Книга Васек Трубачев и его товарищи. Книга 2 - Валентина Осеева

— Переспите ночку в этих, а завтра свои наденете.

Ребята, хлопая рукавами, бежали из бани в Оксанину землянку. Бобик мчался за ними. Партизаны хохотали:

— Вот так обрядила ты их, мамаша!

Девочки, уже умытые и чистенькие, сидели на нарах. В лесу быстро темнело. Оксана закрыла мешком маленькое оконце и зажгла коптилку.

Когда ребята уже улеглись, пришел Степан Ильич. Мальчики подробно рассказали ему все, что пришлось им пережить в эти дни. Степан Ильич хмурился, вздыхал. Об одном только не говорили ребята — о Вале Степановой, с которой они долго прощались, уходя из Макаровки.

Генки не было. Он пропадал у Гнедка. Оксана мыла Генку последним и сама привела в землянку.

Степан Ильич ласково смотрел на мальчика — видимо, искал для него утешительных и ободряющих слов, но Генка был занят своими мыслями и только нетерпеливо спрашивал:

— Позовет нас командир к себе?

— Может, и позовет, — отвечал Степан Ильич, недоумевая, зачем Генке нужен командир. — Вот кончится война, прогоним гитлеровцев — и вернемся мы с тобой, Генка, в село, будем вместе хозяйнувать. Михайлов внук — дорогой человек для нас… А пока поедешь ты с ребятами в Москву, будешь учиться…

Генка молча смотрел в угол землянки и думал что-то свое.

Когда Степан Ильич ушел, в землянку вскочили Федька Гузь и Грицько. Их обветренные, загорелые лица сияли от радости:

— Здорово, товарищи! Мы ж вас ще не бачилы! Нас на хутора посылали. Приходим, а дядя Степан говорит: "Нашлись наши пионеры".

Грицько долго жал всем по очереди руку. Ребята уселись в кружок на нарах; Федька рассказал, что эсэсовцы сожгли его село Ярыжки, что ему с матерью удалось бежать в лес, где он наткнулся на подводу, которая везла с Жуковки трофеи. Партизаны взяли их в лагерь. Игнат еще раньше ушел из села.

— Далеко ушел Игнат… Не скоро мы с ним побачимся теперь! — с грустью сказал Федька и шепотом поделился с ребятами своей тайной: — Мы с Игнатом под вязами свое знамя спрятали. Фашистам до него не добраться! Только я да Игнат место знаем!

— Это наши тогда в школе штаб взорвали. Генерала самого главного убили, — шепнул Грицько.

Ребята хотели расспросить его об этом подробнее, но, покосившись на Генку, промолчали.

— До побачення! — весело сказали Федька Гузь и Грицько, прощаясь.

* * *

Утром долговязый Сенька просунул в землянку голову:

— Мамаша, готовь ребят! Командир требует.

Ребята заволновались:

— К командиру нас требуют! К командиру!..

Побежали за Генкой. Генка с утра, вооружившись скребницей, чистил партизанских коней. Начищенный до блеска Гнедко ходил за ним по пятам.

— Генка, нас к командиру требуют!

Генка бросил скребницу, привязал Гнедка:

— Пойдем!

Оксана надела на ребят чистые рубашки. Прибежал Митя.

Маленький отряд торжественно выстроился перед ним: галстуки были повязаны, знамя развернуто.

Митя оглядел ребят вблизи, оглядел издали, взъерошил свои волосы, щелкнул пальцами:

— Пошли!.. Ать-два! Ать-два!

— Эх, барабана нет!

— Левой! Левой!

Партизаны, отрываясь от работы, глядели вслед.

У штабной палатки ребята остановились.

— Нале-во! Ать-два! Стой!.. Разрешите обратиться. Отряд Трубачева прибыл! — доложил сияющий Митя.

Николай Михайлович и Мирон Дмитриевич вышли из палатки:

— Здорово, пионеры!

Ребята ответили дружным приветствием. По лесу раскатилось эхо и смолкло. Николай Михайлович пытливо и ласково посмотрел на ребят. Под усами Мирона Дмитриевича пробежала добрая усмешка, глаза заискрились.

Васек отдал рапорт. Худой от пережитых лишений, бронзовый от загара, с золотистым чубом, он стоял под красным знаменем во главе своего отряда и казался гораздо старше того мальчика, которого однажды Николай Михайлович встретил в селе.

— Трубачев!

— Есть Трубачев!

Васек сделал два шага вперед. Николай Михайлович кивнул ему головой:

— Я слышал о тебе. Ты стойкий и мужественный мальчик.

Васек вспыхнул, смешался:

— Я был не один… Со мной были товарищи!

— Сева Малютин!

Сева оглянулся на ребят, одернул курточку, робко шагнул вперед.

Николай Михайлович взял его руку, ощутил в своей ладони тонкие, слабые пальцы.

— Так вот ты какой — Сева Малютин… — Николай Михайлович пригладил седой ежик своих волос и тепло улыбнулся: — Спасибо тебе, Сева Малютин!

Мирон Дмитриевич откашлялся, потеребил свои усы, еще раз откашлялся. Николай Михайлович мельком взглянул на него и снова повернулся к ребятам:

— Кто из вас внук нашего погибшего товарища, деда Михайла?

Все глаза сразу обратились к Генке. Он стоял прямо и не мигая смотрел в лицо Николаю Михайловичу блестящими темными глазами.

— Выйди… выйди… — зашептали ребята.

Генка не спеша вышел из строя. Николай Михайлович положил руку на его плечо:

— Твой дед умер как герой. Мы позаботимся о тебе…

— Гена, — подсказали ребята.

— …да, Гена. Мы воспитаем тебя славным коммунистом, достойным своего деда… Ты поедешь вместе с ребятами…

— Я не поеду! — прервал его Генка.

Николай Михайлович поднял брови. Мирон Дмитриевич строго посмотрел на мальчика. Ребята переглянулись.

— Я никуда не поеду, товарищ начальник! — твердо повторил Генка. И вдруг, заметив строгий взгляд Мирона Дмитриевича, залился темным румянцем, гневно закричал: — Горит моя земля! Деда мой тут лежит! Куда я поеду?

Николай Михайлович быстрым движением руки остановил его. Наступило молчание.

— Одна мне дорога — Гитлера бить… — тихо сказал Генка.

Николай Михайлович задумался, пристально глядя на мальчика. Потом по — вернулся к Мирону Дмитриевичу:

— Зачислите в отряд Михайлова внука.

Генка вытер рукавом мокрый лоб и стал на свое место. Мазин и Русаков завистливо глядели на товарища.

— Давай проситься! — шепнул Петька.

— Не время, — хмуро ответил Мазин.

Николай Михайлович обратился к ребятам:

— Пионеры! От имени партизанского отряда передайте благодарность своим родителям и учителям, школе, которая воспитала вас! А благодарность вашему вожатому я имею удовольствие выразить сам.

Николай Михайлович крепко пожал руку смущенному Мите. Ребята переглянулись, заулыбались. Николай Михайлович, видимо, хотел еще что-то сказать и молча смотрел на них.