Книга Индия. История, культура, философия - Стенли Уолперт

Годом позже, во время своей лекции в Нью-Дели он спросил:

Что такое Индия?… У нас бурно развивается атомная энергетика и ядерные исследования, но мы до сих пор живем в эпоху коровьего навоза. В суете и неразберихе нашего времени мы стоим лицом и к прошлому, и к будущему, раздираемы в обе стороны. Как мы можем разрешить этот конфликт и создать такую систему, которая бы удовлетворила наши материальные потребности и в то же время сохранила наш дух и разум?

Он не предлагал легких решений, он, скорее, пытался убедить себя, нежели тех, кто его слушал:

Мы приняли решение, что наша цель — социализм не только потому, что это правильно и выгодно, но также и потому, что нет другой возможности решить наши экономические проблемы. Говорят, что быстрого прогресса нельзя добиться мирным и демократическим способом. Я в это не верю. В действительности, сегодня любая попытка отказаться от демократии приведет к дезинтеграции и, таким образом, положит конец любой перспективе прогресса в ближайшем будущем. Те огромные задачи, которые стоят перед нами, требуют объединения усилий всего народа… Наша задача заключается в том, чтобы, в конце концов, изменить образ мысли и деятельность сотен миллионов людей, и сделать это демократическим путем и при полном согласии этих людей.

Последние годы Неру были омрачены войной с китайцами и постоянно ухудшающимся состоянием здоровья, болезнь почек наложилась на высокое давление, что и привело к разрыву аорты — 27 мая 1964 года Неру умер. Его дочь Индира оставалась с отцом до самого конца, и многие полагали, что Неру рассчитывал передать ей пост премьер-министра. Однако Индире на тот момент было всего сорок семь лет, и у нее не было ни опыта работы в Лок сабхе, ни опыта работы в правительстве. Кроме того, она была вдовой и два ее самых могущественных соперника, также претендующих на мантию ее отца, — Лал Бахадур Шастри и Морарджи Десаи — отказались поддержать ее. Морарджи позднее писал, что Неру в последние дни своей жизни предлагал ему стать заместителем Индиры на посту премьера в том случае, если он поддержит ее. Но Морарджи отказался, а Шастри подобного предложения и не делали.

Лал Бахадур Шастри

emp1

Лал Бахадур Шастри был не так угодлив, как Морарджи, однако не менее амбициозен. Будучи верным и трудолюбивым партийным чиновником, Шастри всегда считал себя наиболее подходящей кандидатурой и предполагал заменить Неру на его посту. Рожденный в Варанаси, маленький и скромный Лал Бахадур слегка напоминал Ганди и старался во всем ему подражать. Подобно Неру, он часто бывал за решеткой, во времена борьбы за независимость Индии он провел в британских тюрьмах в общей сложности семь лет. Будучи генеральным секретарем Конгресса, Лал Бахадур проявил свой организационный талант. Его честность и прямота были редкостью в индийской политике, к тому же он был крайне усердным во всех своих начинаниях. Неру считал его очень полезным и вскоре стал назначать на самые ответственные посты в своем кабинете, включая министерство внутренних дел, где он командовал полумиллионом полицейских.

Краткое пребывание Шастри на посту премьера, вероятно, было самым демократичным периодом в современной истории Индии. Не обладая харизмой Неру, Шастри был вынужден оставаться справедливым арбитром между различными фракциями своего кабинета и всевозможными региональными интересами. Он пригласил в свой кабинет Индиру Ганди, сделав ее министром информации и радиовещания, довольно незначительная по тем временам должность, но она сумела придать ей невиданный ни до, ни после смысл и престиж. Во многом Шастри олицетворял Индию даже больше, нежели Неру и его дочь. Он выглядел, разговаривал и вел себя, как самый обыкновенный индиец и даже сам ткал и шил себе одежду. По установленной Ганди традиции он глубоко верил в пользу ручного труда. «Я маленький человек и верю в маленькие проекты с маленькими расходами, дающие быстрые результаты», — заявил Шастри на первом заседании своего кабинета, сместив приоритеты от металлургии и тяжелого машиностроения к строительству сельских хижин и производству ручных ткацких станков. За время «коллективного правления» Шастри в Индии не было всеобщих выборов, но его популярность была довольно высока до самой его смерти от сердечного приступа в Ташкенте, после подписания мирного договора, положившего конец второй необъявленной войне между Индией и Пакистаном в 1965 году.

Индира Ганди могла бы и не стать премьер-министром Индии после окончания десятидневного национального траура, объявленного в стране после смерти Шастри, если бы не мощная поддержка, которую она получила от президента Индийского национального конгресса К. Камарадж Надара, политика из Южной Индии. Камарадж был верным помощником Неру и знал, о чем мечтал Пандит. Он также полагал, что дочь Неру окажется более расположенной к нему и более управляемой, чем ее главный соперник, Морарджи Десаи, тот был человеком, на которого не мог повлиять никто, кроме его сына. Индира казалась легкой и ласковой. Он знал, разумеется, что она не «тупая кукла», как назвал ее один старый «друг» из социалистической партии. Но Камарадж все же надеялся, что она окажется податливой и благодарной за ту помощь, которую он, будучи лидером Лок сабхи, оказал ей в избрании на должность премьера. Морарджи не отступил и начал открытую борьбу за пост премьер-министра. Конгресс провел в Нью-Дели съезд, на котором Индира получила в два раза больше голосов, чем Морарджи, став, таким образом, премьер-министром. 24 января 1966 года госпожа Ганди дала свою первую клятву, перед тем как вступить в должность премьер-министра. Ей было сорок девять лет. Ее старшему сыну Радживу был двадцать один год, а его брату Санджаю восемнадцать.

Индира Ганди и Жаклин Кеннеди. 1962 год

emp1

Когда ее спросили, как она, женщина, чувствует себя в роли премьер-министра, госпожа Ганди ответила: «Я не феминистка, я человек. Когда я работаю, я не думаю о себе как о женщине. В соответствии с индийской конституцией все граждане страны равны… Я просто гражданка Индии и первый подданный своей страны». Однако на самом деле она оказалась сильнее и прозорливей любого из мужчин в ее кабинете и в партии. Вскоре Камарадж понял, так же как ранее это понял Морарджи, что он не сможет ей указывать, не сможет ее запугать или отговорить от чего бы то ни было. Она была необычайно сильной, она была прирожденным лидером, таким же, как ее отец. Она говорила меньше, чем Неру, и больше ценила свое время. Она не валяла дурака и не занималась пустыми разговорами. На самом деле, она не увлекалась идеологией, хотя могла заниматься социалистической риторикой не хуже отца. Ее фатальной слабостью были необузданные амбиции и жажда власти для себя и своих сыновей.

Голод и внутренние конфликты на северо-востоке страны вынудили Индиру лететь в Вашингтон всего через два месяца после вступления в должность, она пыталась получить крайне необходимую продовольственную и финансовую помощь. Она получила от президента Джонсона и то, и другое, в обмен на обещание девальвировать слишком переоцененную рупию, а также обещание пойти на сближение между США и Индией в области образования и культуры. Во время этого мартовского визита в Вашингтон Индира Ганди и Линдон Джонсон нашли общий язык. Перед своим отлетом из столицы Соединенных Штатов Ганди сказала: «Я надеюсь, что во взаимоотношениях между США и Индией всегда будет царить весна». Но последовавшая за этим девальвация национальной валюты оказалась настолько глубокой, что вспыхнувшая в результате этого инфляция чуть было не свалила правительство Ганди. А затем и Вьетнам превратился в катастрофическое кровавое болото, и Индия вовсе отвернулась от Вашингтона, обратившись за дружбой и поддержкой к Москве. Камарадж и другие боссы Индийского национального конгресса начали терять веру в мудрость Индиры после катастрофы с девальвацией и настаивали на назначении Морарджи на пост вице-премьера и министра финансов. Морарджи пользовался доверием индийских финансистов, банкиров и промышленников, многие из которых были его соплеменниками из Гуджарата. Однако Индира боялась и ненавидела своего соперника, поэтому на свои первые всеобщие выборы в 1967 году она пошла без него.