Книга Санкта-Психо - Юхан Теорин

Она ставит кастрюльку с молоком на плиту.

Садятся за стол. Где же веселая, разбитная Лилиан из бара «У Билла»? С кокетливой змейкой на щеке? Ее нет. Ян никогда не видел ее такой усталой, такой погасшей. Она ставит на стол две кружки с шоколадом:

– Значит, Ханна рассказала про Ивана Рёсселя.

– Рассказала.

– Что он сидит в Санкта-Психо?

– Да. Я много читал о нем.

– Еще бы не читал! Он же знаменитость. Суперзвезда… А жертвы преступления остаются никому не известными… Кому охота говорить с человеком, который все время плачет… Так что мы горюем в тишине, а убийцы становятся кумирами.

Ян не возражает.

– А с Марией-Луизой ты тоже говорил на эту тему?

– Нет. Только с Ханной.

– Слава богу… – Лилиан шумно выдохнула и, как показалось Яну, немного оживилась. – Это хорошо. Мария-Луиза тут же передала бы руководству.

Они помолчали.

– А что передавать? – осторожно спросил Ян.

Лилиан ответила не сразу – очевидно, обдумывала, что говорить, а что – нет.

– Встреча… Мы хотим организовать встречу с Рёсселем. Ханна все организовала, ей помог один из охранников.

– Встречу? На какой предмет?

– Мы хотим получить ответ… попытаться заставить Рёсселя заговорить.

– О чем?

– О Йоне Даниеле.

– О твоем брате?

Она печально кивает.

– Его уже нет.

– Я знаю… я о нем читал.

Она вздыхает.

– Я должна узнать, почему и как все произошло. – Она не поднимает глаз. – А ответа нет. Все… все во мраке. Все время кажется, что это все не на самом деле, что ты спишь. У меня несколько месяцев было такое ощущение. А потом поняла, что не сплю… что его и в самом деле нет. Думала, пройдет, ан нет. Не проходит. Грызет и грызет. А с отцом еще хуже. Он уверен, что Йон Даниель жив. Сидит и ждет у телефона… Каждый день.

Ян не перебивает. Он чувствует себя, как психолог. Как Тони.

– Но ведь Рёссель не давал признательных показаний? – тихо спросил он, когда Лилиан надолго замолчала.

– Рёссель – психопат. Он неспособен чувствовать вину, поэтому и не признается. Рассказывает полуправду, потом отказывается от своих слов. Единственное, что ему нужно, – всеобщее внимание. Для него это игра.

– Ты его ненавидишь?

Она посмотрела на Яна с внезапной злостью:

– Йон Даниель погиб, ему было отпущено всего девятнадцать лет жизни. А Рёссель даже не наказан. О нем позаботились. У него бесплатное жилье, бесплатное питание… он здесь неплохо устроился, в Патриции.

Ян вспоминает бесконечные пустынные коридоры:

– Ты уверена, что там все так уж хорошо?..

Она кивает:

– Особенно для таких «звезд», как Рёссель. Он получает лечение, лекарства, ходит на психотерапевтические сеансы… врачи греются в лучах его славы. А Йон Даниель… он лежит где-то, мертвый и всеми забытый. И моя жизнь катится под откос. Горе, ненависть… человек иссыхает. День за днем.

Поэтому ты и пьешь так много? – чуть не спросил Ян, но удержался. Ему очень хорошо понятно, какие чувства вызывает Рёссель в душе Лилиан. Он и сам испытал когда-то нечто похожее – к Торгни Фридману и Банде четырех.

– Так, значит, ты устроилась в подготовительную школу из-за Йона Даниеля?

– Думала, сама смогу разыскать Рёсселя… но не вышло. Наконец решилась и попросила Ханну. У нее что-то получается.

– А ты за нее не беспокоишься?

– Что она ходит в клинику? Нет… она же лично не встречается с Рёсселем. Обменивается записками. Никакого риска.

Ян не возражает.

– Никто, кроме Ханны, даже не знает, что я сестра Йона Даниеля. В газетах мое имя, как мне кажется, даже не упоминали, никаких интервью я не давала. Все это досталось родителям. Они держали его школьное фото и рыдали прямо в камеру. Умоляли: если кто хоть что-нибудь знает, сообщите! Сообщите! Никто ничего не сообщил… и нас постепенно забыли.

Она глубоко, с всхлипом, вздохнула.

Ян постарался быстро осмыслить ее рассказ. Ханна обменивается записками с Рёсселем…

– И что хочет сам Рёссель? Выйти на свободу?

Лилиан яростно поджимает губы. Она уже не такая безвольная, как в начале разговора.

– Рёссель не выйдет на свободу. Он на это рассчитывает, но на свободу он не выйдет. Он только поговорит с нами.

– Когда?

– В следующую пятницу. Вечером. В больнице будут пожарные учения.

Ян кивает.

– Будут репетировать экстренную эвакуацию. Все пациенты должны покинуть палаты. Так что в коридорах будет давка.

Ян вспомнил пустые взгляды больных в подвале. Больных из открытого отделения, которых он в полутьме принял за мешки.

– И что будет с Рёсселем?

– Охранник, с которым Ханна знакома… Карл пропустит Рёсселя в комнату свиданий.

– Где вы его будете ждать?

– Мы встретим его там и поговорим. Пусть расскажет, куда дел тело Йона Даниеля.

– Ты и вправду на это надеешься?

– Я не надеюсь, я знаю. Он обещал Ханне.

Ян сомневается:

– А если все пойдет наперекосяк?

– Все может быть… но мы постарались исключить всякий риск. Нас четверо, я, брат и двое друзей. Предусмотрели все. Я несколько раз приводила брата в «Полянку». Для, так сказать, рекогносцировки.

– Вечером?

– Да.

– Дети его видели.

– Ну да?

– Мира видела мужчину, он стоял около ее кроватки. Так что вы не так уж осторожны, как вам кажется.

– Достаточно осторожны. – Она внимательно смотрит на Яна. – Теперь ты все знаешь. Ты с нами?

– Я? В каком смысле?

– Можешь помочь? Скажем, тому, кто будет стоять на стрёме?

– Не знаю… надо подумать.

Пациенты покидают палаты. Давка в коридорах. И Рами, конечно, тоже выпустят из палаты, как и всех остальных.

На следующее утро у Яна заказано время в домовой прачечной. Он спускается в подвал, раскладывает белье на столе – светлое отдельно, темное отдельно – и загружает две машины. Включает обе и поднимается к себе. По пути ему попадается табличка «ЛЕГЕН», и он останавливается. Не стоит, наверное, больше его беспокоить. Но вдруг он осознает, что Леген ему симпатичен. Сам по себе.

И звонит в дверь.

Не сразу, но дверь открывается.