Книга Не исчезай - Женя Крейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элис не смогла забыть. Воображение рисовало картину смерти подростка, открытую рану, обрубок руки. Или это любовь и чуткость к языку? Особая чувствительность к словам? Почему профессор цитировал Шекспира? В библиотеке Элис робко шла между стеллажами, стараясь не встречаться с окружающими взглядом, опустив глаза долу. Старалась быть меньше, незаметней. Свела плечи, засунула руки в карманы куртки. Книжечка в бумажном потрепанном переплете раскрылась на нужной странице.
Надо было отрабатывать вторую часть программы – общественные работы. Ребята могли потрудиться где-нибудь в библиотеке. Поработать в парке на благо общества. Но из упрямства и от обиды отказались от послаблений. Две девочки отправились в ночлежку для бездомных, в шелтер. Их встретила веселая, разбитная женщина. Усадила, сварила им кофе и стала, не переставая, говорить, говорить, говорить. О себе, о детях своих.
Позвольте представить – Айна. Новый персонаж, приятельница наших девочек. Они познакомились у школы. Айна лениво курила, приоткрыв дверь своей «мазды». Выставив ногу на тротуар и опершись рукой на колено, она ожидала дочерей, которые должны были вот-вот появиться на пороге школы. Кэрен и Элис как раз шли в эту школу, где располагались младшие классы, чтобы предложить свои услуги.
– Лет сколько? – спросила Айна. Она была прямолинейна, если не сказать хамовата.
– Ну, почти шестнадцать, – ответила Кэрен.
Элис молчала. Она не любила разговаривать с незнакомыми.
– Как насчет того, чтобы посидеть с детьми? Подработать хотите? Ну, бебиситтинг у вас здесь практикуют, в вашем захолустье?
Айна приехала из большого города. В очередной раз бежала куда-то, искала выгоды, лучшей ситуации, денег, мужа. Риптон показался ей приличным городком. Тихим, благопристойным. Надеялась получить дешевую квартиру. Школы здесь были хороши. Люди доброжелательны. Жизнь – легче. Так она думала. Мечтала вновь выйти замуж. Хотела устроить свою жизнь.
– Мы не можем, – ответила за себя и за Элис Кэрен. – Нам надо отработать двадцать часов на общественных работах.
– Именно, общественная польза. Поедем-ка со мной. Будете работать в шелтере. – Так Айна решила все проблемы сразу и за всех, тем самым, возможно, повернув ход событий на существенное количество градусов.
Эксперимент
На территории семейного шелтера квартирного типа крохотные коттеджи прилепились у самого края горы. В каждом по две квартиры. В одном из этих коттеджей жила после получения работы в шелтере и Айна с детьми. Классифицировать новую знакомую оказалось делом сложным, девочкам вовсе не под силу. Наверное, Айна была авантюристкой, искательницей приключений. Но в Риптоне, в своем ближайшем окружении таких ярких экземпляров наши подростки еще не встречали. Женщина разгуливала в велюровых спортивных костюмах и растоптанных уггах, но в бар собиралась, как на бал. Надевала узкие джинсы, обтягивалась в кружево и кожу, вставала на шпильки…
– Да вы тут не теряйтесь! – посоветовала она своим новым бебиситтерам. – Отдыхайте! Мои девчонки не станут вас мучить. Ведь правда, девочки?
Девочки и впрямь у нее были послушные и тихие.
– Не теряйтесь, я не надолго! – И ушла.
Кэрен включила телевизор. Элис приготовила для сестричек ужин. Кэрен позвонила домой. Элис тоже позвонила матери и долго объясняла, что делает, где она, с кем. Кэрен стала играть с детьми, но вскоре ей это наскучило. Попыталась помочь им делать уроки, но затем уселась у телевизора. Укладывать детей пришлось Элис. Она же читала им перед сном. Стемнело. Хозяйки все не было. Дети заснули. Элис и Кэрен сидели на диване у телевизора. Ждали, что их новая знакомая вскоре вернется, но она не вернулась до самого утра.
Так все и произошло. Элис свернулась на диване. Уснула. Кэрен сидела рядом и рассеянно гладила ее по волосам, смотрела какой-то ночной фильм. Потом перебрались в спальню Айны. Легли на покрывало – прямо в одежде. Было душно. Среди ночи просыпались, вставали, выглядывали в окно, ходили на кухню, пили воду.
Потом решили покурить.
Потом разделись, легли под одеяло.
Потом Кэрен спросила: «Ты когда-нибудь это делала?»
Элис ответила: «Нет, никогда не делала. А ты?»
«Хочешь попробуем?» – спросила Кэрен.
«Не знаю», – прошептала Элис.
«Это совсем не страшно», – пообещала Кэрен.
«Я знаю», – ответила Элис.
Чем дольше готовимся мы к взрослой жизни, тем значительней становится эта странная полоса взросления. Это был эксперимент. Так младенцы шарят растопыренными пальцами, ощупывая, находя себя. Заслоненные, укрытые от невзгод высокими горами, Кэрен и Элис воспринимались как две души, заброшенные в мир. У каждой из них был свой личный багаж, разный потенциал. У каждой – свой щит, заслоняющий от жизненных бурь. У одной – толстая, жесткая корка, панцирь; у другой – тончайшая пленка между собой и миром. Панцирь с годами становился все толще, отделяя и защищая, тогда как пленка совсем не защищает, лопается при малейшем соприкосновении с действительностью.
Но какая гамма впечатлений! Какое богатство чувств и ощущений у малозащищенной, нежной, ранимой души. Кэрен оказалась сильней. Или это не сила, а нечто другое? Что? Жажда нового? Выносливость, запас жизненных сил? Иная судьба… Или все обусловлено химией и наследственностью? Что делает гибкую ветку лозы сильней, крепче? За счет чего просыпается вновь душа – из раза в раз, – когда кажется, что все уже покрыто пеплом? Физическая и нравственная сила сопротивляться болезни и усталости, жизненным трудностям, испытаниям, страданиям, потерям? Выносливость души и тела? Или это победа духа над плотью, любовь к жизни, ко всему живому, трепетное и яростное желание выжить и продолжать жить несмотря ни на что?
На занятиях профессор объяснял, что в семьях Северной Америки, особенно в Новой Англии, детей от родителей отделяют непреодолимое расстояние, эмоциональная холодность, почти отчуждение. Элис не верила профессору. В ее семье ругались и мирились шумно, стучали по столу, хлопали дверьми, обнимались страстно и рыдали на похоронах родственников. Душили любовью.
