Книга Черная мадонна - Дж. Р. Лэнкфорд

– Прекрати, Антонелла, мне больно, – пожаловалась Мэгги.

Но та даже не думала ее слушать. Вместо этого она схватила подол ночной рубашки в незабудках, и к великому ужасу Мэгги, задрав его едва ли ей не на голову, принялась вытирать тело, начав с подмышек. Мэгги неловко попыталась прикрыться руками.

– Прекрати, Антонелла, слышишь!

– No, signora. Mi spiaci, signora.

С этими словами она взялась за живот Мэгги, затем бережно прошлась по оцарапанной руке и ногам. Мэгги все это время дрожала и пыталась прикрыться ладонями. Антонелла сполоснула полотенце и вложила его в руки Мэгги.

– А теперь давайте сами, – сказала она, указывая на ее бедра, и отвернулась. Мэгги передернуло от ужаса и омерзения.

– Давайте-давайте, – повторила Антонелла.

Испуганно глядя на лица на стене, Мэгги нырнула под одеяла и осторожно, чтобы не причинить себе боли, протерла у себя между ног.

– Finita? Finita?[60]– то и дело интересовалась Антонелла.

– О’кей. Finita, – наконец сказала Мэгги, выныривая из-под одеяла. Казалось, она вновь подверглась насилию.

Однако Антонелла тотчас взялась вытирать ее сухим полотенцем, после чего принесла чистое белье и велела надеть его. Затем подошла к шкафу и вернулась с платьем. Надо сказать, платьев Феликс подарил ей за эти годы не один десяток. Это было простое летнее, зато от «Монди». К платью прилагалась пара туфель от «Гуччи» и любимая шляпка Мэгги персикового оттенка. Антонелла не стала спрашивать разрешения, просто нарядила ее в эти вещи, словно куклу. Покончив с одеванием, она поставила Мэгги на ноги, вывела ее в коридор и, захватив ее сумочку, помогла спуститься вниз по лестнице. При этом даже не подала вида, когда Мэгги начала всхлипывать, а когда та попробовала схватиться за перила, просто отцепила от поручня ее пальцы.

– Я хочу назад, к себе, – прошептала Мэгги, когда они подошли к двери. – Скажи Джессу, что мы уедем завтра, прошу тебя Антонелла.

Но та не желала ее слушать. Наоборот, с удвоенным усердием принялась тянуть и толкать ее вперед, пока Мэгги не оказалась на крыльце с витыми колоннами. Здесь она помогла ей преодолеть ступеньки, провела через сад, затем прошла вместе с ней под кустами роз.

Лишь когда они вышли к подъездной дороге, Антонелла остановилась и сказала:

– Signora, coraggio[61]. Будьте храброй. Молитесь. Прочтите «Magnificat» Мадонны.

По ту сторону розовых кустов были какие-то люди. Если Джесс тоже там, он увидит ее горло и расплачется. Он наверняка увидит мерзкие лица на стене, поймет, что они высовывают языки и смеются над ней, и испугается. Чтобы оттянуть этот неприятный момент, она принялась читать Magnificat из своей новой Библии короля Иакова: «Возвеличивает душа Моя Господа. И возрадовался дух Мой о Боге, Спасителем Моем, что призрел Он на смирение рабы Своей».

Мэгги остановилась, не в силах продолжать слова девы Марии. Антонелла закончила за нее молитву по-итальянски: «…ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его…»

Мэгги посмотрела на нежные облака на бледно-голубом небе.

– Никто не назовет меня благословенной, Антонелла. Но спасибо тебе за то, что ты была мне верным другом.

Антонелла в порыве чувств обняла ее, и Мэгги заставила себя стерпеть ее объятия.

– Ступайте, – сказала добрая экономка по-итальянски.

Мэгги шагнула на подъездную дорожку и увидела, что там стоит «Фиат Пунто», на котором обычно ездила Антонелла. Тогда она огляделась по сторонам и, никого не увидев, подошла к машине и села, тем более что дверца пассажирского сиденья была открытой. Сев в машину, Мэгги захлопнула ее за собой.

– Я сижу позади тебя, мама, – раздался голос с заднего сиденья. Мэгги подняла руку, чтобы прикрыть шею, и с тоской посмотрела на окно своей спальни, где никто не мог ее видеть.

– Дорогой мой, что это за паломничество?

– Это очень важное паломничество. Такое, какое совершают ради себя.

– Да-да, – Мэгги попыталась собраться с мыслями. – И куда же мы направляемся?

– Это паломничество к тебе, мама. Кстати, ты уже пристегнула ремень?

Мэгги пристегнулась и потянулась назад, чтобы Джесс мог взять ее руку в свою. Она понятия не имела, что он хочет ей сказать, но почему-то доверяла ему.

– А вот и наш водитель, мама, – сказал Джесс.

Шагая к машине, Сэм даже не замедлил шага. Он решительно открыл дверь со стороны водительского сиденья, сел и, не глядя на Джесса и Мэгги, включил двигатель. Ему хотелось одного – поскорее уехать отсюда, а потом будь что будет. Увидев, кто сел за руль, Мэгги шумно втянула в себя воздух. Сэм поспешно включил двигатель. Краем глаза он заметил, как она отодвинулась от него и схватилась за ручку. Сжав одной рукой руль, другой он потянулся к ней, не давая ей этого сделать. Впрочем, ему на помощь тотчас пришел Джесс, тут же принявшийся успокаивать мать.

– Ti voglio bene, мама, все в порядке. Все в порядке.

Услышав его слова, Мэгги перестала сопротивляться.

В зеркало заднего обзора она увидела, как Джесс помахал Антонелле, а в следующий миг машина выехала на виа Семпионе. Увы, при этом они едва не сбили мужчину, стоявшего на дороге у самых ворот. Увидев их, он отчаянно замахал руками, призывая их остановиться. На вид мужчина производил впечатление местного жителя.

– Это Адамо Морелли, – сказал Джесс. – Мы можем вернуться и поговорить с ним?

– Нет, Джесс, только не сейчас.

И они покатили на юг от озера, в направлении двух мест назначения, выбранных Джессом. Первым была Креа, вторым – Оропа, оба расположенные на таинственной горе. Это были святилища, куда, согласно традиции, вот уже в течение двух тысяч лет христиане отправлялись в паломничество. Здесь находились две из трех Черных Мадонн, о которых Святой Евсевий писал, что они были привезены откуда-то с востока в 350 году нашей эры. Третья находилась на Сардинии, в двухстах милях к югу отсюда. То есть слишком далеко. Сэм узнал все это от Джесса, который за последние два дня раскопал в Интернете все, что хотел узнать про Черных Мадонн, хранившихся в разных местах по всей Европе.

В какое-то время их насчитывалось четыреста пятьдесят, из них двести семьдесят две – во Франции. Но они быстро исчезали, или же их видоизменяли, однако здесь, в Италии, их до сих пор оставалось двадцать семь в двадцати одном городе. Для Сэма все это имело смысл. Вероятность того, что еврейка дева Мария, прожившая всю свою жизнь под знойным палящим солнцем, была голубоглазой и белокожей, – смехотворна. И вот теперь Джесс вез мать в паломничество к Черным Мадоннам. Ничего против этого Сэм не имел. В Оропе для паломников имеется семьсот гостиничных номеров. Они могут оставаться там, пока Сэм не решит, что им делать дальше. Главное, чтобы доктор Льюистон не дал мальчику очередное подозрительное снадобье.