Книга От любви с ума не сходят - Ольга Арнольд

Зато сама я очень походила на пугало, и мой вид произвел сильное впечатление на Эрика, хоть тот и был предупрежден - Володя рассказал ему по телефону обо всем, что случилось.

Когда он оправился от первого потрясения, то вежливо произнес:

- А ты знаешь, Лида, в этой прическе что-то есть… Ты даже немного моложе выглядишь - и, во всяком случае, гораздо пикантнее…

- Оставь, Эрик: точно так же я утешала мать одного моего юного пациента, который обрился наголо и сделал на голове татуировку…

Я не стала посвящать его в тонкости наших с Синицыным отношений, а просто сказала ему, что Володя днюет и ночует на работе. В эти дни я занималась расследованием почти исключительно самостоятельно или на пару с Эриком. Ясно было, что нападение на меня значительно сузило область наших поисков; если снова обратиться к тем гипотезам относительно смерти моей старшей сестры, что Эрик набросал на бумаге, то ясно было, что пункты I и II можно отбросить сразу - речь могла идти только об убийстве. И один из главных подозреваемых, Кирилл Воронцов, человек, зарезавший собственную любовницу, тоже отпадает - его уже давно нет в живых. Не может быть убийцей и неверный возлюбленный Али Вилен - не станет же он лететь в Москву из своих Эмиратов, только чтобы разделаться со мной!

- Очевидно, Володя прав, и убийц надо искать среди тех, кто опасался, что она слишком много знает, - говорил мне Эрик, когда мы с ним ехали на очередное «задание». Меня приятно поражало то, с какой легкостью он лавирует в бесконечном потоке машин, заполонивших московские улицы, как он умудряется проскакивать мимо пробок по тротуару, иногда под самым носом у ГАИ. - Очевидно, эти люди, - продолжал он рассуждать вслух, объезжая неловкого «чайника», вылезшего в чужой ряд, - перепугались, когда увидели, что ты копаешься в прошлом. Это может значить только одно: у Али были какие-то изобличающие их документы, и после ее смерти они не смогли их найти.

Они считают, что ты знаешь больше, чем на самом деле, - или можешь узнать.

Почему, думала я, удобно расположившись в кресле рядом с водителем и рассеянно глядя на дорогу, Эрик так легко пережил явление Виктора в купальном халате, а Володя никак не может переступить через эту в общем-то довольно безобидную картину: мой бывший муж, хозяйничающий у меня дома? Неужели дело только в различии их характеров? Да нет, просто для Эрика отношения со мной, как и с любой другой девицей, - приятная игра, не более того; он еще не встретил ту, которая затмит для него всех - а может, и не встретит. Поведение же Володи свидетельствует о серьезности его чувств - и о том, как он раним… Я повернулась к своему спутнику и внимательно вгляделась в его безукоризненный профиль; он как раз в этот момент прервал свой монолог, чтобы обругать наглую иномарку, едва не чиркнувшую нас по крылу. Губы его беззвучно шевелились - из уважения ко мне он не стал произносить проклятья вслух; нет, мне не хочется больше, решила я, чтобы эти безупречно очерченные губы впивались в мои!

Разделавшись с нахалом, Эрик снова вернулся к нашим делам:

- Итак, убийца прекрасно знаком с больничными порядками - то есть он либо сотрудник больницы, либо так хорошо их изучил, как это может только сотрудник Конторы. Но давай сначала займемся самой вероятной версией: это сотрудник больницы. Ты совершенно уверена, что на тебя не могла напасть женщина?

- Какая женщина? Не Светлана же!

- Тем более что Светлана уже вернулась на свою американскую родину, я на всякий случай проверил.

- Значит, Нина-Нюся? Но ты ее видел?

- Нет.

- Нюся короткая и круглая, как колобок. Тень же была тощая, долговязая и, извини меня за подробности, абсолютно безгрудая…

- Почти как тень отца Гамлета.

- Не кощунствуй! Я вижу в этой роли только двоих: санитара Витамина и самого Сучкова.

Но Витамин вряд ли стал бы убивать Алю или меня просто так, без определенной цели, как он это делал с несчастными умалишенными. Значит, у него должен быть заказчик… Ах, если бы мы могли точно знать, когда вернулся в Москву наш выдающийся сексолог!

Эрик недовольно сжал губы и резко повернул руль; машину слегка занесло, и я повисла на ремне. Ни автомобиль, ни дорожная обстановка в этом не были виноваты: детектив злился на судьбу, не позволившую ему выяснить местопребывание Сучкова в интересующее нас время. Этой осенью из-за забастовок испанских авиаторов наши туристы добирались с Канар до Москвы кружными путями: кто через Париж, кто вообще через Северную Африку, и было совершенно невозможно разобраться во всей этой круговерти маршрутов и авиакомпаний.

- Значит, либо санитар, либо бывший заведующий психосоматикой… Кстати, Лида, а каким это образом твой Синицын оказался как раз на месте, чтобы спасти Прекрасную Даму?

Мне не понравилось, что Эрику так скоро пришел на ум этот вопрос, но я постаралась ответить на него как можно более безразлично; по счастью, мы вскоре уже были на месте - нас ждала мать Алиного пациента, Марина Алексеевна Кирпичникова, та самая, что подарила Але медальон, который я теперь носила. Увы, этот визит нам ничего не дал, кроме морального удовлетворения: Марина Алексеевна считала, что моя старшая сестра спасла ее мальчика - который, кстати, теперь уже был главой семьи и отцом двух детей - и в свое время страшно переживала, когда узнала о ее смерти. Да, они с Алешей заходили к Але на работу незадолго до трагедии - просто так, подарить цветы по случаю октябрьских праздников. Ей показалось, что Александра Владимировна сильно похудела; нет, несчастной она не выглядела - скорее, озабоченной. Марина Алексеевна усиленно приглашала нас с Эриком к столу, но мы отказались - на этот вечер у нас уже были назначены и другие встречи.

Оксана Лаврентьева, из-за которой Аля в первый раз столкнулась со всемогущей Конторой, жила с мужем в новом доме на проспекте Вернадского. Эрик долго уговаривал ее принять нас под тем предлогом, что младшая сестра ее покойной врачихи встречается с любимыми пациентами Александры Владимировны, задумав написать о ней книгу. Для этого визита я надела обручальное кольцо - Эрик должен был изображать моего мужа. Приняла Оксана нас настороженно, что было совсем неудивительно, если вспомнить ее историю. Нам с Эриком пришлось пустить в ход все свое обаяние, чтобы ее разговорить и при этом нам все время мешал бородатый толстяк, ее муж, который ходил вокруг нас кругами и нервничал еще больше, чем она сама.

Это был практически бесплодный визит; единственное положительное, что мы смогли узнать - это то, что после разговора Али с «майором Кашиным» звонки с Лубянки прекратились. Впрочем, вызывал ее «майор» не на Лубянку, а совсем в другое место, куда именно, она нам не сказала. Не назвала она и номер телефона, по которому когда-то позвонила Аля; собственно говоря, она уже хотела это сделать, но тут вмешался толстый супруг: он заявил, что Оксана ничего не знает и не помнит, и просил не тревожить их более - сколько времени понадобилось Оксане, чтобы все это забыть, и он никому больше не позволит растравлять ей душу.

- Видишь, Лида, как нам будет трудно, если это действительно были кагэбэшники. Люди до сих пор их боятся; я знаю, что у моего шефа есть хорошие связи в ФСБ - у него брат там работает, но я не хотел бы к нему обращаться - это на самый крайний случай.