Книга Черное солнце - Ирина Арбенина

— Очень! Это тебе подарили?

— Купила. В антикварном магазине.

— Это мне? Спасибо.

— Правда, красивый?

— Очень.

* * *

Именно сейчас генерал вспомнил и весь тот разговор с дочерью, и едва заметную, странную улыбку Юлсу, когда она посмотрела на поблескивающего бронзой изящного Меркурия.

Вспомнил именно сейчас, когда его опять собиралась посетить эта настырная молодая женщина, Анна Светлова.

* * *

— Вам — да, согласна, были не страшны угрозы Марион Крам, — сказала Светлова генералу. — Вам не страшны, а другим?

— Это кому же, интересно?

— Ну, тому, кто мог воспользоваться вашим особенным оружием. Пистолетом, распыляющим циан?

Знаете, этакое экзотическое доступное спецслужбам оружие…

— Ну, допустим, оно у меня есть. И что из того?

— Вы же не давали его поиграть кому-то из знакомых, правда? И хранили его в сейфе? Очевидно, немного людей на свете, которые вообще осведомлены о нем. Ведь так?

— Ну, допустим, что так.

— Раз, два — и обчелся, да?

— Ну…

— Давайте считать. Один — это вы.

— Раз — это я, — о чем-то вдруг задумавшись, автоматически повторил Тегишев.

— А два?

— Два… — Тегишев устало потер виски. — Вы имеете в виду того, кто знал, что этот пистолет лежит у меня в сейфе?

— Да.

— И знал бы код?

— Да.

— Да вы с ума сошли! — Тегишев тяжело опустился в кресло. — Как вы смеете?

— Известно, что накануне смерти Марион Крам посетила некая особа женского пола… Русская.

— Замолчите немедленно! Или я…

— Или — что вы?..

— Или я не знаю, что с вами сделаю!

— Мне кажется, вы вообще не знаете, что вам делать, Игорь Багримович. И не только со мной.

Светлова не успела договорить: вдруг затренькал сотовый телефон Игоря Багримовича Тегишева.

— Слушаю.

Аня смотрела на лицо генерала и видела, как оно становится напряженным, тревожным. Но не просто тревога охватила генерала. Страшная тревога… смертельная. Он побледнел.

— Я немедленно выезжаю! — бросил Тегишев в трубку.

— Что-то случилось? — спросила Анна.

— Прошу, мадам, на выход! И всего наилучшего.

Надеюсь, больше никогда вас не увижу. — И генерал бесцеремонно выставил Анну за дверь своей квартиры.

Ничего не оставалось, как повторить уже знакомый трюк.

Светлова сделала вид, что оскорбление удаляется, а потом тут же на цыпочках вернулась и замерла перед дверью.

Генерал же делал то, что делает любой торопящийся человек: он одевался в прихожей и одновременно говорил по телефону:

— Да, да, вылетаю! Первым же рейсом! — услышала Светлова его командирский, по-военному четкий голос.

— Да, да! Уже вечером я буду в Париже. Да.., на улице Эдинбург.

* * *

После первого своего визита в Линибург Инна Гец и Аня занялись важным делом — они «соображали», как побыстрее для Светловой и Ладушкина раздобыть мульти-Шенгенские визы…

Но, как говорится, шутки в сторону. Было понятно, что дело принимало прямо-таки «международный характер».

Только теперь Светлова убедилась, как они с Инной были правы и предусмотрительны.

Но, подумав и посовещавшись с Ладушкиным, решили, что в Париж вслед за генералом полетит все-таки Гоша.

Потому что у него, в силу опыта работы в агентстве «Неверные супруги», накопилось больше умения незаметно «висеть на хвосте». И он неплохо, оказывается, знал Париж и очень неплохо — французский.

— Откуда, Ладушкин?

— Откуда.., откуда? — обиделся Ладушкин. — Да я три года телохранителем был у одного бизнесмена, который во Франции свои дела вел. Мы из Парижа не вылезали. Хочешь не хочешь — язык выучишь. Это уж я потом, когда он разорился, подался к «Неверным супругам».

И Ладушкин улетел вслед за генералом, с обещанием сразу же, по приезде, как только что-то узнает, позвонить.

* * *

— Ну что?! — просто «впилась на расстоянии» в Ладушкина Анна, когда в трубке раздался наконец его голос.

— Генерал сразу из аэропорта поехал в больницу.

— А кто там у него в больнице?

— Кто? Его дочь.

— Юля?

— Ну, можно сказать и так. Здесь ее называют, как на подиуме.., сценическим именем — Юлсу.

— А что она там делает, в больнице?

— Ну, что делают люди в больнице? Болеет она.

— Отличный ответ, исчерпывающий. Браво, Ладушкин! А что-нибудь еще стало известно?

— Как только мне что-нибудь еще станет известно, — раздраженно отрезал Ладушкин, который терпеть не мог, когда на него наезжают, — я тут же позвоню!

Глава 13

Светловой снилось французское число «тридцать» — trente. Красное. Как будто ехал игрушечный поезд, нарисованный в школьной тетрадке по арифметике, и в нем много — тридцать — маленьких красных окон, и детский голос бубнил, как в считалке, — трант-трант-трант. Тридцать, стало быть.

Это заменяло маленькому поезду стук колес.

Странный сон. Пожалуй, не стоит спать во второй половине дня, даже если очень хочется.

День меркнул, когда Аня проснулась. На стене лежали тени. В этих коротких зимних днях, когда они переваливают свой сияющий морозный пик, сразу появляется что-то смутное, печальное, умирающее. Пока не разгорится вечер — волшебный, с темной синевой и огнями.

Комната, как выяснилось, сильно выстыла. Еще с прошлого вечера отключили отопление: опять какая-то авария! Трубы где-то лопнули, поэтому за сутки дом окончательно выстудился.

И теперь Светлова лежала под двумя толстыми одеялами, не смея даже и подумать о том, чтобы согнуть коленки или пошевелиться, — ей казалось, что под одеяло тотчас проберется холод.

Так она и застыла, вытянувшись, неподвижно.

Точно перед отпеванием. Такой же покой поселился у Светловой отчего-то и в душе — как перед отходом в лучший из миров. А в том, что тот мир «лучший» — после того, что Светлова узнала за последнее время, — сомнений у нее не было.

«А ну их всех, — думала она, — надоели! Ужасы всякие! Взять бы да и бросить все это! Генерал… Инна Гец… Фокина… Октябрьский-27… Взять бы да забыть!»