Книга Шпага Софийского дома - Андрей Посняков

— Перед каким, на фиг, судом? — изумился Олег Иваныч. — Подозрения-то свои объясните как-нибудь!

Объяснили. Даже грамоту зачитали — типа о привлечении в качестве обвиняемого:

«В лето Господне от сотворения мира шесть тыщ девять сотен семьдесят осьмое в месыцы июни на Волхове-реце человеце ныне Софийскому двору угодный именем Олег, сын Иване, Завойский лоцмана ладожскаго Мисаила Отрепца заманив на лодью и глумишася животаху лишил. Тому послухи Мисаилова сестра, на пристани тогда случаша, и ладожанские вси лоцмане, и Упадышев Дмитр, человек, вси самолично видев. А убивец тот Олег, Иванов сын, такоже стригольникам люб и тем похвалятеся. То человек Дмитр слыхал неединожды»

Вот так! «Глумишася животаху лишил»! С особой жестокостью значит… Куда там прокурорско-казенному: «в нарушение всех сроков дознания».

Олег Иваныч даже опешил несколько. Однако…

Больше всего умиляла фамилия свидетеля. Который «вси самолично видел». Упадышев Дмитр. А по-простому — Митря Козлиная Борода! Ясно, чья работа! Уж конечно, не Митри — Ставра. Коварен боярин, умен, аки змий ядовитейший. И так же смертельно опасен. Надо же, ухитрился раскопать тот случай с загадочной смертью лоцмана. Загадочной? Теперь ясно, кто здесь руку шкодливую приложил — Упадышев Дмитр — он, к бабке не ходи! Летом, когда ладожского лоцмана убили, Олег Иваныч думал — это чтоб ливонским немцам путь к Новгороду затруднить, ан нет! Вернее, не только ради этого грохнули несчастного лоцмана — с дальним прицелом сработали ребятишки, вон, свидетелей сколько, мало ли сгодится когда. Вот и сгодилось. Ну, Ставр! Ну, голова! Теперь незнамо как и выпутаться…

Хорошо, в Новгороде законы либеральные, зря никого не арестуют, а было б в Москве — гнил бы давно в темнице! Эх, Новгород… И с самого-то начала, почитай, проблемы возникли, как только объявился тут Олег Иваныч. Но те проблемы — не с Новгородом были, с Пименом, ключником… Как он его тогда в поруб бросил! А ведь незаконный арест-то был, сейчас бы Олег Иваныч этого дела так не оставил — заколебался б отступное платить ключник. Ну, а тогда… Хотя… Хорошие люди тогда в порубе были. Весь, так сказать, цвет.

Стригольник отец Алексей — умный, общительный и собеседник приятный, да Иван Костромич, да Силантий Ржа. Хоть и московиты, а все ж не чета прочим… Силантий Ржа…

Олег вспомнил ночевку в лесу под Полоцком. Ночевку, чуть было не ставшую последней в его жизни… и не без помощи Силантия — новоявленного московского дворянина. А Матоня? Матерый уголовник с явными признаками садиста — глаз, видите ли, шипит, когда его выкалывают раскаленной саблей… Так вот чуть и не выколол Гришане-то, отроку… Связаны ли они меж собой, Силантий и Матоня? Рассудив, может быть, и цинично, но здраво, Олег Иваныч пришел к выводу, что — да, связаны, не могли не связаны быть, уж слишком явно прослеживался их интерес к новгородцам. И чего лезет, спрашивается? В смысле, Иван, великий князь Московский, в дела Новгородской республики? Ну, в принципе — ясно, чего… Захватить хочет, на богатство новгородское да земли зарится.

Олег Иваныч давно уже отождествлял свою жизнь с жизнью республики, еще с самых тех пор, как поступил на службу к Вежищскому протодиакону игумену Феофилакту. Все реже и реже вспоминал он Санкт-Петербург, родное РОВД, вообще всю прежнюю жизнь. Ведь, разобраться если, что его с той жизнью связывало-то? Любимые женщины? Не было таковых уж давно, все больше нелюбимыми перебивался. А здесь… Софья. Кажется, и он ей небезынтересен… Дай-то бог… Не знал Олег Иваныч, верить ли такому счастью, — спугнуть боялся.

Друзья? Ну, кроме Игорька Рощина — интересно, как он там, после того случая с мотоциклом? — почитай, никого в особых друзьях и не было, так, больше приятели, типа соседа по кабинету Кольки Вострикова. Ну, по Рощину все-таки скучал Олег Иваныч, да по первой супруге своей — уж на что той еще женщине — но скучал, чего греха таить, скучал… В той, ранешней еще, жизни… В этой — что-то не очень она вспоминалась. Да и некогда, честно сказать, было. Дел невпроворот, вздохнуть некогда! То убийства, то злодеи, то посольство — всего и не перечесть. Все больше чувствовал Олег Иваныч нужность свою, необходимость Великому Городу, и чувство законной гордости все чаще переполняло его сердце, самолюбие тешило. Могуч Господин Великий Новгород, могуч, богат и славен! А могущество, богатство и славу новгородскую составляли его граждане. Купеческие старосты Панфил Селивантов и Кирилл Макарьев, архиепископ Иона, софейский отрок Гришаня, Олексаха-сбитенщик, оружейник Никита Анкудеев и прочие, и прочие, и прочие. В их числе — и скромный труженик частного (пока частного) сыска — житий человек Олег Иваныч Завойский. Все появилось у него в Новгороде, и жизнь стала насыщенной, нужной. Не только Феофилакту-игумену нужной, но всей Старой республике, народу новгородскому! А это — грело сердце. Все здесь было по-другому, не так, как прежде. Друзья так друзья, враги так враги! Вот хоть боярин Ставр — матерый вражина, хитрый, умный, коварный. Не то что районный прокурор Чемоданов, у которого коварства хватало только представления писать главковскому Олег Иванычеву начальству: «Прошу обратить Ваше внимание на незаконные действия старшего дознавателя Завойского О. И., в производстве которого, в нарушение всех сроков дознания, находится дело за номером таким-то, возбужденное по признакам состава преступления, предусмотренного частью первой статьи 158 Уголовного Кодекса РФ, по факту тайного хищения двух мешков овса из сарая сельхозартели „Рассвет“ неизвестным лицом путем свободного доступа…»

Такие вот перлы…

Не то что предъявили ему судебные пристава вчера.

Олег Иваныч нервно ходил по светлице, иногда посматривая в забранное слюдой оконце — ну и погода — бррр…

Ходил, думал. Как раньше, у себя в кабинете, с карнизом оторванным…

Ну, что он лоцмана не убивал, то, положим, ливонцы всегда подтвердить могут. Хоть рыцарь Куно фон Вейтлингер, хоть капитан «Благословенной Марты», как бишь его… ага… Иоганн Штюрмер.

Подтвердить-то они подтвердят, но вот где их самих сыскать? А кроме них — некому. Ну, Ставр, сволочь, он и это продумал. Хорошо еще — не в смерти владыки Ионы обвинили, он ведь тоже недавно умер. Третьего дня, кажется…

Можно, конечно, потребовать отложить суд. До обнаружения главных свидетелей. Но это как повезет. Уж наверняка Ставр приложит все свое влияние, чтоб обойтись теми видоками, что есть. А уж они-то что угодно подтвердят, особенно Митря, который «все слыхал неединожды».

Хорошее дело Ставр на Олега повесил — концов не сыскать, не выбраться… Стоп!

А ведь, по новгородским законам, и судебный поединок выбрать можно! Против главного лжесвидетеля — Митри. В качестве оружья мечи короткие взять — а ну, Козлиная Борода, прэ? Замечательно! Только у них, кроме Митри, чай, еще свидетели имеются…

Олег Иваныч не заметил, как давно уже отворил двери Пафнутий. Стоял, ждал, размышлять не мешая. Наконец заметил его Олег Иваныч, остановился, глянул сурово, чего, мол…

— Гость к тебе, батюшка… Гришаня с делом важным.

— Гришаня? Так чего ж ты стоишь, зови! Хоть «с делом» он, хоть без…