Книга Сказка о смерти - Андреас Грубер

Перед засохшей массой, некогда бывшей ногами, на полу лежали скрещенные ласты, напоминавшие рыбий хвост. Пусть и забрызганные кровью, но все еще можно было различить, что они синего цвета. Как и покрывало на заднем плане. Рядом стояло ведро с водой, где плавали гнилые лепестки и пластиковая золотая рыбка.

Сабине пришел в голову отрывок из сказки Ганса Христиана Андерсена. «Далеко в море вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков».

– О чем вы думаете? – спросил Снейдер.

– О «Русалочке». А вы?

– О цифре, которую моей матери вырезали на бедре.

Сабина подошла ближе.

Это была цифра три.

42

Понедельник, 28 сентября

Уже глубокой ночью, когда он с Ханной шел по дамбе, моросящий дождь прекратился. Но начался шторм, что еще больше осложняло путь. Однако Питу было все равно.

Около пяти утра они наконец добрались до ближайшей деревни на материке. Пока что все шло как по маслу. Они незаметно передвигались вдоль берега – то по гальке, то по гравию или вязкому песку. Никакого собачьего лая, никаких поисковых прожекторов или полицейских патрульных катеров вблизи берега. Тем временем луна полностью скрылась за облаками, и они шли вперед практически в полной темноте. Все складывалось отлично.

Жалкое захолустье на берегу Фленсбургского фьорда, до которого они добрались, называлось Доллерупхольц. Вообще-то Пит должен быть благодарен, что его поместили в тюрьму именно здесь, а не в Любеке, Киле, Берлине или Бютцове. Побег оттуда был бы практически невозможен – даже здесь подготовка заняла целых два года. Вряд ли получилось бы организовать это в одиночку. Но он всегда умел манипулировать людьми, поэтому ему помогли некоторые заключенные и бывшие арестанты, которые хотели отомстить Снейдеру. Как и он сам.

В деревянном сарае в Доллерупхольце стоял видавший виды «Ситроен 2CV» бежевого цвета. Точно там, где сказал Френк Бруно. Машина была заперта, а ключ лежал под передним крылом на колесе.

Они поехали через Вестерхольц и Глюксбург вдоль побережья. Несколько проснувшихся чаек, которых привлек шум мотора, сопровождали одинокий автомобиль. Их брюшки сверкали в свете фар, то и дело выхватывающем из темноты песчаные пляжи, деревянные причалы и плетеные пляжные кресла.

Спустя час они добрались до Фленсбурга. В шесть утра было еще темно. На пустой парковке перед Северными воротами – символом города, как и было условлено, стоял бурый автофургон с фирменным логотипом.

Пит сидел в «ситроене» и разглядывал автофургон в свете фар. Он думал о Ханне, которая лежала в узком багажнике, связанная и с кляпом во рту. Если все получилось, то в кузове на крыше есть чугунное кольцо. Как только он выйдет из машины, замена должна пройти быстро. Главное сейчас – никаких опрометчивых действий!

Пит оглянулся. Чьи-то голоса? Его здесь поджидают? Он выключил фары и в темноте рассматривал арку и башенки из красного кирпича. Якобы это единственные сохранившиеся городские ворота во всей земле Шлезвиг-Гольштейн. Над аркой рядом с городским гербом можно было разглядеть очертания королевского герба Дании.

Дания, подумал он. Андерсен, Кьеркегор, Гамлет, замок Кронборг, Таня Бликсен и ее книги об Африке. Увидит ли он еще когда-нибудь Копенгаген? Вряд ли, потому что его путь лежал на юг. «Просто попрощайся».

В настоящий момент север Германии тоже был неплох. На городском гербе Фленсбурга стояло красивое и меткое высказывание «Мир кормит, раздор изнуряет». Да, это он знал по себе.

Пит посмотрел через боковое стекло. Совсем недалеко находились кабаки. Вниз по улице пробежал белый джек-рассел-терьер с коричневой мордочкой и красным ошейником, остановился у городских ворот и поднял заднюю лапу.

– Калле! – позвал пса какой-то пьяный.

Пит подождал, пока мужчина с собакой исчезнут в узком переулке, затем вытащил ключ от автофургона из кармана спортивной сумки Френка Бруно. Пит должен был поменять машины. Фургон был мощнее, а с логотипом фирмы-производителя замороженных продуктов выглядел не так подозрительно, как старый «ситроен».

Он вышел, направился к автомобилю и осмотрел кабину. Документы на машину, водительские права и пять тысяч евро лежали в бардачке; аварийный треугольник, аптечка и светоотражающий жилет – в багажнике; только бак был неполный. Пит недовольно зарычал. Стрелка указателя уровня топлива держалась на границе красной зоны. Но до ближайшей автозаправки он дотянет.

Пит подготовил все для Ханны, еще раз огляделся по сторонам и вытащил ее за волосы из «ситроена».

Когда через пять минут он завел автофургон, Ханна была надежно спрятана в задней части кузова. Он включил первую передачу, и автомобиль тронулся с места.

43

Пятница, 2 октября

Снейдер, оглушаемый девятой симфонией Бетховена, закрылся в садовом сарае. Сабина стояла в саду. С обеих сторон за живой изгородью находились садовые участки, но свет горел только в доме через один.

Возможно, соседи что-то заметили – несмотря на шум силосорезки и играющего патефона, который Пит ван Лун наверняка включил во время убийства. Попробовать в любом случае стоит. Но Снейдер запретил пока вызывать голландскую уголовную полицию. Самое ранее через час. Все равно Пит ван Лун уже давно скрылся, к тому же объявлен в Германии в розыск – поэтому Снейдер хотел проникнуться атмосферой места убийства. Иногда Сабина даже боялась, что он наслаждается такими моментами.

Любой другой следователь скорбел бы о матери. Но не Снейдер. Для него это было лишь очередным местом преступления и еще одним следом, ведущим к Питу ван Луну, который превратился в его Немезиду[15].

Все выглядело так, словно на этот раз Пит хотел по-настоящему отомстить ему. Во всяком случае, Сабине никогда не забыть вида этой женщины – еще один кадр безумного и бесконечного диафильма с картинками с мест преступлений, которые хранились у нее в голове. Раздавленные ноги матери Снейдера напоминали туловище рыбы, которое переходило в хвост. Именно такое болезненное превращение описал Андерсен в своей сказке. Маленькая Русалочка хотела стать человеком, и морская ведьма приготовила ей волшебный напиток, чтобы ее хвост превратился в две человеческих ноги: «…она выпила обжигающий напиток, и ей показалось, будто её пронзили обоюдоострым мечом».

Да, это наверняка было больно!

Как только музыка стала тише, она услышала, как Снейдер начал наговаривать на свой диктофон. Но не могла разобрать ни слова. Спустя двадцать пять минут музыка окончательно стихла. Свет в сарае погас. Снейдер вышел наружу и принялся жадно вдыхать свежий воздух.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Сабина.

Дыхание Снейдера превращалось на морозе в пар.

– Как я должен себя чувствовать? Запах всех этих трупов уже настолько впитался в мою кожу, что преследует меня повсюду.