Книга Кыш и Двапортфеля - Юз Алешковский

Из корпуса вдруг вышел Торий с чемоданом в руке и с плащом на плече. Даже не взглянув на павлина, он направился по главной аллее к воротам. Кыш, заметив его, залаял и хотел броситься вдогонку, но я топнул ногой и приказал:

– Фу!

Мне с трудом удалось его успокоить. Наконец пришёл папа.

– Почему ты в пижаме? – спросил я.

– По рассеянности, но возвращаться не надо. Пути не будет. Бежим! И не вздумай на бегу задавать вопросы и беседовать. Болтовня нарушает ритм дыхания.

Мы бежали по тропинке вдоль верхней дороги. На ней почти совсем не было машин. Кыш кружил вокруг нас, как будто хвалился, что он такой быстрый, а мы тихоходы. Папа в своей чёрно-белой полосатой пижаме бежал легко, а я с непривычки запыхался и отстал метров на двадцать. К тому же я бежал, смотря то на голубое бескрайнее море, то на верхушку Ай-Петри в лиловой дымке. Потом я отстал ещё больше, мимо меня, как торпеды, пролетали легковые автомобили и автобусы.

Выбежав из-за поворота, я увидел, как Кыш с лаем набрасывается на двух остриженных наголо парней. Я ещё издали узнал «Старика» и Жеку. Сердце у меня и так здорово колотилось от бега, а от волнения прямо забарабанило в груди: «Бум-бум-бум».

Папа пытался отогнать Кыша, но Кыш, оскалив зубы, выходил из себя и уже начинал от ярости лаять хрипло и глухо. Он припёр «Старика» и Жеку к скале, и они зло выкрикивали:

– Уберите пса!

– Уберите, говорят! Пшёл!

– Кыш, ко мне! Ко мне! Или я тебя выдеру! – приказывал и грозил папа, но не тут-то было!

В Кыше наконец проснулся настоящий пёс, который всю жизнь помнит запах врагов, ушедших от преследования.

«Что же делать?.. Что же делать?.. Как их задержать?» – думал я.

Сзади меня засигналила машина, потому что я, не заметив как, выбежал на шоссе. Я, повернувшись лицом к спортивной машине с открытым верхом, поднял руку. Машина остановилась. За рулём сидела девушка в тельняшке. Она открыла дверцу и сказала:

– Ты что, калекой захотел стать? Бегаешь тут, как по школьному коридору!

– Тс-с! Помогите, пожалуйста, доставить в милицию преступников, которых поймал Кыш! – негромко сказал я.

– Каких преступников? – испуганно спросила девушка.

– Вон они! – сказал я.

– Который в пижаме?

– Нет. В пижаме мой папа. Он честный человек. А этих разыскивают. Они стреляли из лука в оленей, устроили пожар в лесу и ловили в пруду осетра. Из-за них чуть не погибла золотая рыбка.

– А-а! Слышала, – сказала девушка. – Но мне с ними связываться неохота.

– Струсили? – шёпотом сказал я. – Давайте подъедем, и вы увидите, как я их разделаю. – Я, не дожидаясь согласия девушки, залез в кабину. – Мы их обхитрим. Не бойтесь!

– Алёша! Ты где-е? – тревожно закричал папа, держа на руках Кыша.

Девушка неохотно тронула машину с места. «Старик» и Жека, голосуя, подняли руки.

Мы подъехали к ним.

– Ты почему в машине? – увидев меня, спросил папа.

– Я ногу подвернул. Ой! – застонал я. – Меня надо в санчасть или к маме… Ой!

– Ласточка, вы не подбросите по дороге двух приятных собеседников? – спросил «Старик». Он противно улыбался.

– Садитесь. Но сначала нужно помочь мальчику добраться до дома, – тоже улыбаясь, ответила девушка.

«Вот молодец!» – подумал я.

Кыш, наверно почуяв, что эти двое опять уходят у него из-под носа, остервенело рвался у папы из рук. Он совсем охрип и уже не лаял, а только жалко сипел и пырхал.

– Пап! Садись! Мне же невтерпёж! – позвал я. «Старик», Жека и папа с Кышем сели на заднее сиденье. Девушка развернулась на шоссе. Обгоняя другие машины, она всё время сигналила.

– Ну, погоди! – пригрозил мне папа. – Я тебя завтра же отправлю в Москву. Я тебе покажу, как вывихивать ногу на ровном месте!

Я ничего не мог объяснить папе и, обернувшись, сказал Кышу:

– Не сипи. Успокойся. Всё будет в порядке. Ты молодец. Я тебе наловлю в море рыбки.

И Кыш, между прочим сообразив, что к чему, успокоился раньше папы и перестал пытаться лаять.

– Ласточка! Почему я не встретил вас раньше? – положив руку на плечо девушки, спросил «Старик».

– Алёша, сними, пожалуйста, руку этого человека с моего плеча, – попросила меня девушка. Сама она обгоняла автобус.

– Не мешайте водителю на горной дороге, – сказал я «Старику». Он сразу убрал свою руку. – Вы что, в пропасть захотели?

– Можешь быть уверен, – пригрозил мне папа, – что теперь я займусь и тобой и Кышем. Я ему сто раз приказывал: «Фу! Фу!», а он как бешеный набрасывался на двух симпатичных туристов и на меня ноль внимания! Просто позор!.. Нога болит?

– Болит, но перелома нет. Не волнуйся, – ответил я.

Мы ехали по Алупке. По улицам спешили в закусочные и кафе «дикари». Из-за них девушка вела машину очень тихо.

«Старик» и Жека, по-моему, забеспокоились, перестали болтать и приставать к девушке и пригнули головы, чтобы их не узнали.

– Алёша! Митя! – вдруг крикнула мама. Она с белым бидончиком шла за молоком и увидела нас с папой. – Куда вы едете? Стойте!

– Он вывихнул ногу! – обернувшись, сказал папа.

– Она скоро заживёт! Не бойся, мама! – крикнул я.

Мама побежала за нами следом. Тут машина остановилась около милицейского подъезда.

– В чём дело? Поехали! – зло сказал «Старик».

– Мы приехали! – ответил я. – Вы «Старик» и Жека, которых разыскивают. Бежать не пытайтесь. У Гали есть наган.

– Ах вот оно что! – изумлённо воскликнул папа, а Кыш сипло тявкнул.

– Между прочим, если вы пойдёте в милицию сами и извинитесь, то вас оштрафуют – и всё. А если попытаетесь убежать, то не убежите. Правда, – продолжал я.

«Старик» и Жека переглянулись, посмотрели по сторонам, наверно поняли, что с рюкзаками им действительно не скрыться, и «Старик» мрачно сказал:

– Ну, спасибо, Ласточка…

Тут к машине подбежала мама и, волнуясь, спросила:

– Что у тебя с ногой? Перелом?

– Всё в порядке! – Я вылез из машины и несколько раз подпрыгнул на месте, чтобы мама убедилась, что это действительно так. – Потом всё узнаешь!

– Вам, конечно, лучше явиться самим, – посоветовала девушка «Старику» и Жеке.

– Я тоже так думаю, – добавил папа, а мама смотрела на нас с большим недоумением.

Бежать задержанные не пытались и вышли из машины.

– Вы с нами не ходите, – попросил я папу, маму и девушку.

«Старик» и Жека первыми зашли в отделение. Мы с Кышем их сопровождали. В коридоре Жека обернулся и тихо сказал Кышу: