Книга Вся ночь впереди - Тереза Вейр

– Слишком уж быстро тогда все произошло, – сказала она, глядя Остину в глаза. – Ну а потом, когда у меня случился выкидыш…

Она не любила вспоминать тот день. Это была еще одна тема, которая никогда в их семье не обсуждалась. Молли хотела похоронить память о своем погибшем ребенке в тайниках своей души.

– Между прочим, в этом ты меня тоже обвиняла.

Верно, обвиняла, хотя Остин был здесь ни при чем. Погрузившись в скорбь о своем убитом на войне женихе, она совершенно перестала за собой следить и заботиться о своем здоровье. Это продолжалось много недель, даже месяцев. Если кого и можно было винить за эту утрату – так это ее, Молли.

Снова вернулись мысли о прошлом.

В тот день она была одна. И ей было так плохо. Когда Остин вернулся домой, то обнаружил, что она лежит на полу, свернувшись калачиком, и прижимает к животу ладони. Он отнес ее на руках в машину и отвез в ближайшую больницу. Но было что-то еще… чего она никак не могла припомнить.

Потом она увидела Остина. Он стоял у больничной кровати, и на рубашке у него была ее кровь…

О том злополучном дне, казалось бы, все… Но нет, было все-таки что-то еще. Было. Просто память сыграла с ней злую шутку и вычеркнула из ее сознания несколько минут… а может быть, часов?

Впрочем, тогда она находилась под действием сильного снотворного. Немудрено, что она кое-что подзабыла: снотворные препараты обладают свойством затемнять память.

– Хочешь посмеяться? – спросил Остин. – Когда мы поженились, я был девственником.

Молли с шумом втянула в себя воздух. Девственником? Это было смешно, очень смешно. До того смешно, что у нее защипало в глазах и она начала плакать.

– Не веришь? Но это правда. Я абсолютно ничего не знал о сексе и о том, как доставить женщине удовольствие. – Остин засунул руки в карманы и стал смотреть поверх ее головы в кухонное окно. – Мне тогда было очень страшно. Да еще ты расплакалась… – Он тяжело вздохнул. – Хочешь узнать еще одну смешную вещь?

Она прижала руку к губам и покачала головой. Слезы струились у нее из глаз, застилая ей взор.

– Нет, не хочу, не надо… – Она довольно уже наслушалась «смешных» вещей. Уж не от смеха ли она льет слезы?

– Я тебя любил.

Молли покачала головой, не желая этому верить. Вернее, она не хотела в это верить, не позволяла себе этого… Точно так же она старалась не воскрешать в памяти те моменты в их с Остином семейной жизни, когда эта самая семейная жизнь казалась ей вполне сносной.

Что же получается? Он рассказывает об их браке совершенно новую историю, буквально на глазах создает новых героев, короче говоря, ставит все с ног на голову, все путает. Нет, так дело не пойдет.

– Ты все переиначиваешь, – сказала она ему. – Пытаешься представить все так, будто это ты оказался жертвой. Но это неправда. Жертвой была я. Я!

– Жертвой?!

Остин смотрел на нее с недоумением.

– Не могу поверить, что ты такое сказала. Я всегда хотел, чтобы ты со мной поговорила, открыла мне свою душу. Но уж лучше бы все оставалось, как прежде. Черт, я никак не ожидал, что ты так меня ненавидишь.

– Ты неправильно меня понял. В моем сердце нет к тебе ненависти.

Остин саркастически усмехнулся.

– Как же ты назовешь то чувство, которое ко мне питаешь? Неприязнью или, того хуже, – отвращением?

Молли никогда не понимала, почему он остановил свой выбор на ней. Хотя, когда они поженились, особенно над этим не задумывалась. Внутри у нее была выжженная пустыня. Умер Джей, и ее собственная жизнь представлялась ей лишенной всякого смысла. Но тут на ее горизонте появился Остин и взял ее судьбу в свои руки.

Он сделал все, чтобы вернуть ее к жизни. Вывел из депрессии, заставил нормально питаться и ходить к врачу. Наконец, вернул ей чувство защищенности.

Уже много позже, когда их семейная жизнь начала рушиться, Молли внушила себе, что Остин женился на ней только потому, что она была тем самым человеком, которого он мог контролировать. Схема известная: он отдает команды, она – подчиняется. Все очень просто.

– Ты причинила мне боль, Молли.

Его слова ранили ее. Она в жизни никому не причинила зла, во всяком случае, намеренно. И мысль о том, что такое возможно, была ей нестерпима. Да как он смеет ее в этом обвинять?

– Это ты причинил мне боль! – крикнула она.

– Я, честно говоря, слабо верил в то, что ты со мной останешься. Но теперь с каждой минутой все больше убеждаюсь, что другого выхода нет и ты должна уехать. Уж слишком ты держишься за прошлое и никогда от воспоминаний о своем умершем возлюбленном не откажешься.

– Джей меня любил!

– Джей умер. А ты на протяжении двадцати лет наказываешь меня за его смерть.

Опять он все перекрутил и переиначил, как это ему свойственно. Белое он выкрасил черным – и наоборот.

– Я ни в чем не виновата!

Казалось, у нее в груди открылась какая-то плотина и все, накопившееся в ее душе за долгие годы, бурным потоком хлынуло наружу. Все ее страхи, сомнения, боль…

– Ты пытаешься выставить меня каким-то бессердечным чудовищем!

Она не такая! Она всегда заботилась о людях, любила их, вела себя по отношению к ним честно. Это ее обманывали, обводили вокруг пальца, ставили на место. И Остин не был в этом смысле исключением. Он лицемерно сочувствовал ей, помогал наконец, он на ней женился – и все для того, чтобы превратить ее в жалкое, бессловесное существо, безропотно исполняющее его приказы.

– Из нас двоих дурной человек – ты! – выкрикнула она.

Молли была ужасно огорчена тем, что произошло. Да что там огорчена – потрясена!

– По-твоему, значит, я – злодей?

Он был страшно на нее зол, и его руки, которые еще совсем недавно ласкали ее тело, сами собой сжимались в кулаки.

Остин в свое время показал ей, что значит гнев мужчины. До него на нее никто не повышал голоса. Сэмми, к примеру, был неизменно доброжелательно к ней настроен и все время с ней шутил. Джей тоже вечно смеялся и был, в общем, добродушным и ласковым парнем.

Но Остин… Остин всегда был человеком мрачным.

С грозным видом он сделал шаг в ее сторону.

Ей оставалось одно: бежать. Если ей удастся усыпить его бдительность и проскользнуть между ним и холодильником, то…

Она бросилась в спасительное пространство, но Остин словно дожидался этого момента. Молниеносно среагировав, он перекрыл Молли дорогу к отступлению и, навалившись на нее всей тяжестью своего тела, придавил к холодильнику.

– Ты что же, собираешься меня ударить? – закричала она ему прямо в лицо. – Это что-то новенькое. Решил перейти от словесных оскорблений к физическим? Или, быть может, ты собираешься меня изнасиловать? Сорвать с меня одежду и овладеть мной против моей воли? Ну, это уже было…