Книга Возвращение катаров - Хорхе Молист

Они довольно долго пристально и напряженно смотрели друг на друга, потом Гутьеррес одним глотком осушил бокал.

76

Хайме почувствовал, что выстрел пистолета отдал в руку, комната наполнилась грохотом, а проклятая улыбка Кевина сползла с его лица.

Но секундой раньше он почувствовал другой толчок: это Рикардо ударил его по руке, и пуля улетела в потолок.

Стряхивая с себя Рикардо, который пытался отнять у него оружие, Хайме снова прицелился в Кевина. Тот стоял неподвижно, его мужское достоинство опало. Это доставило Хайме несказанное удовольствие.

Рикардо левой рукой схватил Хайме за правую руку, отводя дуло пистолета в сторону. Он быстро спрятал собственную пушку в карман и сильно ударил Хайме под ложечку.

Хайме согнулся пополам, слушая, как воздух выходит из легких, словно из кузнечных мехов. Он благословил физическую боль, которая помогала ему умерить боль душевную, разъедающую сердце. Когда Рикардо отбирал у него пистолет, не сопротивлялся.

То, что он испытывал в этот момент, трудно описать: крушение целого мира, непоправимая катастрофа, страдание, какого он никогда не испытывал, сводящее с ума. Все это толкало его убить Кеплера. Но ненависть к сопернику быстро растворилась в душевной боли, которая раздирала его на части.

— Пошли. — Рикардо подтолкнул его к двери, которая до сих пор оставалась открытой. Хайме подчинился и бросил последний взгляд в гостиную. Там ничего не изменилось. Карен лежала, скорчившись на диване, спиной к нему, а Кевин стоял, его член упал, уменьшился и выглядел жалким.

Рикардо провел его через проход к машине. Хайме не сопротивлялся, спотыкаясь и двигаясь, как автомат. Затем друг взял у него ключи от машины и молча повел ее по Малхолланд-драйв по направлению к автостраде Сан-Диего.

— Держись, брат. — Рикардо решился нарушить долгое молчание. — Я тебе очень сочувствую. Но ты же знаешь, такое случается часто. Женщины — они такие, а мы — еще хуже.

Хайме не ответил. Он невидящим взглядом смотрел вперед, на фары встречных машин. Его надежды, планы — все было сосредоточено на этой женщине, и он никогда не сможет пережить этого удара. Он никогда никого не любил так, как Карен. Так, как все еще любил и сейчас. Боже! Она тоже должна любить его, их любовь длилась уже века! Она была Корвой, его любимой, а он — Педро, королем, вечной любовью Корвы. Она искала его и наконец-то нашла. Как же Карен могла все разрушить: прошлое, настоящее и будущее их вечной любви? Это было нелепо, немыслимо.

Если только их прошлые жизни не были ложью. Великим надувательством, манипуляцией, обманом. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Да ладно тебе, друг. — Рикардо вывел его из раздумья. — Успокойся, завтра тебе все увидится в другом свете. Сегодня это трагедия, завтра будет комедией. Поехали выпьем чего-нибудь и поговорим.

— Легко тебе говорить, — с усилием сказал Хайме. — Ты бы точно прикончил этого сукиного сына.

Рикардо засмеялся.

— Нет, тут ты ошибаешься. Рикардо Рамос никогда не убьет мужчину из-за женщины. Я убиваю мужчину, если он этого заслужил, или женщину, если она того заслуживает. Если предательница она, то мужчина не виноват. Да и женщину убивать не стоит, она сама умрет, прожив скучную и жалкую жизнь без меня. Если у нее такой плохой вкус, значит, она меня не стоит. Стрелять и убивать людей — это дело серьезное. Я не из тех, кто затягивает себе петлю на шее из-за любовных историй.

Хайме снова сравнил Рикардо с Уго де Матаплана, воином, трубадуром, циником. Его друг вот уже много столетий. Его слова были разумны, они помогали справиться с болью, спасали от самого глубокого отчаяния.

Рикардо продолжал болтать, спрашивать его о чем-то, только чтобы заставить отвечать и отвлечь от тяжелых мыслей. Хайме часто ничего не говорил, а перед глазами снова и снова являлась Карен, вспоминалось самодовольство Кевина. К своему удивлению, ему гораздо тяжелее было пережить потерю этой женщины, чем перенести нанесенное ему оскорбление. Мысль о том, что он больше никогда ее не обнимет, вызывала у него страшную боль.

Через какое-то время Хайме почувствовал, что самообладание возвращается к нему, и обратился к Рикардо:

— Спасибо, друг, — сказал он почти шепотом. — Я потерял голову. Этот подонок занимался сексом с моей девушкой и к тому же сам меня спровоцировал. Мне хотелось убить этого типа, спасибо, что не дал мне этого сделать. Но я очень рад, что хорошенько напугал его и сбил с него спесь.

Приближалась полночь, когда они подъехали к клубу. Рикардо уговаривал зайти на пару рюмок, обещал, что потом отвезет Хайме домой. Все-таки после долгого препирательства Хайме убедил друга в том, что не сделает никакой глупости, ему необходимо глотнуть свежего воздуха и побыть одному. Рикардо его отпустил.

— Ладно, если тебе так хочется, — сказал он, показывая Хайме пистолет, отобранный у него в Монсегюре. — А вот это я тебе не отдам, пока мы хорошенько не поговорим. — Рикардо крепко обнял Хайме на прощание. — Если что, я всегда здесь.

Четверг

77

Он был совершенно вымотан и медленно вел машину сквозь черную ночь, слушая одну из латиноамериканских радиостанций.

Тебе я обязан моими часами горечи, Тебе я обязан моими часами меда, С тобой остались все мои надежды, И с собой ты унесла мою жизнь.

Грустно звучал аккордеон. Как вовремя! Будто про него.

Почему Карен предала его? Или она никогда не любила и спала с ним, чтобы использовать? Так же, как Линда поступала с Дугласом? Если так, он полный идиот. А она — шлюха.

Пусть весь мир знает, пусть знают все, Я все еще люблю тебя, как вчера.

Слеза покатилась по правой щеке, шоссе впереди расплылось, и ему стало невыносимо жалко себя. Он любил ее, он построил вокруг нее целый мир иллюзий, и вот этот мир превратился в руины. Еще несколько недель назад жизнь была монотонной и скучной, затем до вчерашнего дня она казалась чудесным приключением, а несколько часов назад стала похожа на выгребную яму. А он-то хорош, боялся, что она в опасности, готов был жизнь за нее отдать! Дурак! Лучше бы не знать ее совсем! Рыдание вырвалось из груди Хайме. Удивительно: такого с ним не было с детства. Он расплакался.

Он повернул и поехал по автостраде в сторону океана. Хайме направился в этом направлении автоматически, ведь там стоял его парусник, и ему часто приходилось туда ездить. Когда Хайме было плохо, инстинкт всегда вел его к дому родителей в Лагуна-Бич, его настоящему дому.

Рестораны вдоль прибрежного шоссе были уже закрыты, почти не было машин.

Хайме потряс головой. Хватит жалеть себя! Постараться размышлять здраво и проанализировать то, что случилось. Чего же на самом деле добиваются Дюбуа, Кевин и другие катары?