Книга Игра не для слабых: Дорога на юг - Мстислав Константинович Коган

до седьмого на импровизированном плацу, который соорудили во внутреннем дворе постоялого двора. Сначала солдаты учились просто отзываться на цвет своей десятки. Затем выполнять простые команды, вроде «поднять щиты». Затем перешли к более сложным формациям, в которых предполагалось взаимодействие первой и второй линии. Дело шло тяжко. Мало того, что каждый день к нам присоединялись новые бойцы, которым с ходу приходилось вливаться в ряды боевого крыла, так ещё и старый состав с большим трудом воспринимал новую схему командования. То в одной десятке пара человек забудет, какого они цвета, то в другой начнут выполнять не свой приказ, то во второй линии спустят тетиву раньше времени, подстрелив собственного товарища. По счастью — лишь учебной стрелой. Бернард заранее озаботился тем, чтобы самые тугодумные или криворукие товарищи доставляли нам поменьше неприятностей.

В женском «батальоне» дела шли не сильно лучше. Поначалу большая часть представительниц прекрасной половины отряда восприняли идею с энтузиазмом. Ну ещё бы — такое повышение социального статуса. Но, как дошло до дела, начались проблемы. А вернее — нытьё. «Это тяжело! Да зачем это нужно? Неужели наши мужчины не могут нас защитить? У нас и без того хватает обязанностей. Доспехи тяжёлые и натирают. Мы все в синяках. Не женское это дело» — и в таком духе. Благо хоть Айлин в качестве командира они приняли более-менее нормально. Не сказать, чтобы её сильно любили, но слушались и старались не перечить. Побаивались после той резни в крепости. И лишь благодаря этому дело худо-бедно двигалось с мёртвой точки.

Зато парные тренировки у нас с Айлин проходили на ура. Поначалу мне эта идея крайне не понравилась. В конце концов, во время спарринга приходится бить своего оппонента. Чего мне делать крайне не хотелось. Но у девушки нашёлся весьма серьёзный аргумент. Как заявила Айлин: «Уж лучше я сейчас от тебя получу деревянным клинком, чем в настоящем бою мне что-нибудь отрубят настоящим». Впрочем, мне всё равно приходилось драться лишь в половину силы, то и дело поддаваясь ей или останавливая поединок и объясняя, где на этот раз она допустила ошибку. Сказывалась разница в силе, ловкости и опыте.

Оставшееся время было занято картами, планированием, проверками и руганью с местными главами ремесленных гильдий, которые решили воспользоваться ситуацией и содрать с нас три шкуры, за каждую сраную доску, ось или ступицу. Пришлось напомнить им, что мы, как сопровождение королевского посла можем запросить любую помощь на безвозмездной основе, и что это именно мы делаем им одолжение, когда соглашаемся оплатить работу. Торговцы после такого резко менялись в лице и соглашались на наши условия. Видать, шанс получить компенсацию от городского магистрата и впрямь был совсем невелик.

А по ночам, когда я полуживой доползал, наконец до кровати, меня вместо долгожданного отдыха ждало новое испытание. Развитие горизонтальных связей. Да и не только «горизонтальных». Утром же меня снова ждал плац.

Дорога стала для меня настоящим избавлением. Больше не нужно было махать тяжёлым деревянным клинком от рассвета и до обеда. Драть глотку, пытаясь донести до солдат простую мысль: «Криворуких долбоёбов на поле боя убьют первыми, а вторыми лягут их товарищи, которых те прикрывали». И даже постельные испытания временно отошли на второй план. Можно было просто лежать на тюках в фургоне, плевать в навесной потолок и ничего… нет, не так. НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ.

Последние пару дней выдались особенно тяжёлыми, так что отдых мне был жизненно необходим. Грёбаный вагенбург. Мы собирали его, затем разбирали, затем собирали снова и всё это под палящим степным солнцем от рассвета и до заката. На деле он оказался устроен намного сложнее, чем в моих представлениях. Общий смысл остался тот же. Импровизированная крепость из телег. Но понимания этого оказалось недостаточно, чтобы выстроить нормальную оборону. Слишком много деталей и нюансов. Самым сложным оказалось заставить солдат зазубрить, что именно каждый из них должен делать и на какую позицию становиться, когда раздастся команда. Хоть в степи мы и заметим налётчиков первыми, времени на то, чтобы выстроить укрепления у нас будет совсем мало. Любая ошибка, допущенная кем-нибудь из парней, может нам обойтись в десятки жизней. Но просто выстроить телеги — было лишь половиной дела. Распряжённых коней нужно было успеть стреножить, чтобы напуганные или раненые животные не вырвались и не устроили беспорядок внутри оборонительной линии. Помимо этого, между возами приходилось натягивать железные цепи, скрепляя их между собой. Без этого кочевники могли набросить на борта и бойницы какой-нибудь телеги крючья, и при помощи своих лошадей вырвать её из боевого порядка. Открыв тем самым путь внутрь нашей импровизированной крепости.

Зазоры между повозками прикрывались дополнительными деревянными щитами, не пропускавшими стрелы внутрь. И каждом фургоне заранее лежали по четыре арбалета и несколько вязанок болтов, чтобы защитникам импровизированной крепости не приходилось метаться между арсеналом и своей позицией.

По итогу укрепление получалось внушительное. Но на его подготовку уходило уж больно много времени. Так что у кочевников всё ещё оставались шансы застать нас со спущенными штанами. Что тут скажешь? Вопрос практики. Хотя, конечно, надеюсь, нам не придётся проверять эти навыки делом.

— Отдыхаешь? — голос барона оторвал меня от размышлений. Я откинулся на спинку козел, посмотрел в ясное безоблачное небо, начавшее покрываться первым багрянцем, выплюнул соломинку и молча кивнул. Напрягаться и отвечать не хотелось. После целой недели беспощадной и безостановочной дрочки на плацу желание было лишь одно: отдыхать, отдыхать и ещё раз отдыхать. Правда, сейчас, похоже, от разговора мне было не отвертеться.

— В таком случае позволь мне тебя отвлечь от этого увлекательного занятия, — ухмыльнулся Байран, — Идём, немного проедемся. Хоть представлю тебя нашим спутникам как следует.

Я тяжело вздохнул, отвязал от козел поводья Гневко, подозвал коня поближе и неуклюже перебрался на его спину. Сидеть в седле мне уже было значительно легче, но вот запрыгивать в него всё ещё оставалось весьма сложной задачей. Благо хоть конь попался не шибко норовистый и умеющий подчиняться элементарным командам.

Мы аллюром (медленный шаг) направили своих коней к голове каравана. Тот двигался неспешно — берегли лошадей и телеги. Замена оси — это остановка почти на половину дня. А если падёт конь — заменить его будет попросту некем. У нас, конечно, имелись заводные лошади, но расходовать основных понапрасну слишком уж было накладно. Тем более, мы всё равно делали в день по тридцать-сорок миль. Выступали ранним утром, а лагерь разбивали лишь поздним вечером.

Гость у нас и впрямь был необычный. Точнее,