Книга Имперский сыщик. Аховмедская святыня - Дмитрий Билик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дядя Мих, дай три копейки.
— На что тебе?
— Как на что, за газету отдать. Я же почти воровать перестал.
— Как же тебе газету отдали?
— Да я и не спрашивал. Знаю же, что обернусь с деньгами, а так лишний раз бегать придется.
Вздохнул орчук: ну что с мальчонкой этим делать будешь. Но все же деньги дал. Тяжело он теперь с каждой копейкой расставался. Поистрепала их положение плохая расчетливость Витольда Львовича: туда, Мих, денег дай, сюда выдай. Чуть крепко не поругались, но все же полукровка своего добился и теперь все вопросы, с тратами связанные, самолично решал.
— Идет кто, — прислушался Меркулов, — к нам.
— Ну, я тогда побег. До свиданья, Витольд Львович, до свиданья, дядя Мих.
— Забегай уж завтра, возьму пирожков с рыбой, — сказал вдогонку орчук.
Только Сенька скрылся за окном, как в дверь постучали. Не для того, чтобы спросить позволения, скорее, для порядку, потому как сразу после этого в их крохотный кабинет вошли двое знакомцев. Первым шагал великий князь, а за ним следовал румяный Петр Андреевич, смущенно поправляя очки.
— Добрый день.
Мих вскочил с табурета с такой скоростью, что чуть его не опрокинул. Витольд Львович тоже поднялся и поклонился. Его Высочество с некоторой брезгливостью осмотрел кабинет, а точнее, крохотную комнатку, где четверым, одним из которых был орк-полукровка, было тесно, и подошел к окну.
— Приехал я, Витольд Львович, по вашу душу. Ну и дабы прояснить кое-что. Думаю, вам любопытно будет узнать некоторые детали. — Великий князь с большим пренебрежением посмотрел на пододвинутый Михом табурет и остался стоять. — Во-первых, разрешите мне познакомить вас с новым обер-полицмейстером Моршана.
Петр Андреевич покраснел, как девка на выданье, его сил хватило лишь чтобы улыбнуться и поправить сказанное:
— Всего лишь исполняющий обязанности, как и Витольд Львович.
— Будьте покойны, Петр Андреевич, ваше назначение мой брат подпишет в ближайшее время. Что до Витольда Львовича — и ему в исполняющих более ходить не придется. Приказ о вашем назначении приставом следственных дел по особым поручениям уже должным образом составлен и лежит на столе у обер-полицмейстера. Осталось лишь подписать.
— За этим дело не станет, — кивнул Его высокородие.
— Я вижу в вашем взгляде некоторые вопросы, — усмехнулся великий князь.
— У меня множество вопросов, Ваше Высочество, — Витольд Львович задумался, но тут же оживился. — Не сочтите за грубость, просто я человек прямой, с большим уважением отношусь к Петру Андреевичу и нисколько в нем не сомневаюсь…
— …но почему он? — усмехнулся великий князь.
Новоиспеченный обер-полицмейстер покраснел еще больше, снял очки и стал утирать пот со лба. Понял Мих, что это скорее от волнения — погоды теперь стояли свежие, иной раз и озябнуть можно было с раннего утра.
— Да, Николай Соломонович — герой войны с орками, а Константин Никифорович — все же первый полицмейстер, его Александр Александрович очень выделял.
— Вот именно, что выделял, а в нынешнем состоянии это сродни обвинению. Могли и вовсе выслать из Моршана, но оставили, даже должность сохранили. Не время еще для чисток. К тому же близок он Аристову, а обер-полицмейстер независим должен быть от чужого влияния. Потому же, кстати, и Николая Соломоновича не поставили. Не последней семьи будет, тут хочешь не хочешь, давить на него станут. Да и, признаться, глуп. Не то чтобы совсем, на своем месте он хорош, но вот над всей столицей его ставить боязно. Вот Петр Андреевич всем хорош. — Великий князь помолчал, но потом добавил: — Спрашивайте, Витольд Львович, спрашивайте. Для того сюда и прибыл, чтобы на все ваши вопросы ответить. Признаться, выручили вы не только меня, но и Государя Императора. Да что я вам говорю, сами все разузнали.
— А что с аховмедцами?
— Достигнуто общее согласие. Завтра они подпишут с дрежинцами мирный договор, а после уедут к себе в Матар.
— И все это из-за мощей Рогатого Бога, — скорее заключил, чем спросил титулярный советник.
— Из-за чего же еще. Аховмедцы со своей святыней носятся как с писаной торбой. Нам же она и вовсе без дела. Признаться, ее обнаружили только в прошлом году, случайно. Какой-то книжный червь наткнулся на копыто и стал думать, отчего музей хранит копыто одного из самых неудачливых королей Аховмедии. Да и почему, собственно, копыто, отсечение перед смертью которого является у них признаком великой доблести. И разузнал такое, от чего у нас волосы дыбом встали. А тут вдруг война козлоногих с нашими давними союзниками, в ходе которой последние потеряли три города. Вот тогда мы и достали из пыльного мешка то самое копыто…
Великий князь перевел дух и с явным удовольствием (Миху тут пришло в голову, что не Его ли Высочеству принадлежит идея о заключении мира в обмен на святыню) потер руки.
— И гоблинарцам это вовсе не понравилось.
— Почему же гоблинарцам? — слишком уж лукаво спросил брат императора.
— Механоид был произведен на островах, в том у меня нет сомнений, — решительно заключил Витольд Львович. — Опять же, сам Александр Александрович пытался подсунуть мне гоблинарские деньги, а Черный для отвода глаз использовал аховмедские. Да и единственный славийский противник сейчас — гоблинарцы.
— Расширение не только наших границ, но и сфер влияния может задевать интересы разных государств, — мудрено ответил Его Высочество, — но вы правы, по нашим предположениям, за этим действительно стоит Тарстоун. Кто конкретно, выяснить не удалось. Оказалось, что с этим дураком Мухановым встречались самые разные люди. Точнее, и прочие, и люди. Не знаю, местная ли это сеть или заезжие, теперь только предстоит выяснить. В связи с этим у меня к вам, Витольд Львович, предложение.
— Я весь во внимании, — кивнул титулярный советник.
— Затевается нечто недоброе. Уж поверьте, я это нутром чувствую. И мне нужны люди. Хорошие, доказавшие свою полезность делом. Вас определят в мои личные гоф-фурьеры. Официально, конечно. А так будете заниматься личными поручениями того щекотливого плана, что и встречались в работе с аховмедским делом. Покажете себя во всей красе (а в этом я не сомневаюсь) — не за горами и камер-фурьерство, а это
