Книга Игра 14.0 - Урсула Познански

Она улыбнулась.

— Сейчас простуды нас должны заботить меньше всего, не так ли?

Ну что ж. Пусть тогда и дальше разглагольствует с этим черепом — он-то точно всё вытерпит.

— Попробуй хотя бы говорить тише, — попросил Бастиан, выпрямился и отошел в сторону, стараясь не наступить на разбросанные повсюду кости. Он осторожно обогнул второй саркофаг. Сюда почти не проникал свет от костра, однако останки мужчины, в черепе которого застрял топор, виднелись в полутьме очень четко. Бастиан отвел взгляд — и на что-то наступил. Под ногой раздался пугающе громкий хруст. С приглушенным криком он отпрыгнул в сторону, но в следующую секунду уже был готов врезать самому себе за несдержанность. Несколько членов отряда, до сих пор мирно спавших, в ужасе вскочили.

— Всё в порядке, простите меня! — крикнул Бастиан, склоняясь и пытаясь найти источник хруста.

Нет, слава Богу, никаких костей здесь не оказалось. Под ногу ему попало что-то деревянное. Он аккуратно его поднял — всё, что могло гореть, сейчас было ценно.

Слегка выгнутый кусок коры, почти квадратной формы. В полутьме на нем можно было разглядеть знакомые очертания рыжеватого сокола.

Сердце Бастиана забилось сильнее. Еще никогда послания с соколом не приносили ничего хорошего. Но, может быть, на сей раз тут что-то другое, например, какое-нибудь указание — где раздобыть воду или отыскать выход. Он оглянулся — Доро не заметила его находки. Хоть это хорошо. Только жаль, что вокруг слишком темно, чтобы прочитать послание.

Медленно и осторожно Бастиан приблизился к костру. Да, сокол, а под ним — снова строки: выцветшие, полустертые старинные буквы.

Я вас призвал. Теперь все вы здесь.

Пробьет вскоре час ваш последний.

Два брата стоят предо мною днесь —

Бастард и законный наследник.

Владенья достанутся лишь одному —

Тому, кому имя отца вручено.

Когда пробьет смертный час, ему

Страданья мои разделить суждено.

Из этой тюрьмы не вырваться вам,

Пока жертвой не станет брат:

Убить его нужно ударом одним,

Или камни его жизнь завершат.

Тогда остальные вольны уходить —

Дышать, любоваться солнцем… жить.

Бастиан дважды прочитал шпрух и поспешно спрятал кусок коры в рукаве.

Я вас призвал. Теперь все вы здесь. Что за безумие! Никого никуда не призывали. Но они действительно оказались здесь, с этим не поспоришь.

Бастиан закусил губу, чтобы не расхохотаться. Спокойно. Выдох. Он вновь достал злосчастный кусок коры. О чем здесь речь? О жертве. Тристрам требует, чтобы кого-то убили.

О Боже! Теперь ты сам начинаешь верить в дурацкие бредни о Тристраме. Но ведь послание существует. Кто-то должен был написать его и оставить в этом месте.

Бастиан покачал головой: новые стихи ровным счетом ничего не проясняли, лишь еще больше запутывали. Ясно одно: от Доро их нужно спрятать. Она же прямо-таки жаждет, чтобы Тристрам заговорил с ней, и, если «весть» попадет ей в руки, непременно за нее схватится, как утопающий — за проплывающую мимо ветку.

Но Айрис он эти стихи покажет. Надо спросить, не узнаёт ли она все-таки почерк Симона.

Бастиан подождал немного, пока не удостоверился, что никто за ним не наблюдает. Потом жестом подозвал Айрис к себе, отвел подальше от остальных, но так, чтобы при свете, доходившем сюда от костра, можно было прочитать послание. Он взял девушку за руку, обнял, делая вид, что хочет всего лишь побыть с ней наедине, так, чтобы никто больше им не мешал, и осторожно вытащил из рукава кусок коры.

— Ну вот, очередной шпрух, — шепнул он. — Взгляни. Это точно не похоже на Симона?

Она быстро прочитала и наморщила лоб.

— Нет. Да и предыдущее на него совершенно не похоже. Если бы послание было от него, то звучало бы так: «Расколошматить кому-нибудь череп». Четко, коротко и жестоко.

— Но тогда непо…

— О чем это вы тут шепчетесь? — Георг беззвучно встал и подошел ближе, ступая так тихо, что они не заметили его появления.

— Ни о чем. Так, пустяки.

— Не стоит считать меня идиотом. — Он протянул руку. — Покажите.

Бастиан и Айрис обменялись быстрыми взглядами. Очевидно, Георг только и ждал, на ком бы сорвать накопившееся раздражение, которое ему удавалось подавлять с огромным трудом.

— Там ничего особенного нет. Это касается лишь нас двоих.

— О да, рассказывайте свои сказочки кому-нибудь другому. Дай сюда.

Георг вырвал послание из рук Бастиана быстрее, чем тот успел среагировать, — кусок коры едва не развалился напополам, — и прочитал, беззвучно шевеля губами.

— Это… это же выход! Выход отсюда! И ты не хотел его показывать! — Ярость и облегчение сменяли друг друга на его лице. — Люди, слушайте все!

— Георг, не стоит! — Айрис потянула его за рукав. — Это же чушь собачья, — почти беззвучно прошептала она. — Ты что, в самом деле думаешь, что скелет из склепа быстренько вытащил откуда-нибудь карандаш и принялся сочинять нам стихи? Или, может, его дух? Ты вообще представляешь, что будет, если Доро увидит эту писанину?

Но было поздно. Все проснулись.

— Что случилось? — спросила Альма заспанным голосом.

— Ничего. — Георг стряхнул руку Айрис. — Просто у нас тут кое-что есть! — прокричал он и повернулся к остальным. — В общем, слушайте. Бастиан нашел послание, которое я, правда, не понимаю, но, может быть, это загадка, и мы вместе сумеем ее решить.

Он откашлялся и начал зачитывать стихи вслух.

Бастиан увидел, как все буквально не отрываются взглядами от губ Георга, произносящих слова; он заметил и то, что, стоило Георгу дочитать примерно до середины, как Лисбет начала дрожать: она обняла себя руками и уставилась на Пауля, пытаясь перехватить его взгляд, но тот смотрел в другую сторону. От внимания Бастиана также не ускользнуло, какими сияющими, преисполненными надежды глазами смотрели друг на друга Ральф и Натан; как Мона сузила глаза почти в щелки, а Карина понимающе кивнула. Штайнхен же выглядел совершенно растерявшимся.

Когда Георг дочитал последнюю строчку, в подземелье на некоторое время воцарилось молчание. Потом тишину прорезал голос Ральфа, пронзительный и взволнованный:

— Значит, выход все-таки есть? Или нет? Мы можем отсюда выбраться? И не умрем, если…

— Ты что, ничего не слышал, тупица? — перебила его Мона. — Речь идет о братьях и обо всей той чепухе из легенды — о законном наследнике и бастарде. Кто знает, сколько веков это чертово послание уже здесь провалялось? К нам оно не имеет никакого отношения и нисколько не поможет.

Улыбка на лице Ральфа растаяла.

— Но… ведь ясно же сказано, что мы можем отсюда выбраться. Мы сможем уйти и будем снова любоваться солнцем, Георг же только что прочитал!