Книга Пастух для крокодилов - Сергей Возный

— Мистер, вас, вместе с дамой просят выйти в фойе.

— Зачем?

— Я не знаю, мистер. Просят очень уважаемые люди.

— Кто именно?

— Я не знаю. Они очень просили поторопиться.

— Надо же, нетерпеливые какие, — хмыкнул телохранитель. Пошарил в кармане, сунул хлопцу бумажку в один кулат с устрашающим крокодилом:

— Держи и ни в чем себе не отказывай. А людям передай, что я хочу досмотреть этот поединок, у меня на него ставки сделаны. Потом выйду, ладно уж.

Курьер деньгу принял охотно, застрял рядом в молчаливом ожидании. Богдан, не глядя на него, пересказал Кире по-русски суть проблемы, та мгновенно подобралась.

— Может, полиция?

— Вряд ли. Пацаненок явно живет при заведении, гоняет на посылках у здешних тузов. Если все так, то нам даже искать не придется.

Поединок, между тем, близился к финалу: с обилием эффектных криков и кульбитов, но совсем не интересно в плане техники. Японец-Потрошитель без проблем забивал Алого Тигра, блокировал ответные выпады, прижимал к ограждению. Вряд ли это уловка — слишком крепкие удары пропускает Богдановский ставленник, слишком непритворно «плавает» после них.

— Кира, сколько у тебя с собою денег?

— Пятьсот, местными купюрами.

— И у меня триста. Маловато. Про ту сотню, думается, можно забыть, если не веришь в чудеса.

Чуда, увы, не произошло. Загнав противника в угол, Потрошитель провел блестящую серию, и бой окончился нокаутом. Звякнул гонг, обслуга унесла поверженного.

— Мистер, люди очень обидятся!

— На обиженных воду возят, — огрызнулся Богуславский по-русски, поднимаясь. — Ну, веди, раз такая спешка!

Вышли в фойе — удивительно пустое для этого времени суток — остановились, глядя на представительного седого европейца в алом мундире. На швейцара глядя. С чего бы он здесь? Люди опасных профессий, от шпионов, до мафиозников, всегда любили фокусы с отвлечением внимания: на публике босса изображает громила с бандитской харей, а настоящий главарь-резидент-«мозговой центр» тусуется здесь же, на десятых ролях — охранником, шофером, уборщиком. Или швейцаром?

— Я приношу вам свои извинения, господа, — кивнул седовласый с достоинством вышколенного британца-дворецкого. — Во избежание недоразумений, прошу взглянуть туда и туда.

В первом из указанных направлений обнаружились трое парней с «узи» наизготовку. Серьезные такие хлопцы, оружие держат привычно как палочки для еды. Четвертый стрелок занял позицию с тылу, на декоративном балкончике, вооружен старым-добрым АК-47. Весело!

— Прошу вас не делать резких движений, господа, — продолжил швейцар все с той же викторианской чопорностью. — Я лишь имею честь передать приглашение.

— Снова от серьезных людей? А без этих вот спецэффектов обойтись нельзя было?

— Мы подозревали, что вы можете не принять приглашение. На тех условиях, которые вам будут поставлены.

А позиция не так уж безнадежна — даже с учетом двойного численного и многократного огневого перевеса противника. Одолеть, для начала, пару метров назад, под балкончик — для «калаша» там «мертвая зона». «Узи», разумеется, круче пистолета, но «беретта» очередями тоже умет стрелять, а два ствола против трех — вполне приличный расклад. Если что и останавливает, так это отсутствие явной враждебности — парни оружие держат дулами кверху, а швейцар так и вовсе соловьем заливается. В конце, концов, убить могли бы и проще.

— Ну что ж, в гости так в гости, — усмехнулся Богуславский, кивнул коллеге, демонстрируя серьезность своих слов. Кира покачала головою, но вслух возражать не стала.

— Мы вынуждены временно попросить у вас ваше оружие, — сказал швейцар почти смущенно. — К человеку, который вас пригласил, принято входить с пустыми руками.

— Какое еще оружие?! Мы простые туристы, приехали посмотреть…

— Сзади, за поясом, — произнес один из троицы, направляя, наконец, дуло автомата в нужную сторону. — А у леди кобура пристегнута к щиколотке, под штаниной.

— Ах да, совсем забыл! — спохватился Богдан и даже по лбу себя хлопнул, отметив реакцию парней на резкое движение. Увы, вполне профессиональная реакция: не вздрогнули, в лице не переменились, лишь взяли на прицел и держали так, пока не выложил Богуславский «беретту» на пол. Дождавшись тех же действий от Киры, один из стрелков приблизился (опять аккуратно, директрису огня другим не перекрывая), охлопал телохранителя с головы до ног. К девушке повернулся.

— Меня не советую трогать, — предупредила Кира очень спокойно. — Я обидчивая, могу больно сделать.

Парень в русскоязычных фразах уловил только интонацию и смысл, но этого оказалось достаточно. Усмехнулся, на швейцара взглянул.

— Ладно, оставь ее, — разрешил тот. — Красивым женщинам верим на слово.

Вот это было уже далеко от профессионализма, зато симпатий у Богдана к седовласому резко прибавилось. Пожалуй, деда можно оставить в живых, даже если придется вырываться отсюда с боем.

— Ну, теперь-то пойдем или как? — спросил, изобразив раздражение. — Я начинаю слегка разочаровываться в восточном гостеприимстве.

— Прошу, вас ждут, — улыбнулся швейцар, кивнув на неприметную дверку в дальнем углу фойе.

За дверкой оказалась лестница на второй этаж. Двое парней, дежуривших сверху, гостям не удивились и даже обыскивать не стали — получили, надо полагать, предупреждение. Еще дверь, и комната. Последнюю следовало бы назвать «кабинетом»: панели резного дуба, массивная мебель, двухметровой высоты часы в углу. Со вкусом восстановленная атмосфера всё той же Викторианской Англии. Диссонансом выглядят дымящиеся в курительнице ароматические палочки, но их тоже можно принять — этакая причуда джентльмена, вернувшегося из Ост-Индских колоний. Богдан, после «крокодильего храма» к благовониям относился настороженно, с порога повел носом и убедился, что запах знаком — сандаловое дерево, без примесей.

— Входите, господа, прошу, — человек, восседавший за громадным столом, ни на лорда, ни даже просто на британца не смахивал по причине своей азиатской внешности. Сайбанец? Китаец? Кореец? С возрастом тоже не ясно — абсолютно лыс и пребывает в присущей некоторым восточным людям фазе, когда лицо выглядит одновременно молодым и старым. Что не вызывает сомнений, так это умственные способности — взгляд слишком цепок и колюч для простой марионетки.

— Желаете что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, — ответил Богдан, ощутив, что перед этим человеком нужно держаться с максимальным достоинством и уверенностью. Дашь малейшую слабину — загрызет.

— Стало быть, именно вы обидели моих людей в порту, — сказал хозяин кабинета утвердительно, без малейших сомнений. — Вы жестоко избили их, а ведь это были отнюдь не самые слабые бойцы.

— Они хотели причинить вред моей даме.