку? Ничего ведь не изменилось. Я по-прежнему не хочу никаких детей, а он все так же хочет их целую дюжину. Или две. Я уж не знаю, это просто безумие какое-то!

– А может, вам просто попробовать приятно провести время вдвоем?

– Так я об этом и говорю! Господи, как же мне хочется поскорее его увидеть! Просто я знаю, что спустя несколько дней все начнется сначала. Опять пойдут споры о детях и прочее. О господи!

Я бросила взгляд на наши с Рози фотографии на полках стеллажа, который когда-то подарил мне Ричард. Они были сделаны в фотобудке много лет назад во время нашей однодневной поездки на побережье. На снимках мы обе улыбались, как две идиотки, и лица у нас были самые беззаботные.

– Даже не знаю, Рози, что тебе сказать!

– Конечно, ты не знаешь! Ты слишком хорошо воспитана, чтобы сказать, что думает обо мне его семья и что думает сам Джорджио. А они думают, что я – моральная уродка, потому что я не хочу иметь детей.

В свое время мы с Рози часто спорили на эту тему. Несмотря на то что мы обожали друг друга, к вопросу о детях мы подходили совершенно по-разному. Для меня материнство было императивом – я просто не могла представить себе, как я буду жить, если у меня не будет семьи. Рози, напротив, считала, что дети, семья – всего лишь способ порабощения личности. «Если ты не хочешь иметь детей, тебя считают недалекой эгоисткой, – нередко заявляла она. – Или еще хуже, неполноценной или больной. А вот я думаю, что, если бы женщины более взвешенно оценивали свои способности к материнству, в мире не было бы столько страдающих детей, обреченных стать ущербными взрослыми. Материнство превратилось в своеобразный клуб для избранных, и если ты в него не входишь, на тебя начинают смотреть сверху вниз, а это неправильно. Что плохого, если твоя цель в жизни – карьера и развлечения? В конце концов, это мой личный выбор. Так почему тогда мне постоянно приходится оправдываться?»

Разумеется, Рози не было никакой необходимости оправдываться передо мной. С моей точки зрения, она полностью оправдывала свое существование в этом мире уже тем, что была собой. Нельзя было, однако, исключать, что свое стремление иметь семью я анализировала столь тщательно лишь потому, что большинство моих знакомых были убеждены в необходимости материнства для каждой женщины. Почему, спрашивала я себя, я так стремлюсь стать матерью? Ведь мне и без этого неплохо живется. Почему же мне не хватает того, что у меня есть, а Рози – хватает? Как и она, я любила свою работу и делала ее хорошо. Больше того, эта работа приносила пользу не только животным, но и людям. У меня был прекрасный дом, множество друзей, я могла ездить по всему свету, если бы только захотела, и никто бы мне не помешал. Так откуда же у меня это неотступное стремление заботиться о маленьком человечке, который станет будить меня по ночам и который будет полностью от меня зависеть?

Порой мне казалось, что мое стремление иметь семью во многом объясняется тем, что я потеряла родителей в очень юном возрасте. Быть может, сама того не сознавая, я страдала – и до сих пор страдаю – от ощущения сиротства, даже несмотря на то, что Ричард и Сильвия любили меня как родную дочь. Но если так, почему я уверена, что появление в моей жизни ребенка (каким бы способом я этого ни добилась) сможет избавить меня от этого чувства? А вдруг, даже имея ребенка, который будет во мне нуждаться, я буду по-прежнему страдать от одиночества?

Сколько бы я ни размышляла над этой проблемой, ответ никак не находился. Я словно бродила по кругу (совсем как Рози!), снова и снова возвращаясь к исходному пункту – к своему глубинному желанию во что бы то ни стало иметь ребенка. Это чувство было почти физическим: я хотела ребенка так сильно, что это причиняло мне боль. Если бы я не была столь давно и безнадежно влюблена в Марка, я бы наверняка уже была многодетной матерью. Но заставить себя полюбить кого-то, увы, невозможно. Точно так же как невозможно заставить себя кого-то