Книга Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

многие совершенно недопустимые страницы. Морис, вспоминая прошлое, разные эпизоды из прошлого, правильно видит, насколько все было предусмотрено.

Недавно в газетах мы прочли о том, что некий человек, оставаясь в составе республиканцев, фактически действовал с демократами; Вы, конечно, понимаете, кто сей сидящий на двух стульях. Вообще, какие замечательные характеристики выявляет сама действительность. Прошлый раз я писал Вам о том, как газетка «Возрождение», перепечатавшая клевету, оказалась провокаторским органом и генеральный франц[узский] штаб должен был вмешаться. То же самое случилось и с пресловутым провокатором Петерцом в Шанхае. Как быстро происходят выявления. Имела ли Зина ответ от Зюмы? Чрезвычайно характерно, что письмо, о котором упоминала Зина, оказалось вывалившимся на почте. Такой факт заслуживает большего внимания. Обычно письма, вывалившиеся на почте из конверта, вываливались не без причины. Вообще, любопытно, каким образом это письмо было возвращено и каким путем на почте догадались, что речь идет именно об этом письме? Кроме того, нужно иметь в виду, что письма могут и доставляться, но это еще не значит, что они где-то не были прочитаны. Пресловутая фотография моего письма, появившаяся через одиннадцать лет, блестяще доказывает, какие манипуляции над письмами в пути могут производиться.

Сейчас принесли Ваши письма от 21 до 23 апреля. Итак, дело отложено на осень. Если это отложение будет означать накопление нашими адвокатами полезнейших фактов и привхождение новых друзей, тогда это хорошо. Если же проволочка будет служить злодеям для углубления их злоумышлений, тогда это отложение печально. Сведение о деле с таксами хотя и могло быть ожидаемо, ибо никто не может предполагать, что все дастся сразу, но все-таки наводит на грустную мысль, что справедливость отсутствует. Спрашивается, кто же тот, кто показывает против дела о таксах? Этот лжесвидетель присваивает чужие шеры, пытается захватить чужие манускрипты и изощряется в клевете, вдохновляемый своими двумя соучастницами. Зина спрашивает со слов наших адвокатов еще о письмах [19]26 и [19]27 годов, но ведь мы уже писали — за эти времена, за месяцы недосягаемости какие же могли быть письма?! Кроме того, за эти два года лишь Зина и Морис лично сообщались с нами, и потому лишь они, а затем и Франсис могут знать физическое положение вещей в течение этих лет. Все дело о таксах настолько явно злоумышленно и безобразно вредительски подстроено, что можно лишь удивляться, что государственные служащие могут пятнать себя участием в таком позорном деле. Хотя наши адвокаты и вполне уверены в своей постановке дела, но ввиду неслыханной изворотливости и неустанности злодеев пусть проявят крайнюю меру бдительности. Если думается, что могут вредительствовать три или четыре человека, то ведь на самом деле могут оказаться и еще разные темные пособники, которых необходимо вскрывать. Получили мы милое письмо от Клайд. Морис совершенно прав, что если какие-то картины еще будут несвободны, то ведь имеются у Е. И. кроме тех картин и другие, очень значительные, которые она себе отобрала. Таким образом, как только у Вас выяснятся еще новые обстоятельства за ближайшие месяцы, а также установится адрес Клайд, то можно будет сделать так, как предполагал и Морис.

Какое такое торжественное собрание в честь Павлова было 5 апр[еля], о чем Вы прислали нам две публикации? Кто же такой на этом собрании был? Кто именно его сформировал? Знали ли Вы о нем вовремя или же оно стало известно лишь постфактум? Последнее вряд ли могло случиться, ибо все собрания всегда оповещались на доске при входе. Ясно лишь одно, что вредители, действующие против продвижения, бросаются и в круги колонии, чтобы сеять черные зерна. Знал ли о собрании Москов? Где теперь Греб[енщиков]? Все это чрезвычайно показательно. Получили первую часть статьи «Пророки». Посылаются ли также в дружественные газеты и мои статьи, запас которых у Зины еще имеется? Кстати, пусть Морис пришлет нам сюда все, что имелось уже переведенное на англ[ийский] яз[ык] и не напечатанное, как, например, «Пламя»[307], «Гримр-Викинг»[308], «Миф Атлантиды»[309] и пр[очее], — здесь большой спрос на статьи. Как чудовищно нелепо сказанное Линден! Можно было думать, что она и умнее, и честнее, но дойти до такой нелепицы может лишь темное сознание. Пусть Франсис скажем нам, когда именно ей потребуются оттиски и фотографии, полезные для выставки в Бостоне. К указанному ею сроку мы и вышлем отсюда. Весьма возможно, что молодежь из Рочестера весьма полезна. Если Холли в «Уорльд Юнити» и дружественен, то почему они не спросят о статьях? Прекрасно, что Кэтр[ин] и Фран[сис] едут в Вашингт[он]. Кроме всяких возможных откровений о Пакте они могут нащупать и по общему положению дел. Будем надеяться, что с манускриптами-тетрадями все устроится наилучшим образом. Из последних писем Ваших не видим, как устроился и второй Комитет. Если Стокс не убежден [относительно] нового Общества Пакта, то когда он узнает, что и Хорш ушел из Постоянного Комитета, о чем Х[орш] сам известил Таубе, то, может быть, Стокс изменит свое мнение. В конце концов, Постоянный Комитет вовсе не исключает возможность образований всевозможных обществ и групп, посвященных мирной идее Пакта. Ведь в разных странах такие группы и общества существуют: и в Латвии, и в Бельгии, и в Париже, и пр[очие].

Во всех последних письмах Ваших не было упоминаний о Фриде. Наверное, и в том секторе происходят какие-то шевеления. Конечно, Морис может кратко известить Кардаш[евского] о том, что Леви отошел, иначе еще и тут начнется переписка, которая окончится новым вредительством. Как я уже писал, можно бы об открытии древнего города сообщить Хьюиту, это максимум того, что сейчас может быть сделано. Хорошо, что Морис от моего имени принял приглашение Лагардии. К сроку мы пошлем ему и телеграмму. Если бы возникали и другие подобные обстоятельства, то, вполне естественно, Морис может от моего имени принимать такие полезные приглашения. Как хорошо, что теперь письма не попадают во враждебные руки. Надо думать, немало писем не достигло своего назначения. Во всем мире, как Вы видите, слагается невозможное положение. Естественно, пространственные токи могут отражаться и на здоровье. Потому берегите здоровье, всеми силами берегите свое единение, которое прежде всего укрепит и здоровье и сложит удачу. Сколько маленьких обстоятельств делают из урожая сам-четыреста всего сам-пять[310]. А теперь каждое зернышко так ценно! Вот и здоровье Е. И. все еще не хорошо, трудные времена во всех отношениях! Но Вы знаете и в сердце чувствуете, что победа решена, лишь бы сделать ее как можно ярче, и это в руках всех сотрудников и друзей. Шлем Вам,