Книга Сказка о смерти - Андреас Грубер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сабина включила свет в прихожей, огляделась, но на первый взгляд не заметила ничего необычного. Связанные крючком салфетки на комодах, подсвечники и фотографии в рамках. Некоторые растения грустно поникли в горшках. Она потрогала пальцем землю. Сухая. Плохой знак! Рядом с полной пепельницей лежали очки. Сабина посмотрела через стекла. Близорукость. Минимум пять диоптрий.
– У вашей матери есть водительские права? – крикнула она.
– Нет, она ходит везде пешком.
Тогда она вряд ли бы вышла из дома без очков. Значит, она должна быть здесь.
Если Снейдер действительно презирал свою мать так, как утверждал, Пит ван Лун наверняка это знал. Хорошая причина убить пожилую женщину. Пусть это казалось сумасшествием и Сабина еще не знала всей подоплеки, – убийство вписалось бы в схему. И, если Пит до сих пор не появился здесь, он еще может это сделать.
Снейдер прошел мимо Сабины. Он открывал каждую дверь и заглядывал в комнаты.
– Нашли что-то необычное? – спросила она.
– Нет.
– В доме есть подвал?
– Нет. – Снейдер ринулся в гостиную, распахнул дверь на террасу и вышел в сад.
Ветер развевал тонкие занавески. По паркету в дом пробирался холод. Между тем сад накрыла свинцово-серая темнота.
Сабина щелкнула выключателем в комнате. Скрипящий паркетный пол и старая мебель подходили этому запущенному дому. Через окно она видела, как Снейдер прошел через сад к сараю. Она же принялась рассматривать фотографии на стене рядом с каминной печью.
На большом черно-белом снимке была изображена семья с мальчиком лет десяти. Она бы даже назвала его «сладким». Судя по серьезному взгляду и пронзительным глазам, это был Мартен. Но все равно вид был непривычным, потому что до сих пор она видела Снейдера только с лысиной – а у этого мальчика были светлые волнистые волосы.
– У вас в детстве были светлые локоны? – крикнула она через открытую дверь в сад.
Снейдер не ответил.
– Вы красите бакенбарды в черный цвет?
– Если вы расскажете это хоть кому-нибудь в БКА… – услышала она голос Снейдера снаружи.
«Я вас убью», – мысленно закончила Сабина фразу. Она слышала, как он гремел замком на сарае.
– Я никому не скажу, Сомерсет! – крикнула она.
– Очень вам советую, Белочка, – тяжело дыша, ответил он.
Отец Снейдера в элегантной темной тройке выглядел как настоящий джентльмен. По крайней мере, у отца и сына был одинаковый вкус. Но у старшего Снейдера глаза добрые и теплые, а у матери, наоборот, строгий взгляд. Ее волосы были собраны в тугой узел. Выражение лица напоминало Сабине кого-то, как и светлые густые волосы, веснушки и крепкая комплекция. «Черт возьми, на кого походила эта женщина?»
– Идите сюда! – вдруг крикнул Снейдер из сада тоном не терпящим возражений.
Сабина отодвинула занавеску и вышла наружу. Трава на лужайке была такая же высокая, как и перед входом, и уже покрылась вечерней росой.
Снейдер стоял перед деревянным сараем в свете желто-оранжевой лампы под козырьком крыши. По дороге к сарайчику Сабине в нос ударил мерзкий запах, как от мертвых животных. На ферме у бабушки она часто находила во дворе дохлых мышей и крыс, которых кошки прятали за поленницей. Такой же запах стоял и здесь… только более сладковатый, и Сабина знала, что это означает.
Снейдер вытащил латексные перчатки из кармана пальто и надел их. Это тоже был дурной знак. Он снял взломанный замок с засова и толкнул ногой деревянную дверь, которая со скрипом отворилась внутрь.
Теперь вонь усилилась, стала как с мусорной свалки. Но Сабина ничего не могла разглядеть, потому что ее ослеплял фонарь над входом. К тому же из сарая доносился тихий треск. Она вопросительно посмотрела на Снейдера, но тот не заметил ее взгляда. Его лицо было напряжено.
Снова раздалось потрескивание и пощелкивание… словно кто-то опустил иглу на грампластинку. Неожиданно в сарае заиграла музыка. Сабина инстинктивно метнулась вправо и прижалась к деревянной стене. Снейдер стоял по другую сторону от входа.
Их взгляды встретились. Она жестом показала, что собирается позвонить. «Я запрошу помощь?»
Он помотал головой. Этот упрямец хотел рискнуть в одиночку.
Тут грянул струнный оркестр. Сабина вздрогнула. В следующий момент запел хор.
Девятая симфония Бетховена.
«Что, черт возьми, здесь происходит?»
Снейдер нащупал на стене за дверной рамой выключатель и включил свет в сарайчике.
Сабина увидела на полу проигрыватель с двумя колонками. Провод вел к распределителю с тумблерным переключателем. При открытии двери подставленная палка нажимала на тумблер, и проигрыватель автоматически включался.
– Вы можете выдернуть кабель и выключить музыку? – крикнула Сабина.
Снейдер помотал головой.
– Он хотел, чтобы мы это услышали.
Он?
Снейдер мог иметь в виду только Пита ван Луна.
– И вы сделаете ему такое одолжение?
– Только так я могу выяснить причину этой инсценировки.
Он вошел в сарай.
Сабина последовала за ним, но в следующий момент отшатнулась. Не из-за невыносимого запаха. Не из-за крови. Не из-за трупа. А из-за распахнутых в ужасе глаз семидесятилетней женщины с длинными светлыми волосами.
В центре сарая с потолка свисала тусклая лампочка. Прямо под ней располагался труп. Сцена из ужасного спектакля.
Обнаженная женщина сидела на деревянном бочонке. Судя по ввалившемуся лицу, зеленоватому оттенку кожи, запаху, выступившим венам и раздутому от газов телу, она умерла как минимум четыре дня назад. Ссадины на лице и запястьях указывали на то, что ей связали руки и заткнули рот кляпом. Но сейчас веревки и кляп отсутствовали. Только сзади к бочонку была прибита доска, к которой был прислонен труп и зафиксирован на уровне шеи клейкой лентой так, чтобы не мог опрокинуться.
На дальней стене сарая висело синее шерстяное покрывало, а на полу перед трупом стояла силосорезка, которую осенью используют для того, чтобы измельчать сучья и кустарники. Обычно ее переполняет месиво из ветвей, но сейчас из машины торчали не сучья, а ноги женщины.
Навсегда теперь у Сабины «Ода к радости» будет ассоциироваться с видом этой убитой женщины. Она уже начинала ненавидеть симфонию.
Предположительно женщина медленно истекла кровью во время пыток. Пит ван Лун, видимо, держал ее сзади, пока она дергалась и извивалась, безуспешно пытаясь освободиться.
