Книга Книжная лавка - Маклей Крейг

— Вот дерьмо. А ведь я хотел купить магазин.

Все удивленно смотрят на него.

— Шутишь! — восклицаю я.

— Нет, правда, — кивает Олдос. — Я ведь теперь могу распоряжаться своим трастовым фондом. У меня же родители богатые.

Нет, это выше моего понимания.

— Олдос, если ты богач, зачем пахал как проклятый за смешные деньги в крошечном магазинчике, да еще и в не самом приятном районе? Почему не прикупил лофт в Нью-Йорке, как Брет Истон Эллис, и не устраивал роскошные вечеринки с супермоделями?

Олдос передергивает плечами.

— Терпеть не могу семейный бизнес. Ничего не понимаю ни в банковском деле, ни в инвестициях. К тому же доступ к деньгам получил всего два месяца назад. Никак не мог решить, что с ними делать. Если честно, собирался на благотворительность отдать.

— Я не рассказывал, что хочу основать собственную благотворительную организацию? — оживляется Себастьян. — Фонд Себастьяна Донливи «Доступные спиртные напитки всем слоям населения»! Зарегистрировать пока не успел, но гарантирую, что все пожертвованные средства пойдут на благое дело.

Олдос усмехается:

— На постоянное финансирование не рассчитывай, но готов внести собственную лепту в форме стакана пива.

Себастьян отвешивает поклон.

— Мы с благодарностью принимаем любую помощь, даже самую скромную. Впрочем, от ящика «Вдовы Клико» или «Дом Периньон» тоже не откажемся.

— Олдос, — спрашиваю я, — неужели ты правда не знаешь, как распорядиться своими миллионами?

Олдос кивает.

— Ну, насчет миллионов — это ты загнул. Точную сумму не помню, но, кажется, там миллиона полтора. Хотел выкупить магазин, но теперь, видимо, не получится. Уже почти дописал свой трактат. Может, собственное издательство основать? Буду публиковать только философские труды.

— Ну, хоть кого-то предложение Синтии заинтересовало, — произносит Данте, наблюдая, как полицейские автомобили разъезжаются в стороны, чтобы пропустить еще одну пожарную машину.

— Я думал, ты хочешь купить «Книжную лавку», — удивляюсь я.

— Нет, — качает головой Данте. — Подумал и решил — с торговлей пора завязывать. Жан помог мне устроиться младшим преподавателем в Йоркский университет, с сентября приступаю. Увольняться думал в апреле, мы ведь перед началом учебного года попутешествовать хотим, по Европе поездить… Только не знал, как Синтии сказать.

Вот почему он был таким молчаливым. Видимо, такая у Данте судьба — постоянно скрывать от властных женщин новости, которые их не обрадуют.

— Кстати, о Синтии, — вставляю я. — Я так полагаю, о пожаре ей никто не сообщил?

— Я сразу позвонил, — докладывает Олдос.

И снова он преподносит мне сюрприз.

— Ты?

Олдос кивает:

— Я ей уже звонил несколько дней назад, хотел договориться насчет покупки магазина.

— Что, так и сказал — «Книжная лавка» горит? — уточняет Данте.

Олдос снова кивает.

— А она что? — спрашивает Себастьян.

— Не особо расстроилась, — отвечает Олдос. — Говорит, одной проблемой меньше. Хочет получить страховку и переехать в Порт-о-Пренс.

— Приятно, когда люди довольны, — комментирует Себастьян, — но лично мне трудновато радоваться за других, когда сам потерял работу, а значит, скоро стану узником в собственном доме. Не говоря уже про то, что мой поставщик мочи скрылся в неизвестном направлении.

— Quoi? Что? — озадаченно переспрашивает Симона. — Ви сейчас сказаль, что покупаете urine?

— Именно, — подтверждает Себастьян. — Между прочим, хорошего производителя найти труднее, чем может показаться непосвященным. Те, кто предлагает свои услуги, чаще всего поставляют не слишком качественный продукт. Что, если развесить объявления в маминой школе? Она своих девчонок так запугала, что ни об алкоголе, ни о других каких излишествах помыслить не могут. Наверное, у них там все чисто, как в весеннем ручейке.

— Учти, Себастьян, — предупреждаю я, — если на суде понадобится личная характеристика, ко мне не обращайся. Я слишком много знаю.

— Ничего, — машет рукой Себастьян. — Пожалуй, все-таки реализую нашу идею насчет агентства фальшивых свидетелей. Уверен, Уиллард за такое предложение сразу ухватится, если, конечно, эстонско-украинские наркодельцы не поймают.

— Кто?! — переспрашивает Данте.

Думаю, не рассказать ли наконец о причине пожара. Может, когда-нибудь и осмелюсь, но только не сейчас. Странно видеть, как место, где проработал последние три года, превращается в золу и пепел. Сам не пойму, что чувствую — отчасти грусть, отчасти облегчение, а еще одна часть до сих пор не может поверить в случившееся.

Чувствую себя детенышем, в первый раз выбравшимся из норы. Полная свобода, беги на все четыре стороны. Завтра я должен был встать в шесть утра, принять душ, одеться, позавтракать. Дома не ем, обычно беру что-нибудь навынос в кафе «Оле». Впрочем, завтра с этим ничего бы не получилось, ведь кафе закрыто, а теперь еще и горит. Потом открыл бы магазин, проверил состояние кассового баланса, включил компьютеры, занялся бы возвратом и новыми поступлениями. А теперь никаких поступлений не будет.

Теперь ничего этого я сделать не смогу. Чем же занять день? Безо всех этих привычных забот чувствую себя потерянным. Даже страшновато стало.

— Ну что ж, — произносит Данте. — Думаю, нет смысла здесь торчать. Предлагаю всем вместе пойти в «Фальстафф». Угощаю.

— Ура! — Себастьян торжествующе вскидывает в воздух кулак. Бесплатная выпивка способна поднять ему настроение даже в обстоятельствах, подобных нынешним. Интересно, хватит ли у Себастьяна запасов мочи, пока не отыщется новый поставщик?

— Олдос, вас с Симоной подвезти?

— Да уж пожалуйста, — произносит Олдос, взяв за руку молчащую в знак согласия Симону. — От «Фальстаффа» шли пешком и жутко замерзли. Правда, у магазина быстро согрелись…

Все расходятся по машинам. Один я не двигаюсь с места.

— Джентльмены! — объявляю я. — Для меня было большим удовольствием и честью работать с вами! Пожалуйста, передайте Майки мои наилучшие пожелания. Уверен, когда-нибудь мы снова встретимся. Но сейчас меня ждет важное дело.

Себастьян подходит ко мне и пожимает руку.

— Удачи, брат! Помни, эту страну создали отбросы общества вроде нас! Передавай привет невесте.

— И тебе не сдаваться, — желаю я. — Понадобится хороший свидетель — свистни.

Следующим приближается Данте. Спрашиваю, как самочувствие Лукреции.

— Неважное, — вздыхает он. — А знаешь, что самое странное? Теперь мы с ней ладим намного лучше, чем раньше. Вчера вечером мы с Жаном вместе ее навещали. Обещала, что еще на свадьбе погуляет.