Книга Одаренная девочка и так себе каникулы - Мальвина Гайворонская

часть пути заняла в разы больше времени, чем могла бы при свете дня. Леший все так же угрюмо болтался на плечах вампиреныша, окончательно ставшего самим собой, и говорил уже с меньшими паузами, но все еще односложно. Поэтому, стоило подросткам добраться до избушки, Пандора скомандовала – в кабинет, к камину. Они с Ганбатой пододвинули кресло поближе к огню, усадили туда Пня, Дора для верности еще уложила ему на колени Репу и принялась ждать, когда опекуну полегчает. Тот периодически стучал зубами и порывался отправить подопечную спать, но девочка оставалась непреклонна. Хватит с этого вечера сюрпризов: мало ли чего еще может случиться. Изредка она прикладывала ладонь к его лбу и щекам, те немного розовели – и тотчас бледнели, стоило руку убрать. М-да уж, проморозило беднягу. Может, он и вправду орхидеюшка?..

Ганбата, не меньше лешего обеспокоенный подружкиной бессонницей, как по мановению руки натаскал откуда-то одеял с подушками и свил на полу рядом с креслом Александра Витольдовича некое подобие мягкого гнезда. Поскольку опекун на эту архитектурную выходку никоим образом не прореагировал, Дора с комфортом там разместилась, следя одним глазом за лешим и потихоньку ощущая, как тяжелеют веки. Вапиреныш пристроился было рядом, но быстро опомнился, опять куда-то ускакал, вернулся с огромной чашкой горячего чая, вместимостью напоминавшей цветочный горшок для пальмы, и принялся отпаивать Пня. Когда леший придет в себя, неплохо бы спросить, не припрятаны ли где-то в комнатах обогреватели. Ну так, на будущее. Хотя странно, конечно. В прошлый раз он на Крионикса столь ярко не реагировал, просто был немного нервным. Это из-за ледяного барьера? Или потому, что все силы потратил на папоротник? Или из-за их перемещений под землей? Надо будет уточнить…

Глаза постепенно закрывались, мягкое гнездышко влекло и манило улечься поудобнее, и Пандора не сразу поняла, что ее о чем-то спросили.

– А? – отозвалась она на максимуме своей социальности.

– Ой, извини, потревожил? – обернулся Ганбата, не переставая при этом топить лешего в чае.

– Не, все хорошо, – ответила Дора, широко зевнув, – только, прости, я не расслышала.

– Ничего страшного! – бодро успокоил вампиреныш. – Я на всякий случай. Это не срочное.

– Не волнуйся, я еще какое-то время в сознании, – девочка показала большой палец. – Можешь повторять.

– Супер! – расплылся в широкой улыбке Ганбата, но вмиг посерьезнел и как-то опасливо уточнил: – Тот, другой я… Он тебя не обижал?

«Значит, не одержимость, – на автомате отметила Пандора, – одержимые о своей «второй половинке» обычно не знают».

– Не волнуйся, наоборот: заботился о моем удобстве и, кажется, даже немного охранял.

Улыбка облегчения вернулась на лицо вампиреныша:

– Ну и здорово! Он хороший парень, но иногда бывает доставучим.

– И давно вы вместе? – осторожно спросила Дора.

Ганбата пожал плечами:

– С рождения? Ну, вампирского. У меня просто осталось незаконченное дело, вот он и помогает, когда опасно, чтобы я точно-точно подрос и его завершил. Сам, конечно, уже тоже кое-чего соображаю, но на всякий случай лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Разве вампиры не забывают прошлую жизнь после укуса? Как тогда у тебя может быть неоконченное дело? – удивилась Пандора.

– Деда говорит, мол, забывают, – кивнул парень и развел руками. – Но деда вообще много всякого говорит, а врет как дышит. Ну, в смысле, дышал бы, если бы дышал. Ты поняла.

– Ага. Но, если честно, только эту часть.

– Да я и сам не шибко знаю, как все работает, – словно ни в чем не бывало принялся рассказывать Ганбата, отставив наконец-то опустевшую кружку. – У других если и есть такое, то не очень явное. А мой прям рвется защищать. Папа говорит, зато так за меня менее страшно: в случае чего не один останусь, дам деду отпор.

«И патриарх не только знает о двух личностях сына, но еще и вполне оные приветствует, – впечатлилась Пандора. – Кажется, я о чем-то не в курсе». Вслух же она сказала:

– А тебя он не обидит?

Вампиреныш задумался и просиял:

– Не-а. Ему вообще не очень нравится быть отдельно, но так пока безопаснее. Говорю ж, хороший парень. Правда.

Девочка задумалась. С одной стороны, подобного рода «пассажиры» всегда внушали ей здоровый скептицизм и некоторую подозрительность. С другой – уж чья бы корова мычала о странностях. Ганбата в себе уверен, его отец в сыне – тоже, да и самой Доре новый знакомый опасным не показался. Немного настораживающим – безусловно. Как и сам вампиреныш в первую встречу. А потому она в конце концов просто улыбнулась:

– Верю. И буду не против, если он еще появится, можешь ему передать.

– А, ну это не нужно, – отмахнулся Ганбата, доставая телефон и втыкая наушники. – Потому что он и так всегда со мной и все слышит. И передает «спасибо, сладких снов».

Дора полагала, что крайне нелегко окажется заснуть, зная о живущем в твоем друге не пойми чьем сознании, но отключилась, так и не успев додумать эту мысль. В конце концов, судя по опыту последних недель, новые проблемы в ее жизни появлялись быстрее, чем уходили старые. И если из-за каждой не спать – так и вообще не выспишься.

В общем, раздвоение вампирской личности, конечно, очень интересно, но подумаем мы об этом завтра.

Глава 20. Так повелось

– Ген, ты это… морально приготовься. Сашка, похоже, вовсю работает над шкалой отношений.

– В смысле?

– В прямом. Косплеит типичного дворецкого, даже ботинки надел и Дениса к хозяйству припахал. Мол, пушные зверята умильны, а еноты – топчик.

– Брешешь. То есть Пень, наш Пень, типа весь такой милый и заботливый? И на это кто-то купился?

– Ну, он очень старается. Даже я бы поверил, если б не знал. Еще и одевается как мой папка в молодости.

– Фига се ребрендинг…

Из приватных разговоров наследника мужского прайда вампиров с вассалом

Обычно раньше часа дня Ипполиту в стенах родного учебного заведения не видели, и поэтому она уповала на эффект неожиданности, появившись утром перед дверьми кабинета директора. Лютая, правда, и ухом не повела, стандартным деловым тоном предложив присесть и чуть подождать, пока она закончит подписывать бумаги. Стрелки на часах обозначили восемь тридцать. По-хорошему, говорить с начальством стоило во второй половине дня, проспавшись, но сомкнуть глаза у Ипполиты так и не получилось. Немного, знаете ли, мешала всплывавшая в мозгу картинка с насылающей на всю округу проклятье ведьмой. В поведении волчицы, однако, не прослеживалось ни намека на волнение, хоть визит и отдавал нестандартностью. Значит, догадывалась и о нем, и о его причинах, а единорог не до конца была уверена, хорошо это или плохо.

Но вот последняя закорючка поставлена, стопка бумаги отложена в лоток, и вежливо-интересующийся голос наконец снисходит до сотрудницы:

– Простите, Полечка, бюрократия. Вы о чем-то хотели спросить?

За ночь у Ипполиты вполне себе получилось сформулировать:

– В каком это месте ведьма среди наших детей – безопасно?!

Ага, а вот и иронично приподнятая бровь. Кажется, госпожа директор уже много раз обсуждала данную тему – как минимум с самой собой:

– В моем представлении ведьма внутри в разы безопаснее ведьмы снаружи. Вы не согласны?

– Пока – не особо. Ведь это означает, что нам нужно за ней присматривать.

– На мой взгляд, – начала Лютая, сняв очки и протирая их салфеткой, – гораздо важнее сама техническая возможность за ней присмотреть. С результатами, так сказать, самообразования мы уже имели честь столкнуться, и, полагаю, итог не понравился никому. АСИМ выпал уникальный шанс, упустить который, по моему скромному мнению, не имеет права ни один педагог. Одаренным детям нужны понимающие их нужды и проблемы взрослые.

Ипполита по-прежнему была настроена скептически:

– И все-таки, Альма Диановна, она же ведьма. Ведьма! Они половину наших истребили…

Волчица остановила ее жестом:

– Полечка, не стоит перекладывать вину с одного поколения на другое, такой подход еще никому не помог. Если продолжить цепочку ваших рассуждений, то человечеству очень полезно самоустраниться – ведь как раз люди чаще всего уничтожали себе подобных. Хотя, согласна, пример плохой – именно этим они планомерно нынче и занимаются, но не суть. Когда вы пришли ко мне на собеседование, один из сотрудников имел наглость заявить, мол, единорогам веры нет, все они не более чем психопаты-убийцы, а вы – еще и манок для вашего родителя. Но, как видите, в данном вопросе я чрезвычайно последовательна: вы были очень многообещающей кобылицей, и в своих прогнозах я не ошиблась.

Ипполита нахмурилась:

– Это кто рискнул такое про меня ляпнуть?

– Вам не представился случай познакомиться лично, – отмахнулась Лютая. – Уволила его тем же днем. Так сказать, отправила посмотреть на мир чуть шире – и чуть ближе, если вы понимаете мою мысль.

– Спасибо, – коротко кивнула единорог. – Но пока легче не стало.

– Хорошо, попробую объяснить конкретнее. Как вы помните,