Книга Сбежавшие сестры - Сэнди Тейлор

– Думаю, сейчас узнаем, – пожала плечами миссис Бэкстер.

Она медленно прочитала письмо, проводя пальцем под каждой строчкой, а потом подняла взгляд на меня.

– Ну и ну!

– Что? Что там написано?

– Он оставил вам дом. Ваш друг Ян Ковак оставил вам с Олив свой дом. – Миссис Бэкстер отдала мне письмо. – Вот, взгляни сама.

Я развернула лист и начала читать.

Уважаемая мисс Паттерсон!

С прискорбием сообщаю Вам, что мистер Ян Ковак мирно скончался во сне в четверг десятого мая.

Мистер Ковак обратился ко мне месяц назад. Он знал, что умирает, и поручил мне свои дела. Принадлежавший ему коттедж «Элена» он завещал Вам и Вашей сестре Олив. Он также просил передать, что его любимый пес Генри будет жить у его друга по имени Перси Вейкфилд в Лесном коттедже, на случай, если Олив пожелает его навестить.

Я сожалею о том, что вынужден сообщить Вам столь печальную весть. Я имел честь встретиться с мистером Коваком всего дважды, однако он показался мне замечательным и очень интересным человеком.

Прошу Вас назначить удобную Вам дату, когда мы сможем обсудить все детали. С нетерпением жду встречи с вами обеими.

Ваш покорный слуга, Джордж Мартин

Я убрала письмо в карман и пошла на набережную: море всегда меня успокаивало. В груди будто пробили дыру. Ян заменил нам с Олив отца в те непростые дни, когда я боялась, что уже никогда не увижу родного папу. Мне казалось, что Ян всегда будет ждать нас в своем коттедже, и вот теперь его вдруг не стало. Я закрыла глаза и попыталась представить его лицо, вспомнить морщинки в уголках глаз, появлявшиеся, когда он смеялся, и как эти же глаза наполнялись слезами, когда он слышал красивую музыку или видел первые крокусы в саду и первый снег на склоне холма. Я вспомнила, как мы сидели у очага на кухне. Вспомнила уютную спальню, в которой боролась с болезнью, и чудесный сад, из которого открывался вид на холмы. Все это теперь принадлежало нам с Олив, но я не могла радоваться, ведь там не будет Яна. Я готова была отдать все дома на свете, лишь бы вернуть его.

Несколько солдат разбирали заграждения из уродливой колючей проволоки. Скоро пляжи снова будут открыты для посещения, и дети побегут мочить ножки в холодной воде и играть в лужицах, оставшихся после прилива. А мы с Лотти наконец выйдем на берег моря. Но вот Яна я больше никогда не увижу.

Глава сорок седьмая

За день до нашей с Лотти поездки в Уэльс мы с Олив решили побыть с семьей. Мы не так уж часто проводили с ними время, и мне хотелось, чтобы сестренка начала привыкать к новому дому. Я знала, что мама с папой тоже этого хотели бы. Я радовалась возможности снова побыть вместе. Здесь было так много места в отличие от нашей крошечной квартирки в Бермондси, а вместе с мебелью из «Вида на море» в дом пришел уют. Вечером мы все пошли погулять к морю. Олив бежала впереди всех, держа за ручку малыша Фредди.

– Я всегда мечтала именно об этом, – сказала мне мама, шагая рядом со мной по пляжу. – Чтобы мы все снова были вместе. Временами я боялась, что никогда этого не дождусь.

– У меня тоже были такие минуты, мама, – призналась я. – Когда тетя Бет сказала, что папа пропал без вести, мне стало так страшно! А потом мы добрались до Бермондси и увидели, что Рэннли-Корт разрушен, и я испугалась, что вы все погибли. Я думала, что больше никогда вас не увижу.

– Господь не оставил нас, – ответил отец. – Должно быть, Он послал нам всем ангела-хранителя.

– Думаю, так и было, – согласилась мама.

Вернувшись домой, мы уселись за стол и ели чудесное жаркое, приготовленное мамой. Мы хохотали и хихикали, даже когда никто не говорил ничего смешного, просто от счастья.

На улице стемнело, и в дом начала проникать прохлада, поэтому Тони развел огонь в камине. Мама уложила Фредди спать, а потом мы все заняли места кто в креслах, кто на полу, усталые, но довольные тем, что мы наконец вместе. Внезапно Олив забралась к папе на колени, и я увидела, как его лицо осветила радость.

– Что с тобой случилось, папа? – спросила я. – На войне. Как тебя ранило?

– Ты правда хочешь это знать, Нелл?

Я кивнула.

– Я бы тоже хотел послушать эту историю, – сказал Тони.

– И я, – вставила Олив, поднимая взгляд на отца, а потом добавила: – Только если она без кровавых подробностей. Я не люблю всякую жуть.

Папа улыбнулся и глубоко вздохнул.

– Я служил на эсминце, который назывался «Бедуин». В нас попала итальянская торпеда. Многие из наших погибли, но мне повезло – я просто повредил ногу и спину. Судно затонуло, но я выжил благодаря офицерам и матросам. Дела у нас были плохи: меня и еще нескольких раненых ребят положили в спасательные шлюпки, а остальные держались на плаву, схватившись за обломки. Замерзшие, обессилевшие и покрытые мазутом, мы смотрели с расстояния примерно сотни ярдов, как «Бедуин» опускался на дно. Это был славный корабль, и многие мои товарищи, суровые моряки, плакали, глядя на то, как он уходит под воду. Прошло, как мне показалось, несколько часов, прежде чем нас подобрало итальянское госпитальное судно.

– Получается, итальянцы вас потопили и они же спасли? – спросил Тони.

– Да. В ту ночь им удалось спасти двести тринадцать человек.

– А что было потом, папа? – потребовала продолжения Олив.

– Нас доставили на остров под названием Пантеллерия и поместили в лагерь для военнопленных.

– Тебя там не обижали, папочка? – Глаза Олив наполнились слезами. – Не издевались?

– Нет, милая, – сказал отец, целуя ее в макушку. – С нами хорошо обращались. Итальянцы оказались порядочными и совсем не жестокими. Мы провели там десять дней, а потом нас перевели в другой лагерь под названием «Санта-Нинфа».

– Какие странные названия! – заметила Олив.

– О да, – с улыбкой сказал отец. – Мы еще трижды переезжали из лагеря в лагерь, прежде чем нас освободили и отправили домой.

– И тогда ты попал в больницу? – спросила сестренка.

– Мне пришлось лечь на операцию. Нога срослась неправильно. Но я был дома и думал лишь о том, как бы поскорее вернуться к вам.

– А потом мама нашла тебя? – подсказала Олив.

– Да, – кивнул отец, – а потом мы нашли вас.

– Значит, все было не так уж страшно? – спросила Олив.

– Да, сущая ерунда, – рассмеялся отец.

Рано утром в субботу Лотти подъехала к «Виду на море» на маленькой черной машине, принадлежавшей ее матери. Миссис Райт дала нам в дорогу столько еды, что хватило бы, наверное, на целую армию, а миссис Бэкстер положила одеяла и фонарик. Выглядело так, будто мы собирались совершить восхождение на Эверест.