Книга Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст

Гулистан продолжал разрастаться. Через балконную решетку тянулись толстые зеленые лозы с шипами. Сорэйя перевела взгляд на стену и увидела, что они ползли и по дворцовой стене, покрыв собой едва ли не весь фасад. Она вновь почувствовала резкий приступ боли, выбивший из нее дух. Однако вскоре ее отпустило, и она продолжила подъем по последнему лестничному пролету, аккуратно обходя лозы с торчащими из них ядовитыми шипами.

Наконец она оказалась на крыше. Она бросилась к тому ее краю, что смотрел на переднюю часть дворца, в сторону которой отступал Азэд. Он продолжал держать острие кинжала у шеи Таминэ. В нескольких шагах от них обоих находилась Парвуанэ. Она была напряжена, но стояла неподвижно.

– Отпусти ее, Азэд. Она здесь ни при чем, – обратилась к нему Сорэйя, подбежав к Парвуанэ.

Азэд повернул к ней голову, и Сорэйю обдало волной ужаса. Она думала, что он будет в исступлении, перепуганный, все еще завершая превращение из чудовища обратно в человека. Она думала, что сможет вновь до него достучаться, как старалась сделать до того, у ступеней внизу. Однако взгляд Азэда был холодным и спокойным, а чешуя и все прочие атрибуты Шахмара уже полностью исчезли. Он не пытался прикрыться Таминэ: он уже понимал, что потерял трон и какую-либо власть над дивами. Все, что ему оставалось, – наказать Сорэйю за это.

– Ни при чем? – переспросил он холодным тоном. – Это из-за нее все мы стоим сейчас на крыше. Пришло время искупить вину.

– Он прав. Не ты должна была остановить его, Сорэйя, а я, – подала голос Таминэ, глядя на Сорэйю, а затем обратилась к Азэду: – Сделай это. Сделай то, что должен был сделать тридцать лет назад.

Сорэйя хотела было проигнорировать слова матери, однако Парвуанэ положила руку ей на плечо и обратилась к ней так, чтобы никто другой ее не услышал.

– Она оказывает тебе услугу, – пояснила Парвуанэ, и Сорэйя поняла, о чем та говорит.

От Азэда их отделяла лишь Таминэ, и она готова была принести свою жизнь в жертву, лишь бы дочь смогла положить конец величайшему врагу их семьи раз и навсегда.

Таминэ едва заметно кивнула Сорэйе, а Парвуанэ крепче сжала ее плечо. «Позволь ему это сделать», – говорили они ей. Еще одна жертва, еще один размен. Сорэйя затушила огонь и подвергла опасности брата, чтобы избавиться от проклятия. Она отдала Парвуанэ Азэду, чтобы спасти своих родных, а потом едва не убила Соруша по той же причине. Однако на этот раз Сорэйя не хотела разменивать одну жизнь на другую. Ей хотелось, чтобы семья ее была в безопасности, мать жива, народ защищен, а Парвуанэ свободна. И она хотела всего это разом. Она не готова была позволить Азэду забрать у нее что-либо из этого. Только не снова. Больше никогда.

Она вновь ощутила острую боль, но в этот раз это было не единичное ощущение. Сорэйе казалось, что она ощущает давление всей своей кожей… ощущает его под кожей. Ей казалось, будто что-то пытается вырваться из нее наружу. Она проигнорировала свои ощущения и сделала шаг вперед. Рука Парвуанэ соскользнула с ее плеча.

– Азэд, прошу, выслушай меня. Ты вновь стал человеком, разве не так? Ты можешь начать новую жизнь где-то еще, вдали от всех самых ужасных твоих воспоминаний. Ты можешь оставить прошлое позади и начать все заново.

Кинжал в его руке немного дрогнул, однако лицо оставалось непроницаемым.

– Отправишься ли ты со мной, если я так и поступлю?

Сорэйя мгновение помедлила и выдавила из себя ответ:

– Да.

– Я надеялся на подобный ответ, – ответил он, криво усмехаясь. – Хотел, чтобы ты солгала мне еще разок. Ты никогда не держишь слова. А вот я никогда его не нарушаю.

Он сделал резкое движение, проводя клинком по горлу Таминэ. Сорэйя закричала.

Однако Азэд уже целиком обратился в человека и больше не обладал дивовыми рефлексами. Стоило его руке сдвинуться с места, и Сорэйя краем глаза увидела, как что-то промелькнуло сбоку от нее. В воздух взметнулись крылья, и Парвуанэ отшвырнула его руку прочь. Азэд выронил кинжал, и тот покатился по крыше.

Сорэйя подбежала к матери – женщине, и проклявшей, и спасшей ее. Она упала на колени рядом с ней. Тем временем Парвуанэ уже сорвала со своего камзола перевязь и туго перематывала рану Таминэ, останавливая кровь.

– Рана неглубокая, – констатировала Парвуанэ. – Если перевязать ее, то…

Тут она коснулась своей талии в том месте, где раньше была перевязь, и посмотрела на Сорэйю.

– Наверное, я уронила перо, пока летела сюда. Но если я его найду…

– Давай же! – прокричала Сорэйя, державшая холодеющую руку матери. – Скорее!

Парвуанэ взглянула на Азэда, упавшего на крышу после ее нападения. Поколебавшись, она поднялась и спрыгнула с крыши, расправив крылья.

Давление под кожей Сорэйи продолжало нарастать, однако она не обращала на него внимания, думая лишь о боли, которую испытывала ее мать. Глаза Таминэ все еще были открыты. Она подняла руку и прикоснулась к щеке Сорэйи.

– Не позволь ему одержать верх, – проговорила она из последних сил, и глаза ее сомкнулись.

Таминэ еще дышала, и Сорэйя подумала обо всем том, через что ее матери пришлось пройти. Об угрозе, с которой та была вынуждена жить с раннего детства. О жертвах, на которые той пришлось пойти. На мгновение ее зрение заволокла темная пелена, в следующее мгновение ставшая красной.

Сердце в груди Сорэйи билось столь отчаянно, что она чувствовала, как кровь приливает к коже. Это ощущение было ей знакомо, а потому она знала, что увидит, опустив взгляд на свои руки и запястья.

По коже ее разбегались темно-зеленые вены. Даже не глядя на них, Сорэйя чувствовала в себе яд. Она обрадовалась ему. Отнеслась, как к другу. Как к спасителю. В подобные моменты она всегда делала шаг назад, начинала глубоко дышать и пыталась успокоить свое безумно бьющееся сердце, дожидаясь, пока вены не отступят с кожи. Однако сейчас в голове у нее снова и снова вертелись одни и те же слова:

«Гневайся ради себя самой. Используй эту ярость, чтобы противостоять ему».

«Не позволь ему одержать верх».

Давление стало невыносимым. Казалось, что кожа ее растянулась до невозможности. Будто что-то пыталось вырваться из нее. Ощущение было ей знакомо: она испытывала его в своих кошмарах за мгновение до того, как просыпалась. «Либо покорение, либо разрушение», – подумала она. Таков был дивов путь. Она могла покориться текущей в ее венах дивовой крови либо позволить ей разрушить себя.

На протяжении всех этих лет Сорэйя старалась подавить живущий в ней яд, но на этот раз… на этот раз она покорилась ему.

Заходящее солнце окрасило небо в ярко-оранжевый цвет. Она подняла голову к уходящему за горизонт светилу и испустила исполненный гнева, боли и облегчения крик. Стоило ей это сделать, как давление стало спадать, а боль утихать.

С ней творилось нечто непонятное… нечто новое.