Книга Театр одного демона [= Пьеса должна продолжаться ] - Роберт Шекли

– Потому что я не хочу связываться с Фебом да и вообщепредпочитаю не вести серьезных дел ни с кем из его компании, – ответилЗевс. – Я им не доверяю. Говоря о Высшем Разуме, я вовсе не имел в видустарый аппарат божественной власти. Ведь твой пророческий дар позволяет тебевходить в контакт не только с греческими богами, но и с другими высшими силами,не так ли? Как ты думаешь, твоих способностей хватит на то, чтобы вопроситьтого старого еврейского бога, который был весьма популярен еще в те времена,когда я правил миром?

– Ах, Иегову! Ты ведь его имел в виду? Что ж, Иегова заэто время претерпел ряд любопытнейших метаморфоз. Но сейчас он не отвечаетпророкам и предсказателям. Он строго-настрого приказал, чтобы его небеспокоили.

– Но ведь, кроме него, существуют другие божества?

– Конечно, существуют. Однако мне кажется, что к нимлучше не приставать с вопросами. Они не такие, как ты, о Зевс. Ты – бог, скоторым мог побеседовать каждый. Они же весьма недоброжелательно относятся кпопыткам найти с ними общий язык. И поведение их зачастую непредсказуемо.

– Все равно, – сказал Зевс, – свяжись сними. – Если один бог не может попросить совета у другого бога, то я уж незнаю, куда катится наша вселенная!

И прорицательница провела его в потайную комнату, где оназанималась предсказаниями. Она обошла комнату кругом, совершая обычные приготовленияк обряду прорицания. В жертвенной курильнице задымились лавровые листья, ипифия бросила на тлеющие уголья горсть конопляного семени. Она достала изтайника несколько священных предметов, помогавших ей в пророчествах, открылакорзину, спрятанную под грузой тряпок в углу, и вытащила из нее огромногоудава, которого обернула несколько раз вокруг своей шеи. Затем пифия села натреножник и вошла в контакт с высшим разумом. Глаза ее закатились, и белкислепо и страшно глядели прямо на Зевса из-под полуопущенных век.

Наконец пифия произнесла чужим голосом, от которого у Зевсапобежали мурашки по коже:

– О Зевс! Ступай к народам монгольским и ищи среди них!

– И это все? – спросил Зевс.

– Конец связи, – сказала пифия тем же голосом.Затем силы оставили ее, и, потеряв сознание, она упала с треножника к ногамЗевса.

Когда прорицательница наконец пришла в себя, Зевс спросил унее:

– Я думал, пророчества всегда неясны и туманны, и длятого, чтобы верно понять их, требуется помощь мудрых толкователей. А твои словабыли настолько ясны и недвусмысленны, что у меня возникло сомнение –действительно ли это было пророчество? Может быть, способ связи с ВысшимРазумом несколько изменился за время моего вынужденного отсутствия в Подлунноммире?

– Я думаю, что, поскольку старый протокол обменаданными, оставлявший место для всяких двусмысленностей и противоречивыхтолкований, зачастую приводил к роковым ошибкам, Высшие Силы ввели новый,улучшенный протокол.

И Зевс, снова окутав себя темным облаком, покинул Салоники.

Глава 5

Зевс отправился прямо к монголам, недавно покорившим южнуючасть Китайской империи и отдыхающим от ратных трудов. Гордясь своими недавнимипобедами, монголы считали себя непобедимыми. Зевс явился к ним в подходящиймомент, когда весь народ был настроен вполне благодушно.

Зевс разыскал монгольского вождя и обратился к нему с такимисловами:

– Твое войско одержало много блестящих побед, и твойнарод получил весьма обширные земли. Но теперь твои воины скучают без дела,ведь ты не зовешь их в новый поход. Вы, монголы, – народ, которому нужнаясная цель, а я – бог, которому нужен свой народ. Не объединиться ли нам кобоюдной пользе?

– Может быть, ты и в самом деле бог, – отвечалмонгольский вождь, – но ты не монгольский бог. Зачем нам слушать тебя?

– Потому что я хочу стать вашим богом, – сказалЗевс. – Я ведь не просто один из каких-то мелких божков, державшихся навторых ролях. В давние времена греки почитали меня своим верховным божеством, ия чуть было не стал единственным Богом этого народа, когда… ну, словом, япросто не захотел быть Богом греков. А греки, да будет тебе известно, весьмаславный и всеми уважаемый народ. Они очень смышленые; среди них было немаловыдающихся мыслителей и полководцев. Однако они неблагодарный народ: ведь яжелал им только добра, а они не слушались меня…

– Что ты можешь нам предложить? – спросил у Зевсамонгольский вождь.

И вскоре монгольское войско, высоко подняв свои знамена,двинулось прямиком через Карпаты на подступы к Венеции, где им предстоялосовершить путешествие во времени – перенестись в XVI столетие. Для переброскитакой большой массы Зевсу потребовалась вся его божественную мощь. Конечно, онмог бы перебросить конницу прямо из Китая в Венецию, в нужное время, но лошадис непривычки могли испугаться.

Паника начала распространяться среди мирного населениязадолго до прибытия монголов. На устах у всех было только одно:

– Монголы! Монголы идут!

Жители мирных сел и городов снимались с насиженных мест.Уезжали целыми семьями – на лошадях, на повозках, запряженных длинноухимиосликами или ленивыми, неповоротливыми волами. Те, у кого не было ни лошади, ниосла, ни вола, несли свои нехитрые пожитки на себе. Уводили жен и детей от этойнежданной напасти – раскосых дьяволов с узенькими черными полосками усов на широкихжелтых лицах. Некоторые бежали в Милан, другие – в Равенну. Но большинствостекалось в Венецию, укрытую за топями и лагунами, казавшуюся такойнеприступной.

Глава 6

Монголы наступали, и жители Венеции принимали чрезвычайныемеры для спасения своего города. Дож созвал внеочередную сессию городскогоСовета, на которой было решено разрушить главные мосты, ведущие в город; крометого, солдатам был отдан специальный приказ пройти вдоль морских берегов иконфисковать все суда и лодки, вмещающие более десяти человек. Конфискованныесуда следовало доставить в венецианский порт, а слишком тяжелые или громоздкие– затопить на месте.

Еще одной серьезной проблемой была нехватка продовольствия,которую венецианцы вскоре начали ощущать. Обычно провизия доставлялась морем, ипарусные суда каждый день заходили в гавань, привозя разнообразную снедь. Но впоследнее время на Средиземном море были сильные штормы, и морская торговлязамерла. Венеции угрожал голод.