Книга Свет во тьме - Аманда Эшли

В новом припадке гнева он рухнул на колени, снова и снова ударяя кулаками о камин, благословляя боль в своих руках. Кровь брызнула из костяшек, и он проклял того монстра, которым он был, проклял урчащий в нем ненасытный голод, свою нечистую жажду.

И все это из-за Сары…

Бормоча проклятия, Габриель поднялся, чувствуя потребность выбраться из дома. Она провела здесь всего одну ночь, но казалось, стены повторяют ее имя, а воздух наполнен ароматом ее кожи и духов. Весь он был полон ею.

Быстро и молчаливо он проходил по улицам, залитым лунным светом. Плохо придется тому смертному, который попадется ему в этот ночной час. Сейчас в нем не было ни жалости, ни милосердия к тому, кто слабее, только свирепый голод и неуемный гнев за свою проклятую участь. Он хотел, чтобы кому-то другому было так же больно и страшно, как ему. Он хотел отобрать чужую жизнь, раз ее отняли у него.

Веками он одиноко блуждал по земле, никого не любя, не любимый никем. А затем встретил Сару-Джейн, давшую смысл его жизни. Но она слишком скоро умерла. И вот теперь он, никогда уже не надеявшийся вновь полюбить, вдруг встречает другую женщину, согревающую его сердце, женщину с такой же душой, как у Сары-Джейн, которую он потерял.

Его неудержимо влекло к парку. Он смутно надеялся, что она пренебрежет его предупреждением и явится туда.

Взгляд его проникал во тьму в поисках Сары. И она действительно была там, как яркий свет маяка в ночи.

«Не стоит приближаться, — говорил он себе, — достаточно видеть ее лицо, освещенное светом луны, дышать ароматом ее кожи и духов».

Но Габриель уже не владел собой, неудержимо стремясь к ней. Воля его словно спала.

И вот он опускается рядом с ней на скамью, обнадеженный ее приветливой улыбкой, чувствуя ее близость каждым обнаженным нервом.

Она молчала, но он знал все ее мысли, читая их в глубине ее глаз. Она испытывала страх. Она была одинока. Ей были необходимы поддержка, близость другого человеческого существа. Она хотела его. Он пугал ее.

— Сара…

Под его пристальным взглядом она медленно качнула головой.

— Нет, я не могу, мне страшно. Я боюсь…

— Меня?

— Да.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он, клянясь самому себе, что так и будет.

— Но я совсем не знаю тебя, — возразила она, испытывая раздражение оттого, что он снова заставлял ее жить и желать мужчину, в то время как ее Дэвид был мертв.

Но он понял это, глядя в пустоту ее глаз. И увидел, что душа ее старше тела. Это было узнавание. Она вернулась к нему. Это она, пусть это и кажется невозможным. Глаза у нее теперь карие, хотя раньше были голубыми. У нее был другой мужчина. Но сердце ее и душа остались прежними.

Сара-Джейн.

Осознание этого поразило его.

— Что-нибудь не так? — встрепенулась Сара под его напряженным взглядом. Очень медленно он качнул головой:

— Нет, ничего…

— Ты напугал меня.

— Сара… — Губы его произнесли ее имя с благоговейным страхом. А затем он упал на колени перед ней, зарываясь головой в ее колени.

— Габриель…

— Не надо вопросов, — пробормотал он. — Умоляю, только держи меня, прикасайся ко мне.

Сара уставилась на его склоненную голову, слова эхом отдавались в ее памяти, она слышала их прошлой ночью во сне. Да, но ведь там была другая женщина, проводившая пальцами по его волосам…

Холод внезапно пронизал ее, и она поспешно отняла свою руку. «Что все это значит?»

Руки его замкнулись на ее талии.

— Не надо бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь. Умоляю, не отталкивай меня, дай мне побыть с тобой хотя бы минуту.

Он был счастлив, вновь ощутив ее руки на своих волосах. «Ах, это прикосновение человеческой руки, теплой, страждущей полной жизни!» Это была рука его Сары, такая желанная, такая знакомая.

«Сара, Сара, неужели это и в самом деле ты?»

Слезы стояли у нее в глазах, когда она проводила по его волосам, затылку, щеке. Он весь дрожал или это дрожала она сама?

Он поднял голову, заглядывая ей в глаза, и в глубине его темно-серых глаз она прочла такой смертельный голод, что сердце ее пронзила острая боль.

Почти не сознавая, что делает, Сара склонилась и поцеловала его.

Время словно остановилось, пока она вглядывалась в глубину его глаз, но потом веки его упали, и он поцеловал ее со всем долгим томлением полувековой разлуки, со всей своей любовью, принадлежавшей ей, и только ей одной.

Желание охватило ее, заставив вдруг запылать подобно пламени, сжигая малейшие сомнения. Она помнила лишь о том, что должна утешить этого человека, вобрать в себя его боль, прогнать пустоту из его сердца и души. Она хотела прижать его к своей груди, баюкая и убеждая, что все исправится и будет очень хорошо, что он никогда больше не будет так безысходно и страшно одинок. И в каком-то отдаленном уголке ее сознания возникло чувство уверенности, будто она уже пробовала утешать его однажды.

Прошла вечность, прежде чем он отстранился.

— Прости меня.

— Тут не за что прощать, — мирно сказала она.

Глаза его были глубокими, потемневшими от старости. Она подумала, что уже видела когда-то эти глаза, устремленные на нее с тем же выражением, чувствовала на себе их магнетическую власть.

— Сара, идем ко мне.

Она хотела отказаться, сердясь на то что он мог принять ее за женщину, готовую отдаться едва знакомому мужчине. Хотя Габриель и не просил ее ни о чем таком, она знала, чего он хочет.

Потому что тоже хотела этого.

Он встал, прожигая ее взглядом, с выражением лица почти наглым, но она уже знала как он раним и одинок. Знала, как он умеет страдать. И в этот миг Сара поняла, что он не может унизить ее, что он не из тех мужчин которые добиваются близости женщины не любя ее. Нет… это невозможно… С чего бы ему любить ее? С чего бы ей любить его?

Он протянул ей руку с молчаливым приглашением.

Она встала и вложила свою руку в его. И он почувствовал, как мрак уходит из его души.

И она поняла, что больше не одинока.

Слова были не нужны. С приглушенным стоном он поднял ее на руки и понес к себе.

«Это невозможно», — думала Сара. Она не была близка ни с одним мужчиной, кроме Дэвида, выйдя за него, едва выпорхнув из средней школы. Он был первым и единственным, кого она знала и хотела. Только он один. До сегодняшней ночи.

Странно, но она не ощущала ни вины, ни сомнений, когда Габриель нес ее по винтовой лестнице и дальше в бледно-розовую спальню.

Очень нежно он поставил ее на ноги и поцеловал, потом еще и еще. Она вздрогнула, чувствуя его руки на плечах, спине. Язык его скользил по ее нижней губе, и она, неожиданно для себя, ответила ему, встречая его язык своим и ощущая вкус вина. Это показалось ей знакомым, равно как и опьянение от его поцелуев.