Книга Поцелуй черной вдовы - Евгения Бергер

ней?

— Ну… я не то чтобы видел, — заюлил Эссекс, — в зале было довольно темно, как вы знаете…

— Но вы все-таки рассмотрели, что этот актер что-то сделал Ее величеству, так?

— Скорее предположил, услышав вскрик королевы…

— Но вы не бросились ей помочь, а устремились вдогонку за тем, кого толком не видели? Предположив лишь, что этот мальчишка что-то там натворил… Кстати, что именно, на ваш взгляд?

Над королевой продолжали хлопотать фрейлины, маленький доктор щупал ей пульс, попутно веля что-то накапать в стакан. И на фоне происходящего этот допрос можно было б счесть странным, но Эссекс этого не заметил.

— Он напал на нее, — кинул граф холодно, вроде как не понимая твердолобости Сесила. — Королева кричала. Вот я и предположил… — И с еще большим напором: — Это был заговор, разве не ясно? Свет потух неспроста. Я всего лишь хотел остановить душегубца. А вы, вместо того, чтобы сказать мне спасибо, устроили глупый допрос… Эй, стража, схватите мальчишку! — приказал он, ни разу не взглянув на Соланж.

Но стражники не успели даже пошевелиться, как с тихим вздохом «ожила» королева. Открыла глаза и обмахнулась рукой.

— Боже правый, как же здесь жарко! — выдохнула она. — От духоты у меня помутилось сознание.

— Ваше величество, счастье какое! Какая радость, что вы в добром здравии! Мы не на шутку за вас испугались, — наперебой запели придворные.

— Ах, бросьте, — отмахнулась она, — женщине позволительны слабости в виде обмороков. Дайте руку подняться!

Королеве поспешно не только подали руку, но и, подхватив прямо подмышки, подняли на ноги.

— Что случилось со светом? — спросила она. — Он тоже иссяк от недостатка свежего воздуха?

Кто-то сдержанно хмыкнул в кулак, посчитав необходимым поддержать королевскую шутку, пусть даже в таких обстоятельствах, как сейчас: когда Эссекс упомянул заговор.

— Что с вашими лицами? — между тем, задала королева новый вопрос. — Что случилось, пока я лежала в беспамятстве?

Генри Сесил ответил:

— Граф Эссекский посчитал, что против вас сплели заговор, Ваше величество, и ринулся схватить молодого актера, полагая его вашим убийцей.

— Моим убийцей? — удивилась Елизавета. — Право слово, с чего вам пришло это в голову, друг мой? — обратилась она к пораженному сверх всякой меры несчастному Эссексу. — Я жива и здорова, могу вас уверить.

— Н-но этот мальчишка… я был уверен…

Королева, доселе изображавшая мнимую слабость, твердо шагнула вперед.

— В чем вы были уверены, друг он? — вкрадчиво осведомилась она. — В том, что я убита? Мертва? Умерщвлена… Чем? Вы заметили у актера оружие?

— Я… — Эссекс на шаг отступил. И спиной натолкнулся на стражников, заступивших графу дорогу.

— Да? — Королева медленно подступала. Ее жемчуга и браслеты чуть позвякивали в такт каждому шагу.

Тишина оглушала.

— Я, возможно, ошибся… Мне, наверное, показалось… — залепетал заподозривший нечто неладное граф. — Виноват, Ваше величество.

— В чем?

— Помыслил недоброе против этого человека. — Торопливо мазнув по девушке взглядом, ответил мужчина. — Мне очень жаль.

— Так просите прощения у него, не у меня, граф.

Ричард Деверё мазнул по девушке невидящим взглядом и торопливо бросил Соланж:

— Простите, что заподозрил вас в злодеянии. Мне очень жаль. — И повернулся опять к королеве.

— А пожать руку в знак примирения? — сказала она.

Фаворит королевы сглотнул. Кадык его дернулся резко, как будто на плаху скользнуло полотно топора. Черты подвижного прежде лица вдруг омертвели.

— Ваше величество, я… — язык Эссекса замер в гортани.

— Не желаете пожать ему руку… мой друг? — явно с угрозой в чуть хриплом голосе пророкотала Елизавета. — Не думала, что вы такой сноб. — И приказала: — Пожмите мальчику руку. Немедленно!

Эссекс дернулся, с ужасом глядя на маленькую ладонь, совершенно безобидную с виду, протянутую ему.

— Я… я не могу, Ваше величество…

Королева смерила его взглядом, холодным, презрительным, и гаркнула вдруг:

— Взять его! — Да так оглушительно, что позавидовал бы любой генерал на плацу. — И тут же: — Вон все. Вон, я сказала!

Будто подброшенные этим окриком в воздух, придворные и актеры устремились мимо Соланж, Кайла и Сесила прочь из залы. Когда все они вышли, королева поглядела на Эссекса в руках стражи и в лицо ему прошипела:

— Жалкий предатель. Я носила тебя на руках, лелеяла и баловала, вскормила, как добрая мать, собственной грудью, а ты… злоумыслил убить меня. Прямо здесь, в этом зале… Как низко и недостойно. А я не верила… До последнего полагала: тебя оболгали. Защищала тебя!

— Ваше величество…

— Но теперь вижу, как низко ты пал. Хотел убить не только меня, но избавиться от сообщницы! А не вышло… — И улыбнулась вдруг: — Хорошо я тебя разыграла, не так ли… мой «друг»? Оказалась актрисой не хуже, чем ты. Уведите его! — Взмахнула рукой.

Стражники, повинуясь приказу, выволокли несчастного, будто враз утратившего все силы мужчину за дверь.

Елизавета, Сесил, Кайл и Соланж остались наедине. И теперь взгляд Елизаветы обратился на молодого придворного…

— Значит, вот ты какой, — сказала она. — Брат мой. — Кайл молча выдержал ее взгляд. — Знала я, чувствовала подспудно, что история с Екатериной так просто не кончилась. Что ребеночек ее как-то внезапно вдруг умер и был похоронен… — Она обошла Кайла по кругу, как змея, оплетая его если не телом, то своим тихим, вкрадчивым голосом. — А Сесил хорош: знал всю историю и молчал. Ни словечка мне не сказал! Только теперь и сподобился вдруг. Что, страшно? — Королева остановилась и посмотрела Кайлу прямо в глаза. — Боишься меня?

— Я ни в чем перед вами не виноват, Ваше величество, так чего мне бояться? — ответствовал собеседник.

— Так уж ни в чем? — спросила Елизавета. — А как же заговор Эссекса? Ты участвовал в нем. И кабы не ты, он и вовсе не стал бы его раздувать…

Кайл, однако, продолжал глядеть смело в глаза королеве.

— Я лишь хотел справедливости в отношении перевертышей, Ваше величество, — сказал он. — Граф убедил меня, что радеет за наше общее благо. Я не знал ничего ни о планах его на мой счет, ни о том, кто я есть до последнего времени…

— А теперь, зная правду?

— Мечтаю о том же, что прежде: жить в мире и безопасности с любимой женщиной.

— С оборотницей? — Королева оценивающе окинула Соланж взглядом.

— Да, моя королева, Соланж — перевертыш, такой же как я.

Елизавета скривилась, словно ей наступили на нелюбимый мозоль.

И капризно сказала:

— Но ведь она убивает… руками, насколько я слышала. И отец ее точно такой!

— Он теперь в вашей личной гвардии, Ваше величество, — вставил Сесил многозначительно. — Это большое приобретение.

— Слышала. Ты уже говорил, — отмахнулась Елизавета. И снова поглядела на Кайла: — Для тебя, говорят, ее дар не смертелен?