Книга Белое Рождество. Книга 2 - Маргарет Пембертон

– Передали сигнал к эвакуации. Его повторяют каждые четверть часа. Слушай.

Она повернула ручку приемника, прибавив громкость. Играла музыка. Через несколько минут она утихла и спокойный, невозмутимый голос объявил: «Температура воздуха сто пять градусов и продолжает расти», – после чего послышался мягкий приятный голос Бинга Кросби: «Мне снится белое Рождество...»

– Все кончено, – сказал Майк. – Пора в путь. – Он повернулся к Габриэль: – Вы уверены, что правильно поступаете, задерживаясь в городе?

– Oui, – ответила та, широко улыбаясь. – Через несколько часов Гэвин может появиться в Сайгоне. Надеюсь, он уже сейчас входит вместе с армией в предместья города. Сейчас ничто на свете не заставит меня покинуть Сайгон.

Глядя на нее, такую миниатюрную и такую трогательно-отважную, Майк почувствовал, как у него сжимается горло.

– Давно ли вас разлучили с Гэвином, Габриэль? – спросил он. – Сколько лет прошло?

Габриэль посмотрела на него горящими глазами.

– Neuf Noels, – охрипшим голосом отозвалась она. – Девять Рождеств. – Она перевела взгляд на сына, который глазел на улицу, с восторженным нетерпением рассматривая площадь. – Нам пора ненадолго сказать друг другу au'voir, милый, – ласково произнесла Габриэль. – Не отходи от Майка и Серены ни на шаг. Крепко держи руку Серены и не отпускай, обещаешь?

Гэвин кивнул. Уже несколько дней он подолгу упрашивал мать разрешить ему остаться с ней, но его надежды были напрасны. Габриэль была непреклонна в своем решении отправить его вместе с Сереной и Майком. И теперь, понимая, что дальнейшие уговоры бесполезны, и с нетерпением дожидаясь обещанного полета на вертолете от крыши посольства до палубы корабля 7-го флота США, он лишь сказал:

– Обещаю, maman. – И, словно в раннем детстве, подбежал к ней и крепко обнял со словами: – Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю, милый. – Габриэль с трудом сдерживала подступившие слезы. – Au'voir, береги себя.

Улицы, все утро казавшиеся вымершими, внезапно пробудились к жизни. По дорогам мчались автобусы, частные автомобили и такси – это оставшиеся в Сайгоне американцы, получив сигнал, бросились к заранее условленным сборным пунктам.

В ту же минуту жители Сайгона, покинув свои убежища, словно лемминги, кинулись к американскому посольству в последней отчаянной попытке попасть на вертолет и покинуть обреченный город.

Майку, Серене и Гэвину не требовался транспорт, чтобы добраться до посольства. Оно располагалось всего в нескольких кварталах от отеля. Взяв сумки и ручную кладь, они торопливо прошагали по улице Тюдо, минуя двуглавое здание кафедрального собора из красного кирпича, и вышли на бульвар, где находилось посольство.

Бросив взгляд на отчаявшихся вьетнамцев, осаждавших ворота и стены, Майк мрачно произнес:

– Нам ни за что не пробраться внутрь. Во всяком случае, через этот вход.

Поверх стен высотой в девять футов была натянута колючая проволока, за которой виднелись морские пехотинцы с автоматами на изготовку. Они следили за тем, чтобы никто не перебрался поверх колючки и не перепрыгнул стену со столба уличного освещения.

– Что будем делать? – крикнула Серена, крепко стискивая руку крошки Гэвина. – Может, попробуем пройти через боковые ворота?

Майк кивнул, и они начали протискиваться сквозь толпу испуганных людей. Многие из них обращались к пехотинцам со страстными речами, размахивая клочками бумаги, крича, что работали на американцев и их обещали эвакуировать. Северовьетнамцы расстреляют их за лояльность американцам. Но пехотинцы были глухи к мольбам. Серена заметила, как один из солдат ударил башмаком в лицо юного вьетнамца, сумевшего взобраться на стену, а другой с силой лупил прикладом по пальцам, отчаянно цеплявшимся за ее край.

Пока они пробирались к боковым воротам, кто-то выхватил сумку из рук Серены. Она была лишь рада тому, что ее избавили от лишнего груза. В сумке не было ничего ценного, а без нее Серене было легче следовать за Майком.

Пехотинец, стоявший у ворот, высмотрел их в толпе и крикнул:

– Пробирайтесь в первые ряды! Я впущу вас! Легко сказать, да трудно сделать. При одной мысли о том, что счастливчиков американцев пустят в безопасное место, а их оставят снаружи, люди пришли в неистовство. Серена почувствовала, как на нее градом посыпались удары, а Майк буквально продирался сквозь толпу, прокладывая путь.

– Гэвин! – крикнула Серена. – Пусть первым войдет Гэвин!

Майк поднял мальчика и посадил на плечо. Пехотинец перегнулся, схватил Гэвина за руки и потянул кверху. После этого Майк подал солдату свою сумку, а затем вещи Гэвина.

– У меня есть паспорт! У меня есть паспорт! – пронзительно крикнула вьетнамка, обращаясь к Серене. – Скажите им, пусть меня тоже возьмут! Скажите, что мои муж и сын работали на американцев! Сейчас они оба в Бангкоке! Я не могу оставаться здесь одна! Попросите их, мадам! Скажите им!

– Я чуть-чуть приоткрою ворота! – крикнул пехотинец Майку. – Постарайтесь как можно быстрее проскользнуть внутрь! Другой возможности не будет!

Ворота чуть раздвинулись, и Серена почувствовала, как под напором толпы из ее легких улетучиваются последние глотки воздуха. Майк протиснул ее перед собой, и, как только толпа хлынула вперед, Серена буквально влетела на территорию посольства.

– Там женщина с паспортом! Ее сын и муж работали на американцев! Вы обязаны впустить ее! – крикнула она пехотинцу. Но было уже поздно. Пока Майк переводил дух, солдаты захлопнули ворота за его спиной, не обращая внимания на руки, отчаянно цеплявшиеся за решетку.

– Господи! Я даже не могла представить себе такой кошмар, – всхлипнула Серена, крепко обнимая испуганного Гэвина. – Несчастные! Что их ждет? Я была уверена, что всем, кто работал на американцев, обещан безопасный выезд.

– Так и планировалось, но получилось иначе, – сказал Майк, обнимая Серену за плечо и поднимая свою сумку и сумку Гэвина. – Время вышло. База Тансонхат блокирована, оттуда невозможно проводить эвакуацию. Это мероприятие нужно было начинать несколько недель назад, не откладывая на последний день.

Территория посольства была заполнена американцами, гражданами других стран, такими, как Майк и Серена, и высокопоставленными вьетнамцами. Посадочная площадка на автостоянке была расчищена, чтобы на нее могли опускаться вертолеты, но до сих пор не прибыл ни один.

– Здесь больше двух тысяч людей, – заметил Майк, вытирая со лба крупные горошины пота. – Сколько помещается в «Хью»? Четырнадцать человек? Шестнадцать?

Было ясно, что вылета ждать придется долго, и они протиснулись сквозь толпу, намереваясь отыскать свободное место, где можно было усесться.

Едва Серена подумала, что совершила ошибку, не захватив в собой пищи и воды, как ее внимание привлекли слова стоявшего рядом американца:

– Подумать только, я ведь мог остаться в городе! Мне велели явиться на сборный пункт Нюнгок, но потом сказали, что забирать оттуда не будут и чтобы мы сами шли сюда. Если бы за нами не прислали автобус, мы бы ни за что не пробрались в посольство. Вы только посмотрите, какой кошмар творится снаружи!