Книга Жена между нами - Грир Хендрикс

Я снова хочу броситься бегом отсюда, но не могу дожидаться следующего такси. Поэтому все-таки говорю водителю, куда ехать, и до конца опускаю стекло.

Письмо занимает всего страницу, Эмме понадобится минута, чтобы его просмотреть. Я надеюсь, что она успеет это сделать до того, как Ричард доберется до ее двери.

Водитель заворачивает за угол, я бросаю взгляд назад и убеждаюсь, что Ричард меня не преследует. Откидываюсь на спинку сиденья и спрашиваю себя, где же в мой план закралась ошибка. У меня было столько времени, чтобы его обдумать; после той вечеринки в офисе это стало моим единственным занятием, а потом превратилось в одержимость. Я была так осторожна и все-таки чудовищно просчиталась.

Я не подумала о том, что приношу в жертву безвинную молодую девушку. В отчаянии я ухватилась за возможность выбраться из плена. Я почти потеряла надежду на то, что это возможно. Пока не поняла, что он отпустит меня, только если будет думать, что это его инициатива.

Я убедилась в этом после того, что он сделал, когда я попыталась уйти от него в первый раз.

* * *

Я начала тяготиться своим браком незадолго до гала Алвина Эйли. Тогда я еще была относительно молода и полна сил. Меня еще не сломали.

В тот вечер, после того как Ричард набросился на меня на кухне, он посмотрел на мое правое запястье, на котором проявлялись белые следы его сильных пальцев, так, будто даже не понял, что выкручивал мне руку, будто кто-то другой был в ответе за птичий вскрик, сорвавшийся с моих губ.

Ричард никогда до того вечера не причинял мне вреда. По крайней мере, физически.

Иногда он удерживался, как я теперь понимаю, на грани. Каждый из этих случаев я внесла в свою записную книжку: в такси после моего девичника, когда я целовалась с Ником; в «Сфолья», где незнакомец угостил меня вином; в тот вечер, когда я обвинила его в исчезновении Герцога. Были и другие эпизоды, когда он подходил к этой границе еще ближе. Однажды он швырнул на пол нашу свадебную фотографию в рамке, разбив стекло, бросив мне в лицо нелепое обвинение: во время нашего медового месяца я флиртовала с Эриком, инструктором по дайвингу. «Я видел, что он заходил к нам в номер», – орал Ричард, а я вспоминала синяки, которые остались у меня на плече после того, как мой муж помог мне выйти из лодки. В другой раз, вскоре после приема у репродуктолога, он, потеряв крупный контракт, хлопнул дверью своего кабинета так, что со столика упала ваза.

За это время он несколько раз слишком сильно стискивал мое плечо, а однажды, отчитывая меня за злоупотребление алкоголем, схватил меня за подбородок и вздернул мне голову, чтобы я не опускала глаза и смотрела на него.

В эти минуты ему всегда удавалось сдерживать свою ярость; он запирался в гостевой спальне или уходил из дома и возвращался, когда приступ гнева проходил.

В тот вечер, после гала Алвина Эйли, мой пронзительный вскрик, казалось, отрезвил его.

– Извини, – сказал он, отпустив мою руку. Сделал шаг назад. Провел рукой по волосам. Медленно выдохнул. – Но зачем нужно было мне врать?

– Тетя Шарлотта, – прошептала я. – Клянусь, я всего лишь ездила к тете Шарлотте.

Мне не следовало этого говорить. Но я боялась признаться в том, что хотела поговорить с кем-то посторонним о нашем браке. Мне казалось, что это приведет его в еще большую ярость – или что он начнет задавать вопросы, на которые я была не готова ответить.

Повторная попытка солгать надорвала что-то внутри него. Он проиграл в битве с самим собой.

Удар ладонью по моей щеке прозвучал как выстрел. Я упала на выложенный плиткой пол. Я лежала в своем роскошном платье, задравшемся на бедрах, и из-за шока не чувствовала боли. Я смотрела на него снизу вверх, прижимая ладонь к щеке.

– Что… да как ты…

Он наклонился, и я решила, что он хочет помочь мне подняться, умолять о прощении, объяснить, что он всего лишь хотел ударить кулаком в кухонный шкаф за моей спиной.

Но вместо этого он схватил меня за волосы и рывком поднял на ноги.

Я стояла на цыпочках, вцепившись в его пальцы, отчаянно желая, чтобы он меня отпустил. Мне казалось, что он вот-вот сорвет кожу у меня с головы. Из моих глаз катились слезы.

– Пожалуйста, отпусти, – умоляла я.

Он отпустил, но прижал меня всем телом к краю стола. Он не касался меня, но я знала, что это был самый опасный момент за весь этот вечер. За всю мою жизнь.

Каждый мускул на его лице стянулся в одну точку. Узкие щели глаз потемнели. Но страшнее всего был его голос. Это был единственное, что осталось от него прежнего. Я узнавала этот голос – он успокаивал меня по ночам и клялся дарить любовь и защиту.

– Запомни, что даже когда меня нет рядом, я все равно с тобой.

Секунду он смотрел мне прямо в глаза.

Потом снова уступил место моему мужу. Сделал шаг назад.

– Иди спать, Нелли.

* * *

На следующее утро Ричард принес мне на подносе завтрак. Я не спала, просто лежала, не двигаясь, на кровати.

– Спасибо, – я старалась говорить тихим ровным голосом. Я до дрожи боялась разозлить его снова.

Взгляд его упал на мое запястье, на котором уже появились синяки. Он вышел и вернулся с пачкой льда. Не говоря ни слова, он приложил к моей руке лед.

– Я буду дома пораньше, дорогая. Куплю что-нибудь на ужин.

Я послушно съела мюсли и ягоды. Хотя на лице синяков не было, челюсть немного саднило, и жевать было больно. Я спустилась на первый этаж и вымыла миску, поморщившись, когда машинально дернула на себя дверцу стиральной машины не той рукой.

Я заправила постель, стараясь подтыкать углы покрывала, не шевеля запястьем. Приняла душ, вздрогнув, когда резкая струя коснулась кожи на голове. Я не могла заставить себя нанести шампунь или направить на волосы фен, поэтому оставила их влажными. Открыв дверь шкафа, я обнаружила, что на самом виду аккуратно висит платье от Александра МакКуина. Я даже не помнила, как его сняла; остаток ночи был в моей памяти смазан. Я помню только желание съежиться, сделаться как можно меньше. Стать невидимой.

Я прошла мимо платья и достала все, что могла на себя надеть: леггинсы, теплые носки, фуфайку с длинными рукавами, кардиган. С верхней полки меня поманили чемоданы. Я долго на них смотрела.

Я могла бы собрать вещи и уехать, снять номер в отеле или пожить у тети. Я могла бы даже позвонить Сэм, хотя мы уже давно не разговаривали с тех пор, как между нами произошла размолвка. Но я знала, что просто так уйти от Ричарда не получится.

Когда он уезжал утром, я услышала характерный звук, означавший, что он включил сигнализацию, и стук входной двери, закрывшейся за ним.

Но громче всего отзывалось эхо его слов: «Я всегда с тобой».

Я все еще смотрела на чемоданы, когда позвонили в дверь.