Книга О чем молчат мертвые - Лаура Липман

– А мы с тобой еще будем… общаться? – спросил он.

– Ну конечно! В любое время. Черт, неужели ты думал, что я так просто исчезну из твоей жизни?

– Хоть это радует, – буркнул Дэйв.

– Конечно, мне придется быть учтивым по отношению к новому парню. Не буду же я каждый день допрашивать его, как продвигается расследование. Но это дело всегда будет моим. Это второе дело, к которому я так сильно привязался.

– А какое первое? – не сдержался Дэйв. Ему не нравилось думать, что Уиллоуби параллельно отвлекался на расследования других преступлений.

– Первое уже закрыто, – мигом откликнулся Честер, – уже давно. Да там и не было ничего серьезного. Всего лишь очередной пример того, как слаженно могут работать полицейские перед лицом опасности. Оно не идет ни в какое сравнение с историей сестер Бетани.

– Ну конечно, зачем нужна слаженная работа для расследования истории сестер Бетани.

– Дэйв!

– Прости, Чет. Просто сегодня как раз тот день. Четырнадцать лет прошло – и никакой даже самой ничтожной зацепки, никаких новостей. Я до сих пор не знаю, как с этим жить, Чет.

Под «этим» имелось в виду все – не только его репутация вечной жертвы, но и сама жизнь. Дэйв научился жить дальше, хотя для него это было скорее не жизнью, а затянутым, лишенным смысла существованием. Он уже давно забыл, каково это – жить по-настоящему. Впервые за много лет ему вспомнились друзья-единомышленники по Агнихотре. Он давно забросил ритуал встречи и прощания с солнцем, так как не мог больше притворяться, что способен полностью очистить свое сознание и жить сегодняшним днем. Как в сказке «Алиса в Стране чудес» существовало правило: «Джем завтра и джем вчера – но никакого джема сегодня», так и в мире Дэйва не было никакого настоящего, только прошлое и покрытое мраком будущее.

– Нельзя быть готовым к тому, через что тебе пришлось пройти, Дэйв, – сказал Честер. – Даже полиции это не под силу. Наверное, мне не стоит этого говорить, но дело твоих дочек чаще бывает у меня дома, чем в участке. Конечно, теперь, в свете моего ухода в отставку… Придется его им вернуть, но я никогда не забуду о девочках. Обещаю. Я всегда буду рядом. Не только сегодня, не только в день их исчезновения. Я буду рядом всегда, до конца своих дней. Даже когда окончательно уйду на покой, я все равно останусь здесь. Не поеду ни в какую Флориду или Аризону.

Слова детектива успокоили Дэйва, но только слегка. С самого утра ему хотелось рвать и метать, и с того времени его настроение не улучшилось. Дело Стейнбергов не давало ему покоя вот уже полтора года, а вынесенный на прошлой неделе приговор лишь усугубил его чувства. Любая история о жестоком обращении с детьми или халатного к ним отношения со стороны родителей сводила Дэйва с ума. Лиза Стейнберг погибла в тот же день, когда маленькая Джессика из Техаса упала в колодец, и это тоже злило Дэйва. «Куда, черт возьми, смотрели ее родители?!» Его утрата, как бы странно это ни звучало, сделала его куда менее чутким. Он обвинял родителей тех детей так же, как многие другие родители обвиняли его. Адам Уолш, Итан Патц – дети, пропавшие без вести… Дэйв не хотел, чтобы имена его дочек стояли в один ряд с этими именами.

* * *

Китайские колокольчики зазвенели, как только он открыл дверь магазина, известного теперь под простым названием «ГГ». Меняя название, Дэйв подумывал о полной аббревиатуре «ЧСГГ», но даже он понимал, что это будет уже слишком.

Отдел одежды теперь был больше, чем отдел народного искусства. «Человек с голубой гитарой» стал тем самым магазином, каким уговаривала его сделать Мириам. Стоило Дэйву прислушаться к ее совету, как прибыль ощутимо выросла, и его это бесило.

– Привет, босс, – сказала Пеппер, его новая помощница, девушка с тринадцатью сережками в левом ухе и темными волосами, которые сзади были коротко пострижены под машинку, а спереди спадали на глаза. Когда он вошел, она мыла витрины. Пеппер следила за магазином, как за своим собственным. Дэйв не раз спрашивал, почему она была такой ответственной в столь юном возрасте, но помощница всегда уходила от ответа. Дэйв тоже избегал откровений, но у него на то были веские причины. Может, и ей была знакома душевная боль, но Дэйв не мог представить, что эта яркая, милая девушка – несмотря на волосы и тринадцать сережек в ухе, она была очень симпатичной – успела пережить какую-то трагедию. Дэйв уже подумывал попросить Уиллоуби навести о ней справки под предлогом, что Пеппер якобы могла устроиться к нему, потому что знала что-то об исчезновении девочек. Но он никогда не прикрывался своим несчастьем и не хотел этого начинать.

Пеппер была красивой, и посетители магазина это замечали, но для ее босса это не имело особого значения. Каждый раз, когда Дэйв встречал новую женщину, он сравнивал ее возраст с возрастом своих дочерей, и если та не была хотя бы на пятнадцать лет старше, она не была ему интересна. «Санни в этом году исполнилось бы двадцать девять», – с горечью подумал он. Выходит, Дэйв не стал бы встречаться с женщиной моложе сорока пяти. Эта новость обрадовала бы женскую половину Балтимора – успешный неженатый мужчина, который никогда не сбежит к молоденькой стерве, – вот только Дэйву не нужны были новые отношения. Ведь тогда пришлось бы говорить о своем прошлом, а у него этот груз был гораздо более тяжелым и обременительным, чем у большинства других людей. Он никогда не думал о нем как о багаже. Прошлое всегда казалось ему огромным чудовищем, и Дэйв отчаянно пытался усидеть на нем, зная, что, если ослабит хватку и упадет на землю, это чудовище обязательно его раздавит.

Утром посетителей было очень мало, и Дэйв с Пеппер решили разобрать книги. Он предоставлял ей в ведении дел куда больше свободы, чем всем своим предыдущим помощникам. Теперь он напомнил ей о весенней ярмарке и спросил, не хочет ли она побыть его представителем. Пеппер восторженно завизжала, а затем прижала ладони ко рту.

– Но вы ведь тоже там будете, верно? А то я боюсь принимать все эти решения сама.

– Думаю, ты справишься. У тебя отличный вкус, Пеппер. Ты отлично управляешься с магазином… Клянусь, даже когда я покупаю какое-нибудь барахло, ты умудряешься его продавать.

– То, что мы продаем, – это мечты. Олицетворение того, кем люди хотят быть. Все эти товары никому не нужны, даже одежда. Но стоит разложить их по полочкам, сгруппировать так, чтобы они рассказывали целую историю… Не знаю… Понимаю, звучит странно, но…

– Нет, почему же, ты молодец. Пока я тебя не нанял, у меня и выходных-то почти не было. А теперь я могу оставлять магазин на целых… черт, на целых двадцать минут в день!

Трудоголизм Дэйва был у них дежурной шуткой. Пеппер разразилась диким смехом, и ее шеф от неожиданности вздрогнул. Она не знала, какой сегодня был день. Как, скорее всего, не знала и того, что у Дэйва когда-то были две дочери – не говоря уже о том, что с ними случилось. И хотя в подсобке стояли их фотографии в серебряной рамке, Пеппер никогда не задавала о них вопросов. При этом она вовсе не была равнодушной – просто не хотела копаться в его прошлом, рассчитывая, что и он взамен не станет спрашивать у нее лишнего. Дэйв действительно любил свою помощницу. Он хотел бы любить ее по-отечески, но об этом не могло быть и речи. Даже если бы Пеппер была более общительной, он все равно не позволил бы себе отцовских чувств по отношению к ней. В последние пятнадцать лет у Дэйва были любовницы, женщины на одну ночь, но он ни разу не думал снова жениться и уж тем более не хотел принимать незнакомку за дочь. Пеппер была его помощницей, не более того. Хотя, разумеется, ходили слухи, что между ними были не только деловые отношения.