Книга Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

Демонстративная лень, с которой тот прежде преследовал его,сменилась всплеском активности. Змей, разогретый собственным жаром, атаковал.Тело его свернулось в тугие кольца, а затем мгновенно распрямилось.

Мефодий, никак не ожидавший от змея такой стремительности,не успел правильно выставить меч. Да и о каком классическом парировании илизащите тут могла идти речь, когда на него падало нечто толщиной с корабельнуюсосну?

Мефодий не успел даже перекатиться и уйти с направленияатаки. Все, что он сделал, это упал на спину и выставил прямо перед собой меч.В следующий миг огромное змеиное тело навалилось на него сверху. Чувствуя, чтомеч вырывает у него из рук сила, которой невозможно противостоять, Мефодий смоглишь немного повернуться, чтобы рукоять меча не проломила ему грудную клетку.

А уже в следующий миг мрак принял Мефодия в свои клубящиесяотрывистыми видениями липкие объятия. Он успел только ощутить, что зеленаяслизь заливает ему грудь. Сознание убежало чередой наискосок, без записки, безтелефонного звонка, не оставив ни запахов, ни звуков.

Глава 12

Тридцать первый сребреник

Последовав за головой, Даф совершила ту же ошибку, что иМефодий. Она стала играть по чужим правилам, которые изначально, поопределению, не сулили ей ничего хорошего, доброго, вечного. Однако Даф,прожившая на свете все же чуть дольше, чем Мефодий, усвоила некоторые азыбезопасности, которые активно вдалбливались ей в эдемской школе.

Как известно, одно из двадцати основных правил светлыхстражей гласит: «Проводник мрака не приведет к свету. От измены не жди союза.От лукавства не жди помощи».

Прыгучая же голова, излучавшая слабое, но все же заметноекак для Даф, так и для Депресняка некросвечение, никак не могла быть созданиемсвета. Следовательно, она являлась тем самым проводником, которому нельзя быловерить. Это Даф отлично понимала. Именно поэтому, еще по дороге, воюя сДепресняком, который категорически не желал, чтобы его зажимали под мышкой, онадостала флейту и держала ее наготове.

Прохожие глазели на Даф с большим интересом. Действительно,во всех отношениях Дафна представляла собой колоритное зрелище. Мчащаясяневесть куда красивая девчонка с двумя светлыми хвостами, похожими на потокисвета, с флейтой в руке и с уродливым котом в строгом ошейнике, явно страдающимобостренной формой бешенства. А тут еще народец в десятке метров впереди Даф падали разлетался во все стороны, сметаемый с дороги невидимой головой.

Вскоре, несмотря на свои попытки не потерять голову из виду,Даф начала отставать, причем абсолютно безнадежно. Происходило это потому, чтоголова, за которой она старалась успеть, неслась почти в два раза быстрее, чемта, что вела Мефодия. Путь, который ей предстояло проделать, был гораздодлиннее, вот и приходилось спешить.

Решившись, Даф быстро взглянула наверх, проверяя, не видноли где поблизости золотистых бликов, а затем короткой трелью наложила на себязаклинание непродолжительной невидимости. Несколько лопухоидов, смотревших нанее в этот момент, принялись изумленно озираться, не понимая, куда деласьдевчонка. Но Дафне было не до них. Она взялась за талисман и решительно материализовалакрылья. Один взмах, другой… Ее взлет был похож на тяжелый взлет орла. В концеконцов, она давно не практиковалась. Однако в миг, когда упругий ветерподхватил ее, все умения вернулись, и Даф ощутила привычный восторг полета,захлестывающее радостное чувство, в котором все гадости и сомнениярастворяются, как пессимист в серной кислоте.

Поднявшись на три-четыре метра – выше просто не имелосмысла, – Даф вновь увидела мягкую голову. Та давно выскочила на проезжую частьи стремительно мчалась по проспекту. Догнать ее пешком не представлялосьникакой возможности, однако теперь преимущество было на стороне Даф.

Депресняк, кожистые крылья которого все еще были подкомбинезоном, оскорбленно свешивался с ее руки дохлой лисой. Весь его видговорил: «Тебе, значит, можно летать, а мне нельзя? Да? Ну-ну! Видали мы такиххозяек в Тартаре в испанских сапожках!»

Однако в планы Даф не входило расстегивать «молнию» накомбинезоне. Гнаться за головой и одновременно отслеживать перегревшегосякотика – это далеко не то занятие, которому следует посвятить жизнь.

К тому же Дафну уже пару минут терзала и грызла неприятнаямысль, пересилившая даже опасение, что ее засекут златокрылые: «Интересно, скакой радости я помогаю Буслаеву? Мчусь, как бешеный таракан, по первому егозову? Ах да, пардон! Я же его страж-хранитель… Ну тогда ничего личного. Просторабота такая», – успокаивала она себя, ощущая брешь в своей логике. В концеконцов, о том, что она страж-хранитель, она вспомнила только сейчас, ужепомчавшись за головой.

«Плевать! Может, я по жизни добрая! Я помогаю собачкам,котикам. Нищим подаю копеечки. Мух выпускаю в форточку. Вот и Буслаеву решилапомочь. В конце концов, чем он хуже какого-нибудь колорадского жука?» –убеждала она себя, все больше уверяясь, что так оно все и есть.

Примерно через двадцать минут полета, когда Даф,поприветствовав лбом знак «Стоянка запрещена», перестала получать удовольствие,лавируя между рекламными перетяжками и троллейбусными проводами, голова наконецзамедлила прыжки. Теперь она катилась значительно медленнее. Снизившись, Дафобнаружила, что черты лица головы совсем сгладились и сточились. Исчезли уши,нос. Глаза намечались еле-еле. Все было стерто. Уничтожено. Все съела бешенаягонка по московским проспектам. С явным усилием перемахнув через высокий забор,голова с неприятным звуком лопнула и растеклась жирной слизью.

Даф это, признаться, не слишком удивило. От жижи и праха,кое-как слепленного некромагическими заклинаниями, только этого и следовалоожидать. Даф лишь взглянула на свои крылья, проверяя, не забрызгало ли их. Нет,с крыльями было все в порядке. Одновременно она не без удовлетворения отметила,что темных перьев не стало с прошлого раза больше. У одного давно темного пераслегка посветлел кончик. Нет, белым он не стал, но все же в прошлый раз онопределенно был темнее.

«В общем, пока живем», – подумала Даф.

Опустившись в стороне от лопнувшей головы, она вновь взяласьза талисман и убрала крылья. Заклинание невидимости к тому времени совсемиссякло. Повторять же его еще раз не имело смысла. Данная магия могла помочьтолько от лопухоида. История же с головой определенно говорила, что здесьзамешаны силы иного рода.