Книга Медный всадник - Полина Саймонс

– Я люблю тебя, па, – неслышно выговорил Александр по-английски.

И они ушли.

Татьяна, не скрываясь, плакала. Александр неуклюже вытирал ей лицо.

– Не надо, Таня. Тогда я так старался не выдать себя и с такой силой стискивал зубы, что один выкрошился. Теперь ты знаешь все. Больше я никогда не видел отца, и, если бы не помощь Дмитрия, тот так и погиб бы, ничего не зная обо мне.

Тяжело вздохнув, он отнял руку.

– Шура, но ты сделал невозможное для своего отца! – Ее губы дрожали. – Утешил его перед смертью.

Умирая от смущения, одолеваемая эмоциями, она взяла руку Александра и поцеловала. И тут же покраснела до корней волос.

– Таня, кто ты? – с чувством спросил он.

– Я Татьяна.

Она подала ему руку. Они долго молча сидели.

– И не только.

Она кивнула.

– Остальное я знаю.

Она взяла из пачки папиросу.

Стоило понять малую истину, чтобы увидеть все в истинном свете. Недаром Александр сказал, что дал Дмитрию что-то такое, чего он не имел раньше. Не дружба, не приятельство и не братство.

Татьяна трясущимися пальцами сунула в рот Александру папиросу, потянулась к спичкам, поднесла огонек к его лицу и, поцеловав в щеку, потушила спичку.

– Спасибо, – шепнул Александр и молчал, пока от папиросы не остался жалкий окурок. Потом поцеловал ее. – Ничего, что от меня несет табаком?

– Ах, Шура, лишь бы дышать тобой, больше мне ничего не нужно, – призналась Татьяна, снова заливаясь краской. – А сейчас я доскажу остальное. Вы с Дмитрием поступили в университет. Вы с Дмитрием пошли в армию. Вы с Дмитрием поступили в военное училище. А потом Дмитрия отчислили.

Она опустила голову.

– Сначала все было по-прежнему. И вы по-прежнему оставались лучшими друзьями. Он знал, что ты для него на все готов. А потом… потом он начал засыпать тебя просьбами.

– Именно. Значит, ты все знаешь.

– О чем он тебя просил, Шура?

– Сама догадайся.

Они не смотрели друг на друга.

– Он попросил тебя перевести его сюда, давать всяческие поблажки и привилегии и вовсю пользовался своим положением.

– Да.

– Что-то еще?

Александр молчал, словно не слыша ее вопроса. Она терпеливо ждала. И наконец он заговорил. В его речи звучал какой-то подтекст. Но какой именно? Она пока не понимала.

– Иногда, очень редко, девушки. Хотя вроде бы их много и на всех хватает, бывало так, что моя девушка приглянется Дмитрию. Он просил меня уступить, и я уступал. Ничего страшного, просто находил себе новую девушку, и все продолжалось, как раньше.

Татьяна подняла на него глаза цвета незамутненной морской волны.

– Шура, скажи, когда Дмитрий просил тебя отступиться от девушки, это всегда бывали те, которые тебе по-настоящему нравились, верно?

– Ты о чем?

– Ему нужны были не просто девушки, а те, которые нравились тебе. Только они. Верно?

Александр немного подумал.

– Вроде бы.

– И когда упомянул меня, ты тоже согласился, – продолжала Татьяна.

– Не так. Я разыгрывал равнодушие, надеясь, что, если он посчитает, будто ты мне безразлична, оставит тебя в покое. К несчастью, мой план с треском провалился.

Татьяна кивнула, потом покачала головой, потом снова заплакала.

– Да, ты не слишком хорошо владеешь собой. Он не уймется.

– Пожалуй…

Александр обнял ее и принялся укачивать.

– Я же говорил тебе, что все мы оказались в безвыходном положении. Он был бы рад, держись я как можно дальше от тебя. Потому что он влюбился. И будет всеми средствами тебя добиваться.

Несколько минут Татьяна пристально изучала лицо Александра, прежде чем прижаться к нему.

– Шура, – тихо вымолвила она, – я кое-что объясню тебе, ладно? Ты слушаешь?

– Да.

– Только не волнуйся.

Она выдавила улыбку.

– Как по-твоему, что я тебе скажу?..

– Не знаю. Я готов ко всему. Может, у тебя есть незаконное дитя, которое ты оставила у дальней родственницы?

– Нет, – засмеялась Татьяна. – Готов?

– Так точно.

– Дмитрий не влюблен в меня.

Александр отстранился.

– Нет, – повторила Татьяна. – Совсем нет. Даже близко ничего подобного. Поверь.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– В таком случае что ему нужно от тебя? Представить не могу…

– Не от меня. Все, что хочет Дмитрий… слушай внимательно… все, чего он жаждет, чего желает, чего добивается, – это власть. Единственное, что имеет для него значение. Единственная его любовь. Власть.

– Власть над тобой?

– Нет. Над тобой, Шура. Я только средство достижения цели. Всего лишь орудие, – твердо объявила Татьяна и, заметив его скептический взгляд, продолжала: – У Дмитрия ничего нет. У тебя есть все. За всю свою жизнь он сумел приобрести лишь одно: крупицу власти над тобой. Утешение, хоть и слабое. До чего же все это грустно! Для него, разумеется.

– Для него? – воскликнул Александр. – На чьей же ты стороне?

Татьяна ответила не сразу:

– Шура, взгляни на себя. А потом – на него. Ты необходим Дмитрию. Благодаря тебе он сыт, одет, имеет крышу над головой, и чем сильнее будешь ты, тем сильнее станет он. Дмитрий знает, что может слепо положиться на тебя во многих вещах, которые ты только рад ему обеспечить. И все же… чем больше имеешь ты, тем сильнее он ненавидит тебя. Возможно, его главная задача – самосохранение, но тем не менее каждый раз, когда ты получаешь повышение или новую медаль, каждый раз, когда знакомишься с очередной девушкой или смеешься от радости в дымном коридоре, это принижает его и он ощущает это как пощечину. Поэтому чем влиятельнее ты становишься, тем большего он требует от тебя.

– И рано или поздно, – добавил Александр, – он потребует того, чего я не смогу ему дать. И что тогда?

– Тогда сам ад разверзнется и поглотит его.

– И меня вместе с ним. – Александр покачал головой. – Под всеми его просьбами и мольбами кроется невысказанный намек на то, что одно слово о моем американском прошлом, одно невнятное обвинение, и я немедленно исчезну в кровавой мясорубке нашего правосудия.

Татьяна печально вздохнула:

– Знаю. Но может, имей он больше, не хотел бы так много.

– Тут ты ошибаешься. У меня дурное предчувствие насчет Дмитрия. Думаю, он будет требовать и требовать, пока не заберет все.