Книга Прощай, Атлантида! - Владимир Шибаев

– Но Вы то, не пойму, куда зовете? – взволнованно молвил Арсений. – Навести Ваш жесткий порядок. Привести всех к общему распорядку дня и регламенту сна. С дозволенной сюжетикой этого сна. А снится иногда… черте что. Начни указывать понемногу, потонешь в указках. Снарядишь половину популяции указывать другой и охранять от соблазнов. Великий психолог и автор эксов и этот не смог расчертить каждого в его клетку. Пришлось половину клеток, как в классиках, перечеркнуть решетчатым крестом.

– Вы классиков не трожьте. Что Вы знаете об том времени, – предостерег старичок, выпростав ладонь. – Этот один всего толковый и был. Какой с него спрос. Поглядите на его помощников – жирный хитрожопый тупой кукурузник, армяшка охранитель семейных древних заветов, сумасшедший рубака-конник, безмозглый оратор, вроде Гафонова, да вороватый евреишка с опустевшим сейфом народного добра. С кем было Иосифу людей строить? – страстно и горячо прошептал Ильич. – Хорошо теоретикам по швейцариям и парижам кофеем растекаться. И он, будучи божественно подкованным, понял потом и сам – не состроишь. Не было у него в когорте рядом преданных интеллектуалов, стальных логистов, упрямых непротивленцев и провидцев. Я Вам вот что скажу: не могут наши люди сами сорганизоваться, как пчелы. Кнут все ж таки нужен, – болезненно поморщился старичок. – У пчел ведь тоже не коммунизм, там у них свой кнут и свой сталин. Не надо животный-то мир принижать до нашего. Не дурей они нас.

– Я бы к Вам, может, и пошел, – раздумчиво ответил Арсений. – Но не создан я держать плетки для малюты скуратова, слаб. Не зовите меня, нет у меня Вашего таланта в управленческих и заплечных делах.

– Тогда помогите хоть, – страстно воззвал Ильич, протянув к географу открытые ладони. – Помогите хоть информационно. Знаю ведь, чувствую, все у Вас нарыто, все это корыто компромата. Дайте нам козырек, злыдням и особистам. Мы хоть за Вас руки попачкаем, грязь выметем. От самых опасных и косоглазых отобьемся. А то будете скоро географию иероглифами преподавать. Я ведь, господин географ, чую, у Вас теперь все козыри, в кармане – иначе не так дело бы двигалось. Поделитесь с плохими, выверните кармашки, мы и не подведем.

В это время дверь с треском распахнулась и в залу восшествовала депутация. Впереди следовал заводила ушедших на покой деятелей умственного труда, за ним плелась дама с мочалкой от горностая на шее, держа в широко растянутых руках плакат " Ударим по ларькам первого этажа нашим Ай-Кью", и завершал процессию толстый мужик в одном тапке и больничной пижаме, жующий яблоко.

– Вы кто, ребята? – спросил Ильич, побледнев.

– Депутация местной думы, – крикнул затейник. – Признали? Прознали, что выездная комиссия тут чрезвычайных полномочий. Требуем убрать грязные палатки и торговый клоповник с малинником с первого этажа обители святых мыслей.

– Мы кузнецы, и дух – наш, – крикнул толстый и показал яблоком на свой зад.

– А чегой-то вы, бунтуете? – переспросил Ильич.

– Они не бунтуют, – всунулось в дверь толстое лицо завхозши-медсестры, – сами упросились, – и исчезло.

– Просим, – крикнул заводила. – После окончаний спортивных состязаний, этих на постое стрелков по тарелочкам и бермудских лучников…

– Байкальских… – поправил с яблоком.

– Бурятских, – уточнил Ильич.

– … открыть на первом этаже обители нужное для интеллекта и его игр, – сообщил заводила. – Сауну с массажом мозжечка, зал игральных автоматов в шахматы и деньги, и отдельно массажный салон с дамами высокого коэффициента.

– Вот те на, – изумился старичок. – А зал-то на что, не могу догадаться.

– Зал им для поправки умственности методом сражений умов, – всунулась рожа завхозши и отлетела назад.

– Труда и почета отсчет мы ведем, – облизнул огрызок толстый и поглядел на тапок.

– А сауну вам на что?

– Парами париться, – крикнула завхозша, на секунду расцепив дверь. – А то секс у них заглох, а это на мозге свежестью не сказывается.

– Это сказывается на общем утреннем подъеме и ночном спуске умственной отсталости, – заявил, Робеспьером отставив ногу, заводила.

– Вставай комсомольское семя… – смутился толстяк..

– Ну, а массажный на что?

– Будут японскими гейшами и рикшами шлифовать коэффициент, – ответила за бедолаг завхозжа, но кто-то ей, похоже, прищемил дверью шею, так она скривилась.

– Повысим на полтора средний Ай-Ку по обители.

– Как это средний, – удивился географ. – Разве средний бывает?

– Твой, да мой, – быстро разрулил проблему заводила, – а посередине гвоздик. Понял?

– Ну да, – ошарашенно ответил географ.

– Ну идите, – вставил Ильич, отмахиваясь. – Все будет, через неделю-другую. Еще уголок дурова добавим для комплекту.

– А меня тут с вами не оставите на недолго? – спросила дама с огрызком горностая.

– Зачем? – удивился непонятливый к старости старичок.

– Коэффициент мерить по справедливости. Этот, – презрительно указала на заводилу, – третью ночь не мерит, мерин. Линейку, говорит, поломал.

– Сейчас не до вас, дама. Следующая комиссия теодолид привезет, – скомандовал Ильич.

– Нам лишнего не надо, – степенно и гордо возразил заводила.

– Лишнее списываем влет, – пискнула зажатая голова завхозши.

И депутация, пятясь боком, вывалилась за дверь, освободив медсестру.

– Вот так, – подвел итог Ильич. – А Вы говорите бросить их всех, этих людей. На произвол органов судьбины. Так, гоните информацию.

– Не знаю, есть ли у меня? – засомневался географ.

– Зачем же Вы меня, Арсений Фомич, обретаете на одиночество, – с глубокой печалью произнес Ильич. – Ведь мне с этими, видимо, якшаться, вице…

– Так ведь это уже… нерешительно подсказал географ.

– Ах, да, – впомнил старикан. – Этот уже… списан за борт. Ответьте гражданин учитель, – вежливо поинтересовался провидец, – почему хорошие люди умирают раньше плохих?

– Это только плохие так думают, – ответствовал Полозков.

– Ладно, убедили. Убеждения – мать тупиков русских. Тогда спросим у судьбы? – улыбнулся Ильич. – Сыгранем? Чья взяла, тот и получает. Ставьте ваши знания.

– А Вы? Должны что-нибудь серъезное, – потребовал Арсений.

– Меня берите. Возьмете?

– Как?

– Целиком. Ваша возьмет – распоряжайтесь мной по усмотрению, Вы начальник. Скажете сойти – сойду. Мне всюду местечко сыщется. Но вот что плохо, я всегда выигрываю. Тяните вон карту.

Географ вытянул семерку.

– А моя всегда будет старше, – и Ильич, гримасничая, предьявил восьмерку. – Тянем потянем!

Арсений положил на стол короля.

– И будете биты, – и старичок аккуратно вытянул случайную карту и накрыл тузом короля.