Книга Революция платформ. Как сетевые рынки меняют экономику - и как заставить их работать на вас - Санджит Чаудари

Экономист Симеон Дянков и его коллеги классифицировали виды возможных режимов регулирования начиная с частного распределения (то, что мы называем частным правительством), систем, которые полагаются на решения независимых судей или регулирование государственными чиновниками, и заканчивая государственной собственностью на капитал (социализмом)[233]. Визуальное представление этого спектра (рис. 11.1) отражает компромисс между социальными потерями из‑за индивидуальных проступков и из‑за государственных нарушений.

Рис. 11.1. Описание кривой «социальных потерь», вызванных либо полным отсутствием регулирования (слева), либо тотальным контролем государства над бизнесом (справа), созданное Дянковым. Воспроизводится с разрешения автора

За последние два поколения, как отметил Андрей Шлейфер, большинство экономистов и политических теоретиков перешли от рассмотрения государственного вмешательства в позитивном ключе к доводам в пользу приватизации[234]. Сегодня многие склоняются к регулированию, которое когда‑то предоставлялось правительством, а теперь частными организациями, действующими на основании своих интересов, например постепенный сдвиг от установленных на государственном уровне бухгалтерских стандартов к Международным стандартам финансовой отчетности, распространяемых Советом по международным стандартам бухгалтерского учета — частной организацией, базирующейся в Лондоне. Мы верим, что тенденция будет усиливаться и правительства должны обдумать, какие сферы они предпочитают регулировать, а какие более эффективно отдать на откуп частным организациям. В этой главе мы опишем обстоятельства, при которых регулирование будет считаться вмешательством в платформенный рынок и когда лучше оставить платформам возможность саморегулирования.

Юридические проблемы, вызванные развитием платформенных бизнесов

Рассмотрим самые серьезные проблемы государственного регулирования, которые вышли на первый план в результате роста платформенных бизнесов за последние два десятилетия.

Доступ к платформе. Поскольку значимость платформ растет, доступ к ним может оказаться в фокусе внимания контролирующих органов. Когда определенных потенциальных участников не допускают на платформу, сразу возникает вопрос: кто получает выгоду от их исключения, насколько оно справедливо и каким окажется его влияние на рынок в долгосрочной перспективе.

Например, Alibaba Group контролирует 80 % электронной торговли в Китае[235]. Угроза исключения — серьезный вызов для любой компании из этой отрасли. Доступ к платформе также важен для любого стартапа, пытающегося попасть на вершину рейтинга в своей категории, одного из миллионов, если у него нет истории транзакций, которая повысит популярность его страницы. На рынке игровых приставок спонсоры платформ (Sony, Microsoft и Nintendo) известны тем, что эксклюзивно предоставляют размещение определенным компаниям, таким как Electronic Arts, в обмен на поддержку. Например, Microsoft приобрела студию игр Bungie, чтобы добиться эксклюзивного доступа к популярной игре Halo, когда запустила Xbox в 2001 г.

Доступ и эксклюзивность также связаны с совместимостью платформ. В 1997 г. Sun Microsystems подала в суд на Microsoft за намеренное «разветвление» языка программирования Java — то есть создание несовместимой ветви в базовом коде, — чтобы уменьшить его привлекательность для иных операционных систем, кроме Microsoft Windows. Sun подала второй иск в 2002 г., когда Microsoft сменила Java на своих персональных компьютерах на. NET, собственный язык Microsoft[236]. В 2015 г. мобильная операционная система Android была разделена на открытую и собственническую версии. Теперь для соблюдения интересов потребителей и поддержки совместимости могут потребоваться коммерческие и законодательные стимулы.

Проблема исключения становится особенно острой при сильных сетевых эффектах. По словам профессора Карла Шапиро, «такие эксклюзивные контракты и эксклюзивные права участников… особенно вредны в сетевых индустриях, где они могут не позволить новой и улучшенной технологии набрать критическую массу, необходимую для того, чтобы реально угрожать текущему лидеру рынка[237]… Это история не о том, что потребителю вредит монопольная цена, хотя и это может быть частью проблемы. Более серьезная проблема в том, что не исключено замедление хода инноваций: тогда потребители лишатся преимуществ технологического прогресса, который предложил бы динамичный конкурентный рынок». Этот феномен был назван инерцией доступа. Он описывает способность сетевых эффектов замедлять или предотвращать принятие новых, более совершенных технологий. Когда одна или несколько платформ получают возможность доминировать на определенном рынке благодаря силе сетевых эффектов, они могут принять решение сопротивляться благотворным инновациям, чтобы защитить себя от затрат на обновление и других последствий перемен.

Можно поспорить о том, когда законодателям следует решить, что государственное вмешательство уместно, поскольку самовольный запрет доступа к частной платформе, вероятно, приведет к инерции доступа[238]. Наблюдателям сложно оценить, каким в итоге окажется влияние конкретного конкурентного шага. Порой, если вернуться к вопросу через некоторое время, может оказаться, что результат заметно отличается от ожидаемого.

Например, в статье 2014 г. двое из авторов этой книги (Джеффри Паркер и Маршалл ван Альстин) доказывали, что платформенная политика, которая ограничивает конкуренцию между разработчиками, может идти во благо потребителям в долгосрочной перспективе, поддерживая более высокий уровень инноваций[239]. Этот процесс работает как краткосрочный микропатент: платформа гарантирует временную эксклюзивность в разделе конкретному разработчику расширения в обмен на существенные инвестиции в новый продукт (SAP использовала эту стратегию «избранного партнера» с разработчиками вроде ADP, а Microsoft — с избранными разработчиками игр). Со временем инновации, созданные в рамках этой краткосрочной договоренности, как правило, внедряются в ядро платформы. Тогда они становятся доступными всем потребителям для непосредственного использования и новым поколениям разработчиков, подталкивая их к новым инновациям.

Мы бы порекомендовали законодателям осторожно рассматривать вариант вмешательства в случае ограничения доступа к платформе.

Справедливое ценообразование. Практика, которая традиционно привлекает интерес законодателя, — хищническое ценообразование: ситуация, когда компания оценивает продукты так низко, что, вероятно, не может на них зарабатывать. Низкие цены временно привлекают потребителей, но в долгосрочной перспективе вредят им, вытесняя конкурентов из бизнеса, что позволяет оставшемуся поставщику повысить цены до монопольного уровня. В этом, конечно, и состоит цель хищника, и это объясняет, почему законодатель иногда вмешивается, чтобы запретить практики ценообразования, которые по своей природе хищнические.