Книга Неодолимый соблазн - Юджиния Райли

Неслышно подойдя к дивану, она присела на корточки и нежно обвила руками его шею, жадно вдыхая знакомый запах. Он заворочался, и тогда Мерси поцеловала его в губы.

Веки Джулиана дрогнули. Он открыл глаза, и руки его потянулись, чтобы обнять жену. В глазах его мелькнула радость, и сердце Мерси заколотилось. Но тут же на лице его появилось хорошо знакомое ей надменное и суровое выражение, и густые брови сошлись на переносице. Он был похож на прекрасного мощного зверя, очнувшегося от глубокого сна и приготовившегося к прыжку.

Она улыбнулась дрожащими губами:

— Джулиан, я вернулась.

— Вернулась… — Голос Джулиана был хриплым со сна, а глаза смотрели недоверчиво.

— Ко мне приезжал Андре Бофор, — объяснила она. — Он сказал, я нужна тебе.

— Вот как? — Джулиан отодвинул жену и, встав с дивана, подошел к столу, где стоял графинчик с остатками бренди.

— Джулиан, умоляю тебя, не пей больше! — попросила она. — Давай поговорим.

Отставив в сторону графин, Джулиан повернулся к жене. Мерси подбежала к нему.

— Джулиан, скажи, почему ты пощадил Антона?

— Стало быть, Андре все-таки объяснил тебе, в чем дело? — хмуро спросил он.

— Да.

— Для чего я пощадил твоего надоедливого кузена, дорогая? Конечно, чтобы ты была счастлива, — с циничной улыбкой объяснил он. — Да, а кстати, почему ты не возле своего драгоценного Антона? Ты ведь бросилась к нему со всех ног, когда он упал!

Тронув его за руку, Мерси умоляюще взглянула ему в глаза:

— Только потому, что он был ранен! Иначе я была бы с тобой.

— В самом деле? — хрипло спросил Джулиан.

— Да! — Стиснув его руку, Мерси, уже не пытаясь сдерживаться, торопливо заговорила: — Джулиан, я никогда не хотела быть с Антоном. Я никогда не была его любовницей! Ты должен мне поверить!

Джулиан растерянно провел рукой по волосам.

— Честно говоря, я никогда и не верил в то, что ты была его любовницей, — признался он, и Мерси чуть не упала от удивления. — Ты всегда уважала святость брачных уз, по крайней мере внешне. И тем не менее… Мне ведь известно, что ты собиралась вернуться в Натчез вместе с ним…

— Но я отказалась, — перебила она его. — Антон возвращается в Натчез без меня. И еще — я пообещала отдать ему мою часть маминого наследства. Так что, как видишь, теперь я снова бесприданница, без гроша за душой.

Джулиан, словно громом пораженный, молча хлопал глазами. И вдруг в его взгляде вновь появилось хорошо знакомое ей циничное выражение.

— Браво, Мерси, — насмешливо бросил он. — Замечательный спектакль! Преданная жена возвращается к мужу! Можешь не сомневаться — нужда тебе не грозит. Я постараюсь обеспечить тебя… даже при том, что наш брак тебе ненавистен. Уж я-то это знаю!

— Проклятие, Джулиан! — крикнула Мерси. — Или ты думаешь, что только тебя мучают ревность и сомнения? Да знаешь ли ты, что я целую неделю сходила с ума, гадая, где ты, уж не с Жюстиной ли?

— С Жюстиной?! — с печальной усмешкой повторил Джулиан. — К твоему сведению, дорогая, Жюстина замужем. Она не так давно стала женой Генри.

Ахнув от удивления, Мерси всплеснула руками.

— Так вот, значит, почему… — С души ее словно камень свалился. — Стало быть, они уже давно были любовниками! Ох, Джулиан! А я так боялась, что это твоего ребенка она носит…

Джулиан угрожающе надвинулся на нее:

— Ага, вот в чем дело! Итак, ты узнала, что Жюстина снова беременна, и решила… — Он гневно потряс пальцем у нее перед лицом. — Ну конечно! Тебе недостаточно было моего слова! Ты не поверила, что между нами ничего нет! Ты всегда подозревала меня во лжи!

— Но почему же ты мне не рассказал, что она и Генри…

— Именно потому, что ты бы мне не поверила, — с упреком бросил он. Потом странным, сдавленным голосом добавил: — Ведь ты меня не любишь.

Между ними снова будто встала стена. Наступила гнетущая тишина. Мерси протянула к нему руки, но Джулиан отвернулся. Подойдя к камину, он задумчиво уставился в огонь.

Мерси подошла к нему.

— Джулиан, прости меня. Пожалуйста, прости, что я не доверяла тебе. Я… я жду ребенка.

Он резко повернулся к ней. В глазах его вспыхнула радость.

— Ты уверена?

— Да. Это случилось той ночью, в Натчезе.

Джулиан бросился к жене. И вдруг, словно налетев на невидимую преграду, остановился. Он боялся выдать свои чувства, хотя его безумно тянуло к ней. Он протянул руки к Мерси, потом отдернул их, лицо его исказилось, жадная надежда боролась в нем с неуверенностью.

— Я счастлив, что у нас будет ребенок, — наконец хрипло произнес он. — Он… или она, не важно, я буду любить его всем сердцем. Но одного ребенка мало, чтобы связать нас, моя дорогая, и тут уж ничего не поделаешь. Ни жалость, ни чувство долга… ничто не может нам помочь.

Слезы жгли Мерси глаза. У нее опустились руки. Ведь она пришла к нему сама, а он снова отталкивает ее!

— А что, если я скажу, что люблю тебя? — прошептала она.

Безумная надежда зажглась в его глазах.

— Только если это правда!

Мерси бросилась к нему в объятия. Ее раненая гордость наконец успокоилась.

— Я люблю тебя, Джулиан! — рыдала она, спрятав лицо у него на груди.

Джулиан напрягся.

— Ради всего святого, Мерси, не надо…

— Но я правда люблю… люблю тебя, — отчаянно плакала она. — Давно уже люблю…

Обхватив ладонями ее лицо, он заставил ее поднять голову, и его пылающий взгляд погрузился в ее залитые слезами глаза.

— Тогда почему ты мне об этом раньше не сказала? — прорычал Джулиан.

Мерси всхлипнула.

— Я не верила тебе! Не верила в то, что действительно нужна тебе, что ты тоже любишь меня! А каждый раз, когда мы начинали говорить, мы только и делали, что старались побольнее ударить друг друга!

— Да, ты права, — пробормотал Джулиан.

— Может, покончим с этим? Я не хочу возвращаться в Натчез. Я ничего не хочу — только быть с тобой.

И вот произошло чудо. Слова Мерси пробили брешь в той броне, в которую он заковал свое сердце. Мучительный стон вырвался из груди Джулиана, и он крепко прижал ее к себе.

— О, радость моя! Как же я мечтал, как отчаянно надеялся когда-нибудь услышать эти слова! Я тоже люблю тебя, дорогая! Мне кажется, я полюбил тебя с первого взгляда, еще в ту ночь, когда впервые увидел тебя возле постели умиравшей матери.

— Это правда? — недоверчиво спросила Мерси.

— Да. И только наша глупая гордость мешала нам до сих пор признаться в этом.