Книга Черная мадонна - Дж. Р. Лэнкфорд

Сэм велел Антонелле говорить всем, что Джесс отправился к доктору Чекагаллина, который уговорил Мэгги уехать куда-нибудь подальше на несколько дней, чтобы успокоиться и прийти в себя. А пока она не вернется, доктор Льюистон может пожить на вилле. Все это было призвано вселить в Чака уверенность в том, что все в порядке, чтобы он не пытался тотчас же броситься за ними вдогонку.

Когда они проезжали мимо Ла Рокка, направляясь к автостраде, Сэм рискнул украдкой посмотреть на Мэгги. Она сидела, почти прижавшись к двери. Взгляд ее был устремлен вперед, дыхание мерное и спокойное. С того момента, как Сэм сел за руль, она не реагировала даже на присутствие Джесса. Сэм хотел легонько похлопать ее по руке, но затем решил, что лучше не стоит. Он знал, что даже если физически Мэгги сейчас с ними в машине, мысли ее витают где-то далеко.

Вскоре Джесс начал ерзать на заднем сиденье, и Сэму стало его жалко. За последние несколько дней его мир перевернулся. Никому и в голову не пришло взять для мальчика в дорогу какую-нибудь игру, чтобы ему не было так скучно. Тогда Сэм вынул из кармана перочинный нож, который был его верным спутником более двадцати лет. Помнится, он купил его во время торгового плавания на Аляску. Его ручка была сделана из настоящей китовой кости и украшена ракушками.

– Джесс, у тебя не найдется мелкой монетки? – спросил он мальчика.

– Найдется, дядя Сэм, – и он протянул Сэму монетку. – А зачем она вам?

– Это старое суеверие. Если кому-то подарить нож, то вашей дружбе конец. Но если продать – то ей ничего не грозит. На, бери, он твой.

С этими словами он кинул мальчику ножик.

Глава 32

Сэм доехал до Серралунда ди Креа примерно за час, миновав по пути Боргоманеро, Верчелли и Казале Монферрато, располагавшиеся примерно по прямой линии, если ехать в юго-западном направлении к Пьемонту и Турину. Вскоре предгорья Альп исчезли, и теперь дорога пролегала мимо небольших городков и рисовых полей. Сэм не слишком переживал из-за того, что он скажет Мэгги, тем более что она уснула.

По дороге Джесс смеялся вместе с ним по поводу навигатора Антонеллы, который имел связь со спутником. По словам владелицы машины, она купила его лишь потому, что, когда отправлялась за покупками за пределы Ароны, вечно плутала на дорогах. Сэм указал исходную точку их путешествия и место назначения. Женский голос компьютера разговаривал с ним по-итальянски. Например, когда следовало сделать поворот, из динамика раздавалось вежливое per piacere, то есть «пожалуйста». Если же Сэм не сворачивал, компьютер начинал нервничать и повторял одну и ту же команду. Стоило проигнорировать его указания в третий раз, как он высказывал сомнения в том, что имеет дело с разумным созданием.

Джесс хохотал до упаду, мотал головой из стороны в сторону и хватался за живот. Сэм нарочно иногда пропускал поворот, давая Джессу возможность посмеяться. Ему было приятно слышать смех мальчика, хотя бы потому, что это отвлекало его от тяжких дум о состоянии Мэгги. А оно внушало опасения. Она как будто замкнулась в себе, словно черепаха, втянула голову в панцирь, и не желала возвращаться. Если бы не Антонелла и Джесс, ее бы здесь вообще не было. Она наверняка строила бы новые планы, как ей свести счеты с жизнью.

Креа принесла одни лишь разочарования. Святилище Сэм нашел на вершине зеленого холма. И святые отцы, и короли всегда стремились селиться ближе к Богу, чем простые смертные. Сэм решил оставить Джесса и Мэгги в машине, а сам отправился на разведку. Вряд ли за это время кто-то обратит на них внимание, потому что они никому не сказали, куда едут, даже Антонелле. Сэм зашел внутрь церкви, однако никакой Черной Мадонны не обнаружил. Женщина в сувенирной лавке вручила ему брошюру, в которой говорилось следующее:

Статуя, предмет поклонения верующих в городе Креа, во время реставрации в 1981 году стала предметом эксперимента со стороны профессора Джана Луиджи Никола, в результате чего утратила свой поэтический знаменитый образ, известный как «смуглая мадонна», подобный тому, что описан в Песни Песней. В частности, в известных строфах сказано «Я смуглая мадонна, и во всей своей красе…».

В ходе реставрации получилась Белая Мадонна, в лучшем случае с кожей цвета слоновой кости. Сэм был зол на горожан Креа, однако потом понял, что, скорее, зол на самого себя. В свое время те просто покрасили статую темной краской. Он же поступил гораздо хуже. На оригинальном мраморном постаменте Мадонны была высечена латинская строчка: Nigra sum sed phormosa – «Я черная, но хороша собой». Все понятно. Сэм прошел в дверь с табличкой, на которой было написано «Выход здесь».

За дверью располагалась длинная комната, уставленная дарами – взятыми в рамочки фото с изображениями несчастных случаев, автокатастроф, людей, раздавленных бочками или обрушившимися штабелями ящиков, застреленных, упавших с лошади, больных или сбитых машинами детей. И на каждой такой картинке в небесах парила местная Мадонна, черная или шоколадного оттенка. Самодельные произведения искусства благодарили ее за чудо спасения чьей-то жизни. И все же Сэм решил, что заносить сюда Мэгги не стоит. Если цвет Мадонны важен, то Креа только все усложнит.

Он вернулся в машину и рассказал Джессу о том, что сумел найти. Было решено ехать на север. Поначалу Сэм хотел как следует расспросить мальчика о следующем пункте их назначения, однако, в конце концов, не стал этого делать. Они ехали молча. Джесс больше не смеялся над навигатором Антонеллы. Сэм той же дорогой вернулся назад, добрался до Казале Монферрато и Верчелли, затем съехал с шоссе и направился на запад по узкой второстепенной дороге. В крошечном городке под названием Кавалья, когда они с ветерком летели вдоль улицы, Джесс вскрикнул:

– Остановись! Остановись!

Сэм, под оскорбления навигатора, дал задний ход. Джесс выпрыгнул из машины и открыл дверь со стороны Мэгги.

– Мама! Мама! Просыпайся.

Мэгги открыла глаза и нехотя поднялась с сиденья. Джесс потащил ее за собой на другую сторону улицы и указал на Мадонну с младенцем, которая виднелась позади выкрашенной в голубой цвет решетчатой ограды. Статуя стояла в нише, в стене какого-то здания. На ней была золотая корона и золотистое платье под голубым плащом. Волосы ее тоже были золотыми. На одной руке у нее сидел сын. Оба – и мать, и дитя – были темно-коричневыми, почти черными. На их лицах застыла безмятежность. Джесс нашел Черную Мадонну для матери. Сэм подошел к ним и прочел вывеску на стене здания: scuola materna. Начальная школа.

– Какая симпатичная, – сказала Мэгги, и этим все закончилось.

Вернувшись в машину, она вновь пустым взглядом уставилась в пространство. Что бы там Джесс ни задумал, его уловка не сработала. И они покатили дальше, в Оропу. Бортовой навигатор сначала велел им свернуть в несуществующий переулок, а когда Сэм не подчинился, отругал его на чем свет стоит. Не считая остановки в Кавальи, и еще одной, когда они вышли из машины, чтобы перекусить, поездка заняла полтора часа. Мэгги обнаружила в бардачке шарф и укутала им шею. Она ни разу не взглянула на Сэма и не проронила ни слова. Он, в свою очередь, также ни разу к ней не обратился.