Книга Дыхание скандала - Элизабет Эссекс

— Ты покончила с осторожностью и медлительностью?

— Прости, но…

Он снова поцеловал ее.

— Мне нравится беспечность. А нагие и беспечные нравятся даже больше.

Он продемонстрировал свое восхищение, проведя по чувствительной нижней части ее груди, потом его рука легко задела тугие соски. Сначала одну грудь, потом другую, пока Антигона не почувствовала, что розовая плоть вот-вот взорвется от блаженства. У нее вырвался возглас жажды и отчаяния, она выгнула спину, сильнее прижимаясь к его рукам.

— Пожалуйста, — снова молила она, точно не уверенная, о чем просит. — Пожалуйста, Уилл.

Впервые в жизни Уилл боялся, что окажется не на высоте. Страсть Престон была уже так восхитительно воспламенена, что он сомневался, что сумеет вовремя избавиться от одежды. Он предвкушал неспешный соблазн. Перед ним девственница, которую надо медленно посвящать в тайны любви, а не опытная женщина, хоть она и издает призывные эротические звуки и выкрикивает его имя голосом, пронизанным отчаянием и чувственной жаждой. Лопни его глаза, никогда он не встречал девушки, которая так решительно настроена покончить с девственностью.

— Полегче, милая, — снова повторил он.

Но она запустила руки в его волосы, потянула его рот к своей груди, настойчивая в своем желании. В жажде, которую он спешил утолить. Он провел кончиком языка по сладкому пику ее соска, увлажнив чудесную тугую почку, потом резко втянул ее в рот, прижав чувствительную плоть зубами.

Престон вскрикнула и запрокинула голову, ее глаза зажмурились, вбирая новое ощущение. Уилл смотрел на нее, и какая-то часть ее необузданной энергии начала передаваться ему. Он занялся другим соском, а его рука тем временем скользнула по впалому животу к рыжеватым завиткам между бедрами. Теперь настойчивые возгласы вырывались у нее с каждым быстрым вдохом. Восхитительно сильные бедра, натренированные верховой ездой, конвульсивно сомкнулись вокруг его руки. Она была напряжена и боролась за свое желание, так на корабле в бурю все снасти натянуты и содрогаются, когда он, кренясь, идет сквозь волны.

Уилл приподнялся над ней и провел свободной рукой по ее поразительно длинным ногам, ритмично сжимая напряженные мышцы, пока она не поймала ритм и не начала двигаться в такт, словно объезжая его руку, накрывшую ее рыжеватый холмик.

— Спокойнее, моя хорошая. — Уилл медленно проник одним пальцем внутрь, и ее внутренние мышцы сомкнулись вокруг него, горячие, влажные, восхитительные. Она была близка к финалу, так близка, что он мог чувствовать ее пульсацию.

Черт побери! Уилл вознес богохульную мольбу и склонился над Престон, чтобы усмирить своим весом. Она воспротивилась снова, когда он перекинул ногу через ее поднятые бедра. Он поцеловал ее, лаская языком в том же ритме, что и руками. Когда Уилл почувствовал, что ее тело чуточку расслабилось, он добавил еще один палец. Волна жара и желания обожгла его, когда Престон горячо и туго сомкнулась вокруг его пальцев. Он старался двигать их легко, хотя бы немного растянуть ее мышцы, чтобы она была готова принять его.

Престон издала стон, и ее бедра взметнулись над кроватью от мягкого движения его пальцев. Она была так близка к экстазу, что он сопротивлялся желанию отодрать эти чертовы пуговицы и сбросить бриджи, вместо того чтобы сосредоточиться на ласке чувствительной почки, укрытой между лепестками влажной плоти. Антигона неистово выгнулась, и он поцелуем заглушил крик сотрясавшего ее наслаждения.

Уилл поцеловал ее снова и медленно убрал руки от ее тела. Она великолепна. Он лежал рядом с ней и получал удовольствие, глядя, как она покачивается на затихающих волнах экстаза. Ее кожа чудесно раскраснелась, и даже в холодной комнате ее покрывала легкая испарина.

Как глупо с его стороны призывать Престон медлить. Почему он не понял, что она займется любовью с той же буйной энергией, с которой живет, с той же порывистой страстью, которую проявляла во всех аспектах своей жизни?

Ее хриплое дыхание начало успокаиваться, постепенно возвращаясь к нормальному, но он еще не закончил. Судьба была настойчива и добра к нему, снова и снова ставя на его пути Престон, и он, черт побери, намерен наилучшим образом распорядиться этим шансом.

Уилл провел рукой по изгибу ее бока, смакуя то, как ее удовлетворенное тело распростерлось на постели. Согнутая нога прикрыла от его жадных глаз треугольник рыжеватых завитков, другая откинута в сторону. Ее руки, всего лишь мгновения назад цеплявшиеся за него, теперь спокойно и расслабленно лежали на простыне.

Наклонившись, он вдыхал ее знакомый запах — холодный, чистый оттенок дождевой воды, смешанный с теплым ароматом лимона и календулы, — запах, который вызывал в нем умиротворение и уверенность. Уилл закрыл глаза и потворствовал другим своим чувствам, позволив рукам бродить по ее гибкому, отзывчивому на ласку телу. Ее кожа такая нежная и влекущая. Его мужское естество мгновенно дернулось, напоминая ему о его собственной жажде.

Он откинул влажные пряди ее волос, чтобы поцеловать чувствительную впадинку на шее, и Престон с соблазнительным и влекущим вздохом открыла глаза. Она повернулась в его объятиях, тесно прижимаясь к его груди. Уилл хотел ее так, что испытывал боль. За нее, за эту сильную и странно хрупкую, высокую, сумасшедшую девушку в его объятиях. И он хотел сделать то время, которое ему осталось с ней, самым драгоценным. Одному Богу известно, что может выйти из его планов, он еще не знал, сможет ли их осуществить. Никогда в жизни не обуревали его столь противоречащие друг другу порывы.

Но Антигона здесь, сейчас, они вместе, она нагая. И она его, и больше ничья.

Он целовал ее снова и снова, пряди ее шелковистых волос скользили по его ладоням. Он собирался легко поцеловать ее, дать время прийти в себя, но она шевельнулась и уткнулась ему в шею, его вожделение и копье поднимались с каждым ее гибким движением. Блики света играли на ее влажной коже, высвечивая прекрасные контуры стройного тела.

Боже милостивый! Он не может ждать ни минуты.

Антигона приходила в себя медленно, не желая отпускать неведомые прежде ощущения и мечтая как можно дольше задержаться в сладком тумане. Но почувствовав неприятный холод у бока, она сообразила, что осталась одна. Джеллико ушел от нее, выбрался из постели. Она резко села.

— Уилл? — позвала она голосом скорее настойчивым, чем вопросительным. Он не мог уйти.

— Спокойно, любимая. — Он с улыбкой наклонился поцеловать ее припухшие губы. — Я здесь.

Она собиралась попросить его не уходить, умолять его остаться с ней хотя бы чуточку дольше, когда ее взгляд задержался на движении его рук. Они расстегивали пуговицы бриджей.

Антигона снова опустилась на локти и в низком янтарном свете огня, словно зачарованная, смотрела, как он избавляется от одежды. Он не торопился и не прятал от нее свое тело, когда оно медленно и соблазнительно открывалось. Не сводя глаз с ее лица, Уилл прислонился бедрами к изножью кровати и наклонился, чтобы стащить сапоги. Потом выпрямился, его руки взялись за пояс бриджей. Он расстегнул оставшиеся пуговицы, разом стянул тугие замшевые бриджи и белье, бросил их в кучу у ног и повернулся к ней.