Книга Наследница журавля - Джоан Хэлифакс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Знание есть правда». – ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ об обязательном образовании простых людей
«Когда ты станешь королевой, Пташка, никогда не покидай свой народ, даже если тебе покажется, что твой народ покинул тебя».
«Правитель, бросивший свой народ, не имеет права называться правителем». – ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ о монархах
«Чтобы держать человека под контролем, нужно заглянуть ему в сердце. Призмой, отражающей любое сердце, являются предрассудки и убеждения».
«Наши предрассудки и убеждения обнажают нашу истинную сущность». – ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ о природе человека
Голоса отца и Первого героя слились в один. Хэсина не мешала им. Они являлись двумя половинами одного целого, двумя неправдами одной истины.
Ли Вэнь.
Первый из Одиннадцати героев.
Актер, легенда, убийца пророков.
Король новой эпохи.
Ее отец.
Каждый человек, независимо от пола и социального положения, будет иметь возможность получить образование и найти работу.
Это будет нечто потрясающее. Поверьте мне.
Хэсина не могла сказать, сколько времени провела стоя на коленях перед стеной. Тысячи жестов отца проносились мимо нее, пока она стремительно летела вниз; миллионы его слов парили над ее головой, пока она падала, все сильнее удаляясь от небес его любви.
Она любила маску. Она не могла принять человека, который за ней скрывался.
Она не могла принять себя.
Предательство текло по венам Хэсины, обжигая их. Ее внутренности словно покрылись сыпью, и она расчесывала их, пока ей не стало нестерпимо больно, и тогда она свернулась в клубок с намерением никогда больше не подниматься на ноги. «Здесь покоится Королева Янь Хэсина» – будет написано в учебниках истории. «Она заблудилась в тоннеле и умерла от обезвоживания». Люди никогда не узнают, что на самом деле она умерла от того, что правда раздавила ее своим непомерным весом, – и это будет к лучшему.
Но прежде, чем к ней успела прийти смерть, в коридоре раздались голоса. Сначала они были едва слышны. Хэсина молилась, чтобы они ушли прочь. Но они приближались, их было слышно все громче и громче, и наконец, она стала различать слова – и узнала тех, кто их произносил.
Цайянь, Лилиан, Акира, Санцзинь и Жоу.
Они искали ее.
Нельзя было, чтобы они нашли ее здесь.
С трудом понимая, что делает, Хэсина заставила себя встать и вышла к ним навстречу.
– Где ты была? – недовольно спросил Санцзинь, когда она показалась из узкого коридора.
– Мы везде тебя искали! – воскликнула Лилиан и бросилась ее обнимать.
– Вас не было целый час, – серьезным голосом добавил Цайянь.
Жоу вздрогнул.
– Здесь так много тупиков.
Она не могла ответить. Ее сердце колотилось от страха. Она ухватилась за эту понятную эмоцию и представила, как близко они подошли к тому, чтобы узнать о тайной пещере за стеной тронного зала.
– Я-я заблудилась. – Это была правда. – Я-я не знаю, что произошло. – Это тоже была правда. Она подумала, что, возможно, так ей удастся примириться с кровью, которая текла по ее венам, – говоря одну только правду.
На долю секунды она представила, что сейчас все им расскажет. Она страстно желала этого. Она этого смертельно боялась. Она жаждала, чтобы они приняли ее, и вместе с тем не хотела, чтобы это произошло. Потому что если бы они приняли ее, быть может, она сама смогла бы себя принять.
Но она не была готова. Стоило Хэсине подумать о своем происхождении, ее тут же охватывало желание впиться ногтями себе в кожу.
Цайянь предложил отвести ее к придворной врачевательнице. Санцзинь со злостью бросил что-то в ответ. Лилиан стукнула его, а Жоу сказал, что не стоит уходить всем сразу. В конце концов, Акира убедил остальных, что знает, как пройти во дворец, и увел Хэсину за собой.
– На самом деле я не знаю дорогу, – тихо проговорил он, когда они вышли из тоннеля на открытый воздух.
Она провела его к заброшенной таверне и показала, как полить водой шею каменного журавля, чтобы открылся проход. Но когда пришла пора спускаться, грудь Хэсины сжалась, как будто ей предстояло нырнуть в воду. С каждым вдохом ее легкие наполнялись воспоминаниями. Она прошла совсем немного – вероятно, ступенек пять, – а потом вдруг услышала голос отца.
«Осторожнее, Пташка. Не упади».
Ей показалось, что ее вот-вот стошнит, а в следующую секунду она уже летела вниз – причем так быстро, что Акира не успел ее поймать. Он подбежал к ней и опустился рядом с ней на колени, но она ощутила еще один рвотный позыв и отвернулась от него – только чтобы снова начать хватать воздух ртом. Он поднес руку к ее волосам, чтобы придержать их, и на глаза Хэсины навернулись слезы стыда. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Акира увидел, как она изрыгает из себя желчь. Но в то же время это не имело никакого значения. Она никогда не сможет стать девочкой, краснеющей из-за мелочей. Она ведь королева, она ведь…
Хэсина сглотнула и зажмурила глаза.
Она дочь Первого из Одиннадцати.
Дочь убийцы. Героя. Чудовища. Спасителя.
На этот раз ее все-таки стошнило.
– Я кое-что узнала о моем отце, – прохрипела она, когда все закончилось. Она должна была дать Акире хотя бы какое-то объяснение после того, как едва не залила его ханьфу содержимым своего желудка. – Но мне нужно время…
Чтобы принять правду? Чтобы залечить раны? Чтобы подождать, пока ее снова стошнит?
– Чтобы подумать, – закончила она.
Акира кивнул и проводил Хэсину до ее покоев. Там он высказал свою единственную просьбу: чтобы она выпила кубок воды.
– Пейте до дна, – настоял он, когда Хэсина попыталась поставить кубок на стол, опустошив его лишь наполовину. – Ваш организм нуждается в воде.
Ее организм нуждался в том, чтобы ему дали отдых от правды. У ее отца было лицо юноши, притом что родился он, по всей видимости, три сотни лет назад. На его памяти правил былой император, а придворные алхимики искали эликсир бессмертия. Впоследствии Одиннадцать осудили эти поиски. Но Хэсина поняла одно: слова Одиннадцати героев расходились с их поступками.
Она допила воду, сглотнув желчь, которая снова начала подниматься к ее горлу. Акира, похоже, остался ей доволен. В следующую секунду он повернулся к двери.
– Акира?
Он остановился.
Она хотела попросить его остаться. Ради него она была готова даже выпить второй кубок воды. Но в конце концов она тихо проговорила: «Да нет, ничего» – и отпустила его.
