Книга Бегство от волшебника - Айрис Мердок

Все эти мысли вращались у нее в голове, когда она сидела у постели брата, заболевшего какой-то загадочной болезнью. Он лежал беспомощный, как ребенок. Его мучил страшный озноб, и время от времени начинался бред. Сейчас он находился в тяжком забытьи. Доктор не мог поставить точного диагноза, но объявил, что опасности для жизни нет, посоветовал не беспокоить больного и все время следить за его состоянием. У Розы были свои предположения насчет причин болезни Хантера, настолько, однако, фантастические, что она предпочла не делиться ими с доктором.

Разгоревшийся в Парламенте скандал по поводу ОЕКИРСа поверг Хантера в шок. До чего странно, что это произошло именно сейчас, твердил он про себя. Но триумф над Лисевичем омрачился подозрением, что поляк наверняка считает его, Хантера, во всем виноватым и, конечно же, захочет отомстить. Хантер стал опасаться за свою жизнь: угрозы, высказанные Стефаном тогда, ночью, казались ему вполне реальными. Хантера начали преследовать ночные кошмары — он слышал, как поляк крадется по лестнице, подбирается к дверям его комнаты. А еще ему снился Кальвин Блик, демонстрирующий сотни снимков, на которых Роза была запечатлена в черных чулках. Из этих мрачных бредовых странствий Хантер возвращался, пробуждаемый болью в обожженном лбу, по-прежнему сильной. Чувство, что кожа на лице вся целиком стягивается к отверстию во лбу, не покидало его ни днем, ни ночью (в минуты, свободные от ужасных снов). В отчаянии Хантер схватил ножницы и состриг свои светлые волосы вплоть до макушки, после чего ему стало неловко выходить на улицу. От всего этого он и заболел.

Сейчас он медленно пробуждался ото сна. Комната была наполнена светом и тьмой, разделившимися в виде резких пятен. Свет резал глаза, а тьма угнетала, казалось, что в ней прячется много каких-то пугающих существ. Одно из них, Хантер чувствовал, поместилось у него на груди. Спустя какое-то время он понял, почему свет такой яркий — это же дневной свет, а не электрический. А сколько сейчас времени? — подумал он. Теперь тьма сгустилась в одном месте комнаты, в углу, и постепенно становилась похожа на какого-то громадного черного паука. Одной лапой чудовище прикасалось к постели больного, вызывая в нем непрерывную дрожь. А на той половине, где оказался свет, Хантер видел сидящую женщину. Это была его мать. Но смотрела она не на него, а в окно. Черные волосы, кое-как сколотые, рассыпались по шее. Он часто видел ее такой. Она хмурилась. И вдруг еще кто-то оказался в комнате, и голоса захлопали крыльями над его головой. Захлопали беззвучно, будто на экране пропал звук. А потом звук прорвался… оглушительный, й тут же снова снизился до шепота. Хантер лежал неподвижно и прислушивался.

Роза с удивлением увидела миссис Уингфилд на пороге комнаты. Она вскочила со стула.

— Значит, — произнесла миссис Уингфилд, — теперь встречи с вами должна искать я? Замечательно! — Пожилая дама была одета в уже знакомые Розе вельветовые брюки и твидовый пиджак, а на носу у нее виднелись старомодные очки в роговой оправе.

— Простите, последние два или три дня… — начала было Роза.

— Не извиняйтесь! — прервала ее миссис Уингфилд. — Фой привезла меня на машине. А теперь дожидается снаружи.

— О, позвольте мне пригласить ее… — попросила Роза.

— Не стоит затрудняться! — сказала миссис Уингфилд. — Ей нравится играть роль верного оруженосца, ну и пусть себе играет. Между прочим, можете мне не верить, но особа азартнейшая. Через площадь мы не переехали, а перелетели. На бешеной скорости! А что с мальчиком?

— Неизвестно, — ответила Роза. — О, моя дорогая, привет! — последнее восклицание относилось к Марсии, в этот миг отворившей дверь.

— Можно войти? — спросила Марсия. — Как чувствует себя бедняжка Хантер?

— Увы, не лучше, — заметила Роза. — Миссис Уингфилд, разрешите представить вам леди Кокейн.

— О, так ты видела сегодняшние газеты? — воскликнула Марсия.

— Да, и прими мои поздравления, — отозвалась Роза. — Муж Марсии только что был почтен титулом, — пояснила она миссис Уингфилд.

— Вы это называете почестью? — уточнила миссис Уингфилд. — Да если бы ваша мать услышала, она бы перевернулась в гробу!

— Хантер спит? — поинтересовалась Марсия.

— Да, он в забытьи, — сообщила Роза. — В полнейшем.

— Это так странно, не правда ли? — произнесла Марсия. — Кажется, будто кто-то околдовал его злыми чарами. Любовный напиток, колдовство, от которого человек заболевает и умирает, вы верите, что все это существует? — мягко спросила она у миссис Уингфилд.

— Нет, конечно, нет! — возмутилась та. — Зато я верю в подсознательные мысли, а на них очень влияет лунный свет. Этот юноша, должно быть, долго размышлял о чем-то невеселом. Кто знает, может, его терзает чувство вины. Не совершил ли он недавно какого-нибудь преступления?

— Нет, — заявила Роза, — он никаких преступлений не совершал.

— Не знаю, что вы под этим подразумеваете, — заметила миссис Уингфилд, — и на расспросы у меня нет времени. Я пришла сообщить вам, что освобождаю вашего брата от дальнейшего участия в издании «Артемиды».

— Вы та персона, которая может принять подобное решение? — уточнила Роза.

— В вашем голосе звучит насмешка, — произнесла миссис Уингфилд, — но сейчас я сообщу нечто, после чего вам уже будет не до насмешек — да, именно я решаю. Потому что отныне я — владелица «Артемиды»! Больше всего акций находилось у миссис Каррингтон-Моррис, но три дня назад я выкупила у нее эти акции. Она может пылать праведным гневом против алкоголя, но о такой сумме, которую я предложила, ей остается только мечтать. Я скупила акции и у прочих вкладчиц, у всех, кроме вас. Э нет, и не надейтесь, за ваши акции я вам не дам ни гроша. Итак, поскольку бумаги все у меня, мальчик может считать себя свободным. — Миссис Уингфилд посмотрела на Хантера с брезгливым любопытством, так можно смотреть на принесенную кошкой дохлую мышь.

Хантер повернулся на постели. Голоса по-прежнему гудели и жужжали где-то высоко над ним. Где-то, очень далеко, кто-то назвал его имя. Запах дивных духов витал в воздухе, похожий на запах леса, по которому он бегал, когда был ребенком. Он напрягся и всей грудью, через рот, через ноздри, втянул этот воздух. На светлой половине комнаты он увидел изображение, далекое и неподвижное, какой-то прекрасной дамы. Незнакомой… и вместе с тем похожей на кого-то знакомого.

— Кинозвезда, — громко сказал Хантер, — наверное, кинозвезда. — Когда смотришь на кинозвезд, то всегда кажется, что ты с ними уже где-то виделся.

На этой даме было леопардовое пальто, и она склонялась над ним и смотрела так ласково. Но стоило ей приблизиться, подобрался ближе и паук, и Хантер увидел близко от себя его многофасеточные глаза. В каждой стеклянной плоскости он видел свое отражение, повторенное дважды, трижды, сотню раз. Он в ужасе отвернулся и зарылся головой в подушку.

— Он просыпается, — воскликнула Марсия. — Он что-то сказал. Вы не расслышали?

— Как же, по-вашему, я должна поступить с «Артемидой»? — спросила Роза. Она чувствовала себя очень усталой.