Книга Бесславие: Преступный Древний Рим - Джерри Тонер

О чем говорит столь очевидный упор на гражданское право? Можно ли считать его отражением безразличия властей к большей части преступлений, от которых страдали простые жители империи?

Римское право также придерживалось взглядов, весьма отличающихся от современных, на состав уголовно наказуемых преступлений. К таковым относились лишь самые чудовищные злодеяния, настолько оскорбительные или разрушительные, что государство попросту не могло оставить их без внимания и вынуждено было как-то реагировать. Во главе списка стояла измена, за которую полагалась сметная казнь и последующее стирание всякой памяти об изменнике. Убийство требовало публичного суда вне зависимости от способа его совершения — с использованием ли оружия, яда или магии. Далее, к уголовно наказуемым относились всяческие насильственные действия — от бунтов до изнасилований. Последнее каралось смертью, как и похищение при отягчающих обстоятельствах. Однако к уголовно наказуемым относился и ряд ненасильственных преступлений, прежде всего подделка документов и, в частности, завещаний. Здесь просматривается забота о семейных ценностях и преемственности поколений: власти считали жизненно важным сохранение и преумножение богатства именно в семьях родовитой знати. В связи с этим примечательно, что рабам, подделывавшим или исправлявшим завещания хозяев в свою пользу, смертный приговор гарантировался отдельной статьей. Этот вопрос носил не только имущественный характер: в ходу была практика включения в завещание пунктов о даровании хозяевами воли любимым рабам, отсюда и признание законом наличия у рабов труднопреодолимого искушения тайком вписать пункт о своем освобождении в завещание господина или госпожи.

Уголовно наказуемым являлось хищение казенных денег и государственного имущества, в том числе и чиновниками — посредством растраты или присвоения. Не менее тяжким преступлением считалась и кража храмового имущества, поскольку святотатство всегда было сопряжено с риском навлечь гнев богов на общину. Считались преступными любые попытки закулисных махинаций и подкупа избирателей с целью повлиять на итоги выборов. Жестоко каралось мошенническое повышение цен на зерно, в частности посредством накопления тайных запасов с целью создания искусственного дефицита. Действительно, зерно составляло основу пищевого рациона, и в огромном Риме, где миллионы жителей зависели от поставок зерна морем из Африки, вопрос о зерновом резерве всегда стоял крайне остро и имел политический характер, — вот это и находило отражение в законах, призванных жестоко бить по рукам махинаторов и спекулянтов.

Осужденных за уголовные правонарушения малой и средней тяжести приговаривали к infamia (бесславию), поражая в правах соразмерно вреду, который они причинили обществу. После этого, в случае возникновения у таких людей гражданских споров с другими лицами, максимум, на который они могли рассчитывать, — взыскание понесенного убытка, и не более того. В целом, в Древнем Риме к уголовной ответственности привлекали лишь за деяния, вызывающие широкий общественный резонанс. Это означало, что многие правонарушения, являющиеся сегодня уголовно наказуемыми, в Риме таковыми не считались. Большая часть краж, грабежей и даже нападений с применением силы квалифицировались как частные деликты (то есть считались, как мы сейчас сказали бы, административными правонарушениями). Государству не было дела до страданий отдельно взятых людей. Но, опять же, римское право находилось в постоянном развитии, и в имперскую эпоху государство стало всё больше вмешиваться во все сферы общественной и частной жизни, что повлекло существенное расширение составов уголовно наказуемых деяний и зачастую ужесточение наказаний за них.

По большому счету римское государство не делало для подданных ничего сверх обеспечения судебно-правового механизма урегулирования гражданских споров. Исполнение судебных решений не интересовало власть. Даже уголовные дела в римской системе правосудия велись весьма бессистемно, поскольку, по сути, отдавались на откуп всяческим коллегиям судей и адвокатов. В наши дни обвинение по уголовному делу подготавливает и представляет в суде уполномоченный представитель официального государственного органа, он же привлекает свидетелей обвинения и подкрепляет обвинение вещественными доказательствами и уликами — и, если процесс завершается вынесением обвинительного приговора, получает на руки судебное постановление с приговором обвиняемому. В Риме никаких государственных прокуроров не было и в помине, а обвинение выносилось на суд либо магистратами (то есть местными властями), либо самими потерпевшими. Сегодня кажется дикостью, что жертва тяжкого, уголовно наказуемого преступления вынуждена была сама изыскивать и представлять доказательства в суде, если хотела добиться справедливого возмездия. Но в Риме это было нормой.

Впрочем, насколько правомерно применять современные представления о преступности и методах борьбы с нею к древнеримским порядкам и на этом основании осуждать их как неэффективные и даже порочные? Наша картина мира и взгляд на правоохранительную и судебную практику сложились под впечатляющим влиянием мощного прорыва в этой области, случившегося, отметим, всего лишь в XIX столетии. Совсем недавно, в 1829 году, сэр Роберт Пиль[100] создал в Лондоне профессиональную полицию в современном понимании; в обязанность ей были вменены функции охраны правопорядка и профилактики и расследования преступлений. Пенитенциарная система лишь в XIX веке получила мощный стимул к развитию и расширению в ее современной трактовке — как прежде всего исправительной, а не карательной. Научная криминология, призванная объяснять причины преступности, появилась лишь во второй половине XIX столетия. Параллельно с этим зарождалась и популярная журналистика, поставлявшая массовому читателю горячие криминальные новости, и литература детективного жанра, переваривавшая их и выдававшая захватывающие и полные тайн романы на потребу читающей публике… Так к началу XX века и были полностью заложены основы современного понимания преступности как сложного социального явления. Естественно, древние римляне не имели обо всем этом ни малейшего представления.

Но есть и более тонкие различия, не столь явно соотносимые с историческим прогрессом и конкретными инновациями. Современные уголовно-процессуальные нормы основаны на узкой трактовке определений множества разных составов преступлений. Уголовные дела возбуждаются государственными следственными органами, уполномоченные представители которых затем выясняют все обстоятельства, собирают факты и улики, свидетельствующие о том, что преступление действительно имело место и было совершено подозреваемыми, чтобы представить все доказательства суду, подкрепив показаниями свидетелей обвинения. Древнеримское право, напротив, основывалось на весьма широкой трактовке незначительного числа весьма общих категорий правонарушений. Мы уже видели, что выдвижение обвинения и сбор доказательств фактически возлагались на потерпевшую сторону, от которой требовалось подвести обидчика под одну из широко трактуемых статей. Суд, таким образом, выполнял арбитражную функцию, то есть разрешал спор в пользу одной из сторон — обвинения или защиты. Разительно отличался и характер принимаемых судом доказательств и свидетельств. Мы привыкли к тому, что в судебном присутствии доподлинно выясняются, подтверждаются и устанавливаются все фактические обстоятельства дела, а вот римских судей или коллегию присяжных (consilium iudicum) интересовали прежде всего моральный облик и репутация обвиняемого: способен ли этот человек на совершение инкриминируемого злодеяния?