Книга Черти поневоле - Владимир Пучков

Во время этой довольно длинной речи Горыныч слегка задремал и начал присвистывать, когда же Кощей замолчал, все невольно уставились на него.

— Ты, кажется, хотел что-то сказать? — ехидно осведомился Кощей и щелкнул пальцами. — Слово имеет товарищ Горыныч!

Змей заморгал глазами, позеленел и попытался встать.

— Сиди уж! — пробормотала Яга. — А то, неровен час, потолок проломишь.

— Кхе, — сказал Горыныч, — ну да. Ага. — Он уставился на съежившихся братков и невольно почесал в затылке. — А чего с ними делать-то? По-моему, они уже того… Готовы. Думаю, их надо отпустить на все четыре стороны. Всыпать, конечно, для острастки палок триста каждому. У Гаврилы это хорошо получается. А потом пусть идут!

В комнате воцарилась изумленная тишина. Кощей, не веря своим ушам, уставился на Горыныча. Шишига ахнула и закрыла глаза. Костя отрицательно покачал головой.

— Ты что же нам советуешь, душегубец бесстыжий, — не выдержала Яга. — А еще непротивленец! Триста палок! Да они после двухсот как есть помрут! Ты хоть думай иногда!

— Да я, бабуль, чего? — смутился Горыныч. — Я это несерьезно. Что уж, и пошутить нельзя?

— Нельзя! — рассердился Кощей. — Мы тут серьезное дело решаем, а он шутки шутить! Балаган устроил. Вот возьму и в угол поставлю за хулиганство!

— Я больше не буду! — испугался Змей. — Я сейчас серьезно скажу. Их нужно это… — Тут Горыныч замялся, и глаза его удивительно поглупели. — К Лисипицину их пристроить! Пусть село озеленяют. Клумбы делают, цветочки сажают.

— Садись! — Кощей устало махнул рукой.

— Можно я? — Костя встал со стула и вышел на середину комнаты. — Во-первых, необходимо привести их в человеческий вид. А то смотреть страшно. Такое чувство, что парни приползли из концлагеря для чертей. Яга Степанидовна?

— Слушаю, милок! — охотно откликнулась старуха.

— Вы можете избавить их от этих отвратительных рогов? Кстати, длинная шея — тоже ваша работа?

— Знамо, моя! — самодовольно потупилась Яга. — Никто так не может! Я ведь почему их заколдовала? Чтобы задумались маленько. Для острастки!

— Им нечем думать, — сказал Костя, — у них в голове кость одна.

— А разве там что-нибудь должно быть? — удивился Серый и тут же получил тычок от Коляна.

— Вот видите! — продолжил Костя. — Конечно, все это сдерживало их от более серьезных проступков. Но теперь предлагаю их расколдовать!

— Приятно слышать здравые речи! — обрадовался Кощей. — Сразу видно цивилизованного человека. Товарищ Яга! Проведите с подсудимыми необходимую работу, и продолжим!

— Не надо! — затрепетали братки, но Яга их успокоила:

— Не век же вам уродами ходить? Сейчас все исправим. — Она вынула из передника три пирожка и протянула бандитам. — Кушайте, соколики!

Братки принюхались и жадно схватили пироги. Между тем Яга прочла короткое заклинание, и не успели Толян, Колян и Серый проглотить последние кусочки, как рога с тихим стуком отскочили от их голов и упали на пол.

Серый обалдело посмотрел на рога и вдруг схватил себя за шею.

— Ура! — закричал он. — Ура, товарищи! Шея укоротилась!

— К чему такая радость? — сухо остановил его Кощей. — Процесс еще не закончен.

Однако Серый не унимался:

— Шея нормальная! — бормотал он. — Честное слово, укоротилась! Как хорошо-то! Теперь голову отрезать не надо. — Парень посмотрел на всех такими счастливыми глазами, что Яга невольно смутилась.

— Чего уж там! — пробормотала она. — Вот, съешьте-ка еще по пирожку, чтобы не светиться по ночам.

— Я не виноват, — сразу же заявил Шлоссер. — Я не знал, что они в реактор полезут.

— Тебя никто и не винит, — успокоил его Евстигнеев.

Через минуту братки приобрели совершенно нормальный человеческий вид.

— Вот теперь можно разговаривать, — с облегчением вздохнул Костя. — Давайте рассмотрим два варианта. Первый — сдать их районным властям.

— А они отпустят их через час, — возразил Евстигнеев. — Ты не хуже моего знаешь, как такие веши делаются. Я — против!

— Я тоже против, — сказал Шлоссер, — улик никаких, все шито белыми нитками.

— Почему же белыми? — удивился Костя.

— А какими? Красными, что ли?

— Хорошо, — Костя снова посмотрел на братков, — есть другой вариант. Пусть поработают в совхозе. Узнают, что такое труд. Может, исправятся?

— А как же наказание? — тихо осведомился Леший.

— Ну если засчитать все, что они вытерпели, то можно обойтись и без наказания, — сказал Костя.

— Вот кто у нас непротивленец! — восхитилась Яга и, повернувшись к Горынычу, добавила: — Учись, голова садовая!

— А что они такого вытерпели? — не понял Полумраков.

— У Маланьи жили, — пояснила Яга, давясь от смеха. — Она их помоями потчевала!

— Чем?! — изумился Полумраков.

— Поросячьими помоями! — твердо сказала Степанидовна.

— А зачем же они их ели? — еще больше удивился Савелий.

— Попробовали бы они их не есть! — многозначительно улыбнулась Яга. — Маланья и не таких приручала! Она слово знает. Как-никак — моя внучатая племянница.

— Тогда, пожалуй, что да! — сказал Полумраков. — Тогда я понимаю… — и надолго задумался.

— У кого еще будут предложения? — спросил Кощей.

Предложений больше не было. Наоборот, возможность исправить братков при помощи честного труда всем очень понравилась.

— Замечательно, — согласилась Шишига. — Да ведь только сбегут!

— Не сбегут! — твердо сказала Яга.

— Это почему же? — заинтересовался Евстигнеев. — Такое вполне возможно. Не следить же за каждым их шагом?

— Зелье! — напомнил ему Леший.

— Тьфу ты! — Евстигнеев кивнул головой. — Верно. Не сбегут. Но, погодите, главный-то их исчез!

— Никуды он не денется, — мрачно возразил Леший, — там же в лесу и прячется.

— И долго прятаться будет? — спросил Евстигнеев.

— Пока всю картошку не съест! — расхохотался Горыныч.

Кощей важно кивнул:

— Верно. Съест картошку — и придет сдаваться. Сам. Как вот эти пришли. А теперь давайте решать, куда их трудоустроить?

— Мне рабочие в ремонтно-механический цех нужны, — сказал Шлоссер, — пусть ремонтом занимаются.

— А может, все-таки к Лисипицину? — предложил Полумраков.

— На предмет будущего сговора? — нахмурился Кощей. — Нет уж, спасибо! Я против. Федор Семеныч, забирайте своих работников!

Шлоссер вздохнул и посмотрел на бандитов: