Книга Сердце дракона, или путешествие с Печенюшкиным - Сергей Белоусов

Семь минут обернулись получасом. Эльф был очень мал, а старческие руки дрожали. Тетушка Флора все беспокоилась и даже один раз демонстративно зазвенела щеколдой, но сестра ее не могла бросить больного. Тем более что друзья пострадавшего мало смыслили в медицине — их неумелая помощь скорее мешала престарелой фее.

— Мое терпение кончилось! — объявила тетушка Флора. — Хлоя, я улетаю! Жди, я скоро вернусь или пришлю за тобой!

Здоровой рукой она успешно отперла дверь и сделала несколько шагов обратно, в глубь коридора, чтобы прихватить метлу.

— Здесь открыто?! Дома ли хозяйки? — Дракошкиус, хоть и сильно уменьшенный, едва протиснулся внутрь. Шум, поднятый им, достиг ушей тетушки Хлои, опасливо выглянувшей из комнаты.

— Кто это?.. Мурлыка Баюнович?!! Вы живы?!! Я упаду в обморок!.. Нет, не падаю! Какое счастье! Флора, я всегда говорила, что добро победит! Ты слышишь?! Как побледнела! Ловите ее, это Флора падает в обморок! Ой, крышка подпола открыта, сейчас она рухнет вниз!..

Резиновый хобот, метнувшись из темной глубины, поддержал теряющую сознание старушку. Фею перенесли в гостиную, уложили на диван. Эльфы, неловко рассыпаясь в благодарностях, улетели, неся перевязанного товарища. Тетушка Хлоя суетилась над сестрой, понемногу возвращавшейся в сознание.

— Тяжелая обязанность привела меня к вам! — Дракошкиус ощутимо волновался. — Если произошла ошибка, я буду счастлив тысячекратно умолять о прощении. Все станет ясно через минуту!

Он вытянул правую лапу. Один из когтей дракона украшал безразмерный талисман Базилевса — перстень Елизаветы.

— Как пух с тополей… — прошептал Дракошкиус.

Малиновый огонь брызнул из перстня снопом. Неодолимая сила подбросила вверх худенькую фигурку младшей феи, окутала туманом, бешено завертела…

— Остановитесь, братец! — Чужой, глубокий голос умоляюще простонал из вихря.

Потрясенный дракон замолчал. Не пряча когтей, он прикрыл талисман левой лапой. Федя и рой эльфов, окружавший домового, прильнули снаружи к стеклу окна. Вместо тетушки Хлои за спиной Дракошкиуса стояла, держась за штору, печальная красавица. Зажав рот ладонью, широко распахнув глаза, она не могла вымолвить ни слова.

Туман рассеялся. Напротив дракона оказалась дама средних лет, сидевшая на диване, не приминая подушек. Жесткое лицо ее с правильными чертами и двумя глубокими складками у рта озаряли необыкновенно лучистые глаза — цвета спелой ежевики.

— Как я устала… — проговорила Тыщенция Кувырк.

Мелодия короткой фразы не имела ничего общего с добродушным карканьем тетушки Флоры.

— Можно было сопротивляться дольше, — заметила колдунья после паузы. — Я старалась, но в последние дни делала все без души. Не знаю причин — возраст, судьба, разочарования, сломанная жизнь? Что мне помешало уйти отсюда раньше? На свете хватит места и доброму и дурному. Ваш рыжий герой — кстати, личной ненависти я к нему не питаю — зачахнет без борьбы. Победит все зло на планете и вскоре тихо умрет, обожравшись сладкого…

— Поторопись, сестра! — мрачно перебил Дракошкиус. — Коварство твое известно, прекрати изображать жертву. Времени на длинные речи нет!

— Ответь, все же, на несколько вопросов! Женщины любопытны, братец. Что с Фурианой? Я неожиданно потеряла связь.

— Мы спасли ее. Но после твоей обработки лечить придется долго. Яд Тыщенции… Скольких ты убила, сколько искалечила душ, свела с ума, поставила на дыбы страну!..

— Я боролась за жизнь, это право каждого. Где Сморчков?

— Это наши проблемы!

— Значит, они есть. Чудесно. Как девчонки?

— Подросли, загорели. Хотела услышать другое? Стали опытнее и умнее. Здоровье в полном порядке, веселы. Да, тебе привет и поцелуи! Они же не знают, кто готовил им смерть в Драконьей пещере.

— Жаль, что они живы. Ненавижу детей! Ладно, достаточно. Последнее. Как вы узнали меня?

— Долго рассказывать. Но главное — вот. Разносчик молока, ослик Хосе-Игнасио. Как-то на рассвете он задержался у вашего дома, в кустах, поправляя сбившуюся подкову. Случайно ослик обернулся и увидел, как беспомощная тетушка Флора выплывает из окна, хватает бутылки, выпивает залпом, затем, пустые, швыряет в небо, где они благополучно пропадают. Для среднего чародея трюк обычный. Но возможности бедных тетушек знали все. К тому же, ты была без всегдашних темных очков и, случайно посмотрев на кусты, чуть не встретилась с осликом глазами. Хосе-Игнасио утверждает, что этот взгляд будет сниться ему всю жизнь. Он сбежал тем же утром. Спрятался так, что эльфы смогли разыскать его только сегодня.

— Как глупо… — Тыщенция скривилась. — Показания осла… Молоко Цецилии оказалось слишком целебным. К дурочке Ноэми могла вернуться память. Пришлось придумать сказку для нее. Я обрадовалась, когда перестали носить молоко, а уточнить причину не догадалась… Как глупо!.. Эльфы?! Так их сегодняшний прилет не случаен?

— Конечно! Дом был оцеплен. Вас бы не выпустили. Постарались бы задержать до нашего появления. Но я ответил тебе на лишний вопрос. Скажи мне за это — где настоящие феи?

— Ни за что! Мучайся до конца дней!

— Спасибо за заботу. Семейный разговор заканчивается. Узнай же, что талисман, перстень Базилевса, целые сутки был рядом с тобой, на пальце Лизы.

— А-а-а-а-а-а!!. — Колдунья с перекошенным в ярости лицом бросилась на дракона.

— Как пух с тополей, как торосы из льда,

Сгори и растай, пропади навсегда!!.

Голос Дракошкиуса прогремел, многократно отражаясь от стен, перекрывая вой Тыщенции Кувырк. Перстень со скорпионом взлетел под потолок, взорвался огнем — вишневым, рубиновым, алым. Облако пламени окутало колдунью, перехватив ее у самого горла дракона.

— Ноэми!.. Твою любимую Ноэми я забираю с собой… — донесся из центра огня слабеющий голос Тыщенции.

Облако толчками переместилось к неподвижной фигуре у шторы, лизнуло, не зажигая, ткань и потянулось к Принцессе Ветров.

Раздирая уши, в коридоре завизжали, заскрипели доски пола и, переломившись, обрушились в подпол. Освободившийся Никтошка взгромоздил на порог передние ноги и щедро окатил Ноэми из хобота живой водой. Сгусток огня запульсировал, уменьшаясь, неясные тени мелькнули внутри, вот огонь сжался в точку, ослепительно вспыхнул и пропал.

Принцесса Ветров смогла, наконец, пошевелиться и убрать с губ ладонь.

— Здравствуй! — сказала она.

Сморчков отодвинул ларь и ахнул от неожиданности.

На крышке люка лежал золотой браслет Флюгерона.

Ошибки быть не могло, случайности — тоже. Князь сам не единожды разглядывал волшебную змейку и даже примерял ее, лениво расспрашивая подобострастного советника о деталях угадывания погоды. Конечно, широковатый браслет вполне мог упасть с тощего запястья Флюгерона. Но как он оказался здесь? Тайну убежища Сморчков-Заморочкин оберегал так же ревностно, как собственную жизнь.