Книга Пленники Амальгамы - Владимир Михайлович Шпаков

в беличью шубейку Эльвира вдруг останавливается и вглядывается туда, где глубоко внизу светятся окошки частных домов.

– Никогда не понимала: как можно так жить?! На дне гигантской ямы, в домах без центрального отопления… Но люди живут!

Молчу, формулирую ответ. Наконец он формулируется:

– Я не понимаю, как вообще – жить?! Все окружающее – дерьмо собачье! Провальная постановка бездарного режиссера! Эх, найти бы этого режиссера, да в морду!

Травести с удивлением на меня смотрит.

– По-моему, ты перебрал… Ладно, идем, я замерзла.

Разум отключается во время секса. Яростного, грубого, когда причинять боль хочется больше, чем обладать. Эльвира вскрикивает, даже слезы на глаза наворачиваются, но – изволь терпеть! Она откидывается на подушку, часто дыша, затем краешком наволочки подтирает потекшую тушь.

– Ты садист?! Придушить решил?! Да самураи – невинные мальчики в сравнении с тобой!

Сползаю с дивана, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Самураи… – бормочу. – Говорила же: с ними не трахалась…

– Другие трахались, я не одна там была!

Она тянется к пачке сигарет и, закурив, произносит:

– Кстати, опять зовут. Но я пока думаю – ехать ли?

– Что ж так?

Эльвира долго молчит, затем накидывает на плечи одеяло и проходит к окну.

– Работу предлагают странную – играть роли родственников, друзей, чувства изображать… Японцы – самая одинокая нация в мире, ты в курсе? Поэтому у них есть услуга: можно на день или на несколько часов нанять человека, например, на день рождения, чтобы он был твоим гостем. Или нанять гостей и родню на свадьбу. Моя приятельница однажды изображала тетю жениха на японской свадьбе; да и остальные гости с его стороны были подставные. Типа спектакль для родни невесты. А самое ужасное – это потом выяснилось, – что у жениха за день до этого повесилась мать, потому, собственно, родственники и отказались от веселья…

Я криво усмехаюсь.

– Брось, ты же актриса – у тебя получится!

– Не факт. Во-первых, моя приятельница кореянка, внешне на них похожа. Во-вторых, хорошо знает язык. Говорит: будешь играть роль родственницы из Европы, это престижно! Но я как-то не решаюсь. Они там вообще с ума сходят: в могилы, например, кладут мобильные телефоны с батарейками, которые не разряжаются годами. А потом звонят усопшим! Роботов сексуальных запустили в продажу, и хотя цены ого-го – товар пользуется спросом! Я одному в глаза – или что у него там? Лампочки? В общем, в лицо ему глянула, и прямо мурашки по коже! Лучше бы тебя взвод самураев изнасиловал, подумала, чем этот монстр! Но японки сношаются с удовольствием!

Почему-то ее россказни доставляют удовольствие. Мир, что прикидывается разумным, на самом деле давно свихнулся, утратив здравость; а тогда мира не жаль, можно с легким сердцем ускользнуть из-под его диктата, пуститься во все тяжкие, как Святой Антоний. И тогда, не исключено, ты обретешь заветный хрустальный шар, в котором будет сосредоточена вся мудрость бытия…

– Эй, чего там бормочешь? Какой хрустальный шар?!

– А я сказал про шар? Не обращай внимания, это я о своем… Выпить хочешь?

У меня есть остатки коньяка, мы его сейчас употребим, и ты, родная, продолжишь свою историю. Помнишь, по приезде ты с ужасом рассказывала про деревню на Сикоку, куда вас с подругой-кореянкой занесло во время поездки по стране? На первый взгляд, там все чистенько, ухожено, на улицах и в окнах домов видны люди в красивой одежде и т. д. Есть лишь одна странность: люди пугающе неподвижны, потому что они – какаси. По-нашему выражаясь – пугала, удивительно похожие на живых людей. Деревня считалась вымирающей, ее пожилые насельники уходили один за другим, и тогда одна жительница решила создавать вот такие обряженные в человеческие одежды куклы с пуговицами вместо глаз. Вначале соседку напротив увековечила, потом супружескую чету слева, потом свою мать… Когда вы общались с этой странной женщиной (на тот момент – единственной живой), пугало матери тоже сидело рядом на татами, к нему даже обращались с вопросами. Впечатление, ты говорила, было жуткое – вы буквально сбежали из этой деревни, где в окнах и на улицах виднелись силуэты умерших. Но от жизни не сбежишь! А это очень напоминает современную жизнь, каковая сплошь имитация, фальшь и подлог; а нынешние люди, что тебя окружают ежедневно, – натуральные какаси!

Однако общение продолжается в ином ключе, поскольку травести, пока я шарю по кухонным полкам, успевает заглянуть в листки, разбросанные по комнате. Прочитав о тех, кто не до конца родился, она лезет с глупыми вопросами, мол, это как?! Человек либо рождается, либо абортируется, третьего не дано!

– Ошибаешься, моя радость. Большинство зависло между этими состояниями – то ли люди, то ли зародыши… Тебе сколько налить?

– Чуть-чуть. Нет, не понимаю!

– Вот-вот, никто не понимает! Живут всю жизнь, до глубокой старости, и, ничего о себе не поняв, помирают!

– Эй, ты чего?! По-твоему, я тоже – зародыш?!

– Если о размерах тела, то… Но у тебя же огромная душа! Которая не хочет левых японских денег, мучается… Давай, за твою душу!

Опрокинув бокал, Эльвира машет ладошкой у рта, затем ею же хлопает себя по лбу.

– А-а, теперь понимаю! Это ведь не ты писал? А твой… В общем, тот, которого ты зачистил.

Ну вот, испортила песню! Одна из немногих, с кем (пока!) могу общаться, Эльвира безжалостно выставляется из квартиры. Она готова еще раз пережить акт садизма, она хочет коньяку, но я непреклонен – шубейку на плечи, и на автобус! Не хочешь мерзнуть на остановке?! Хорошо, вот деньги на такси, и чао!

Не надо этих пускать туда, где обретаются хрустальные сферы – они хрупкие, от любого неловкого слова или жеста могут разлететься вдребезги! Почему я уверен, что обрету такую сферу? Полной уверенности нет, но в моей нынешней жизни уж точно ничего обрести не получится. Доказательство тому – полученное от Зои электронное послание.

Получаю его на службе и долго таращусь в экран, разглядывая прикрепленные фотографии. Зоя выглядит замечательно, дочка – еще лучше. В этом году заканчивает школу, идет на медаль и уже посещает подготовительные курсы в университете. Кроме того, она увлеклась горными лыжами, осенью выезжала вместе с Зоей в австрийские Альпы, где провели прекрасный отпуск. Каждая фотография тут – символический упрек в мой адрес: вот как надо воспитывать потомство, вот как надо следить за его здоровьем! Я смогла это сделать, а ты?! Чмо, пораженец, жизнь тебя не приняла, а тогда не мешай тем, кого она с радостью заключает в свои объятия!

Письмо оказалось еще и подставой, поскольку в момент прочтения за спиной