Книга Персефона для Аида - Марина Михайлова

class="p1">— Ты вроде забыла упомянуть себя. — я решил пойти в атаку — Откуда ты, мам? Как познакомилась с моим отцом? Как долго вы были вместе до свадьбы?

Мама насупилась, её пальцы нервно вцепились в подол юбки.

— Ты знаешь ответ, сын. Я не из вашего мир.

— И ты не принадлежишь ни к одной семье кланов. В любом случае Лили — это только моё дело.

Я повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Мать молчала. Слишком хорошо знала меня. Тут без стука открылась дверь. Это мог быть только отец. И я не ошибся.

— Хантер.

Он без приглашения занял моё кресло. Я лишь с усмешкой сложил руки на груди и приготовился к нотациям. Но к моему удивлению он обратился к матери:

— Ты можешь идти.

Она лишь молча кивнула, подошла ко мне, легко поцеловала в щеку. Слишком хорошо знала традиции. Женщины не лезут в бизнес.

Отец всех нас научил законам нашего мира. Много болезненных уроков, но это сделало нас сильными, безжалостными. А самый главный урок заключался в том, что женщину нельзя любить. Нельзя. Он сам нарушил это правило и теперь внушал нам, что сначала семья и дело, а потом женщина, даже если это жена.

Дверь тихо затворилась, мама ушла, оставив после себя лишь легкий шлейф цветочных духов. Я повернулся к отцу, вопросительно взглянув, но он не торопился. Видимо сегодня родительский день, рад они по — очереди решили поучить меня уму— разуму. Припозднились. А их волнения не имеют под собой оснований.

— Только не говори, что ты тоже хочешь поучить меня. — с нажимом произнёс я, бросая на отца быстрый взгляд — Двух сеансов психотерапии за одно утро я не выдержу.

— Хантер, ты должен убить Кая. Сам. — жесткий голос — всё слишком обострилось. Коул подбивает всех, чтобы казну отдали ему и мы потеряем большие деньги, а потом и авторитет. Только страхом можно удержать наших людей.

— Что? Ты серьёзно? Я могу наказать его, и он не сможет быть капо.

Тяжелый взгляд отца говорил о том, что он не шутит.

— Сейчас вы с Ортоном поедете проверить дела на строительстве нового здания. А ночью будет собрание. На пирсе. Думаю, без бойни не обойдётся. Меня хотят лишить власти, ты уже должен это знать. Шон Коул слишком хорошо копает под нас, и он не успокоиться. Сегодня ночью, Хантер… Если я смогу договориться, но если нет, то ты поймёшь и сразу же убьёшь его.

— Я услышал тебя…

Молча подошел к столу и достал из нижнего ящика кобуру с береттой. Оружие приятно тянет руку. Оно даёт ощущение силы и контроля над ситуацией.

— Я не подведу тебя. Обещаю. Но и ты должен мне что — то пообещать. — спрятал оружие, одев сверху пиджак.

— Говори — напрягся Картер.

— Ты разрешишь мне жениться на той, кого я выберу сам. И это не обсуждается.

— О чем ты говоришь сынок? — опешил отец, кажется я действительно удивил его — это не в твоей власти! Ты мой преемник и когда меня не станет… Ты станешь капо и тебе нужна жена из сильного клана!

Опять эти старые песни.

— Тогда ты знаешь мой ответ. Только я осмелюсь приблизиться к Каю. Устранить его охрану и уйти невредимым. Во всяком случае живым. Даже если казна останется за тобой, я проучу мальчишку.

Отец опустил голову на руки. Дыхание со свистом покинуло его легкие. Было видно, что он принимает трудное решение. Тут он внимательно посмотрел на меня.

— Ты же говоришь об Эмили? — грозный взгляд из — под бровей. Отец облокотился на стол, сцепляя руки в замок.

— А что это так очевидно? — кривая усмешка.

Мне не нравился его издевательский тон.

— Она хорошая девушка, но совершенно не из нашего круга. Да, ты, наверное, охренеешь, но она не плохая, понимаю, но это всё не то.

— Отец, я не собираюсь делать что — то прямо сейчас. Это обещание на будущее.

Долгий тяжелый взгляд. Наконец он облокотился на спинку кресла, голова повернута в сторону, пальцы беспокойно поглаживают подбородок. Мыслительный процесс запущен.

— Я подумаю. Ответ дам завтра днём, после того как пройдёт собрание и всё решиться. Сегодня подберись к Каю, оцени его охрану. Расскажешь все завтра, если мы победим конечно, не подходи ко мне сегодня ночью. Все братья будут на собрании. Будь рядом с Ортоном. Надеюсь мы увидим восход солнца. Завтра…

Трагедия играла в голосе отца.

— Я тебя услышал. — быстрый ответ.

Короткий кивок. Отец поднялся с места, подошёл ко мне и неожиданно крепко обнял.

— Я всегда боялся, что ты пойдешь по моему пути, сын. А это слишком сложно. Я многое перетерпел. Шрамы на моём теле, которые оставил твой дед, напоминают о том, как я добивался возможности быть с Линдой. Ты должен сказать Эмили. Она должна знать, что ты можешь… Не вернуться завтра

Я был ошарашен. Он никогда не делился такими вещами. картер скрытен и немногословен. Я хлопнул его по спине. И он, глянув на меня ещё раз, вышел.

Отец постарел, сдавал свои позиции. Шон Коул был моложе его. Но я научу их уважать нашу силу. Научу, что значит посягнуть на чужое и поддаться искушению чужой власти.

Сегодня до собрания я должен был заехать к застройщику нашего нового здания в соседнем городе. Ортон мучил свой телефон. Настойчиво набирая номер Элис.

— Чертова овца! — ругнулся он.

Я закатил глаза. Элис всегда вызывала у меня лишь приступы тошны. Недалекая, зацикленная лишь на своей внешности и алкоголе. Но порой мне бывало её жаль. Но не после последней выходки.

— Ты говорил со своей дурой? О том, что произошло тогда в клубе?

Ортон напряженно кивнул, не поднимая глаза от телефона.

— Она полночи скулила, что просто напилась и ни в чем не виновата. — скривился брат — Ведь мы сами спровоцировали её, когда привели общую давалку. Я еле сдержался, чтобы не врезать ей. Но женщин я не бью.

Я обернулся.

— Она что так быстро протрезвела?

Ортон повеселел, кривая улыбка растянулась на лице.

— Ещё бы! Я запихнул её в душ и хорошенько окатил ледяной водой. — кривая ухмылка стала ещё шире.

— Может ты отправишься её на лечение? Она слишком много пьёт.

Брат отмахнулся.

— Да мне плевать. Пусть её отец приглядывает за ней, всё, что обещал она имеет. Элис визжала и брыкалась. А когда я вытащил её мокрое пьяное тело из душа, она наконец — то заткнулась. Подняла голову, тусклые глаза были полны злости, мокрые волосы прилипли к лицу, косметика растеклась по лицу.