Книга Бесславие: Преступный Древний Рим - Джерри Тонер

Вердикт

ВИНОВЕН ЛИ РИМ?

ИТАК, ОБВИНЕНИЕ ПРЕДЪЯВЛЕНО: Риму инкриминируются злостные правонарушения на протяжении всей истории его существования. Рим был пронизан преступностью от верха до низа социальной лестницы и от края до края своих границ, и столичная администрация практически ничего не делала ни для исправления ситуации, ни для облегчения участи потерпевших или возмещения понесенного ими ущерба. Несправедливость в понимании Рима являлась неизбежной производственной издержкой. Как мы видели, от преступности не был защищен никто и никогда — вне зависимости от происхождения и сословной принадлежности и на протяжении всей долгой истории римского государства. Мы видели, как носители титула императора — главы римской правовой системы, верховного судьи и законодателя — не раз вели себя как обычные уголовники. Ни знатность, ни богатство не гарантировали спокойной жизни. К примеру, император Тиберий, поиздержавшись, заставил богатейшего и знатного Гнея Лентула Авгура отписать в завещании в свою пользу всё состояние, а затем довел до самоубийства путем психологического воздействия (Светоний, Тиберий, 49). Никто не чувствовал себя в безопасности.

Жизнь безродных бедняков также была полна опасностей. Датируемый 188 годом египетский папирус содержит жалобу римскому наместнику от некоего Андромаха, которого нагло ограбили соседи. Детально описано, как два брата средь бела дня вломились в дом к потерпевшему и обнесли его подчистую, похитив всё, что нашли, включая белую тунику, плащ, ножницы, пиво, соль, [на этом текст обрывается] (P. Tebt. 2.331). Пятью годами позже в другом египетском ходатайстве некий селянин жалуется, что у него украли поросенка, и оценивает ущерб в 100 драхм. Тут налицо другая крайность, поскольку из независимых источников известно, что в те годы поросята стоили раз в пять дешевле. Так что и жертвы бывали не прочь приврать в свою пользу.

Можно ли их порицать? Это сегодня нам понятно, что делать, если мы становимся жертвой преступления: вызывать полицию, нанимать адвоката, подавать в суд и т. п. У римлян же опыт общения с правоохранительной и судебной системами напрямую зависел от их социального статуса — гражданин или раб, мужчина или женщина, богатый или бедный. Подавляющее большинство населения являлось, по сути, бесправным и бессильным. И даже обратившись в суд, на результат они особо и не рассчитывали, больше полагаясь на помощь местных общин или заступничество богов, а то и вовсе прибегали к актам прямого возмездия обидчикам.

Какое суждение вынести нам о римском праве? Конечно же, оно было беспрецедентным для своего времени достижением, настоящей сокровищницей накопленных за века законоположений и судебно-процессуальных норм и практик. Однако добиваться правды и компенсаций в судах жертвам предлагалось, в общем-то, собственными силами. Затратность и сложности сутяжничества отбивали у многих потерпевших охоту подавать судебные иски против обидчиков. Альтернативные средства обжалования несправедливостей, например обращения к римским наместникам, обходились проще и дешевле, но шансов на успех оставляли мало. А имел ли возможность египетский наместник за два дня пребывания проездом в периферийном городке разобраться с 1804 жалобами, накопившимися здесь к его прибытию? Крайняя затрудненность доступа к судам вкупе с повсеместной коррупцией лишали большинство жертв преступлений практической возможности добиться правосудия по закону. Но даже не преуспевая по этой причине в искоренении преступности, римское право стало серьезным прорывом — по меньшей мере символическим публичным заявлением о неприемлемости деяний, признаваемых противозаконными и преступными.

Также мы увидели, что римские суды занимались по большей части разрешением споров о принадлежности частной собственности, наследовании, деловых и торговых сделках, то есть гражданскими исками. Тяжкие преступления считались направленными против всего общества и подлежали публичному суду. Признанных виновными в таком случае от имени государства приговаривали к различным мерам наказания — от денежного штрафа до казни. Статус осужденного публичным судом означал несмываемое позорное клеймо в глазах общества. Поэтому, обвиняя кого-то в серьезном преступлении, нужно было очень постараться доказать вину этого человека. В большинстве англосаксонских стран даже сохранилась формулировка, требующая от стороны обвинения неопровержимых доказательств вины вне всяких разумных сомнений.

Другое дело гражданское право. Его предметом являются сделки и договоренности между гражданами и законным образом учрежденными объединениями граждан (физическими и юридическими лицами). Если кто-то берется за определенную плату выполнить для кого-то какую-то работу или поставить по оговоренной цене некий товар или услугу, между сторонами возникают договорные отношения, накладывающие взаимные обязательства, выполнения которых в случае чего можно требовать и в порядке гражданского судопроизводства (арбитража). Бывают случаи, подпадающие под действие одновременно гражданского и уголовного кодекса. Скажем, если вы сели за руль в нетрезвом состоянии и сбили пешехода, то на вас заводят уголовное дело за управление транспортным средством в нетрезвом виде, повлекшее смерть или причинение вреда здоровью потерпевшего, и параллельно вам вменяют гражданский иск о возмещении ущерба семье погибшего или лично пострадавшему в ДТП. Цель гражданского права — взыскание с нарушителей в пользу потерпевших компенсации материального и/или морального ущерба. Так, в случае невыполнения условий действующего договора, например неуплаты в срок причитающейся суммы, гражданский суд просто взыщет с неплательщика недоимку и предусмотренные договором пени за просрочку и сверх того судебные издержки и, не исключено, еще и компенсацию морального ущерба и/или иных негативных побочных эффектов нарушения условий договора. Цель уголовного права — наказание нарушителей. При этом важен не только и не столько карательный, сколько назидательно-воспитательный аспект правоприменения: уголовное преследование преступника призвано отбить у других людей всякую охоту к совершению аналогичных правонарушений, а сам преступник за время отбывания наказания должен перевоспитаться и в дальнейшем не выходить за рамки закона. (В скобках упомянем и о третьем, не самом благородном аспекте — удовлетворении низменной жажды мести, которым бывает охвачена публика: злостные посягательства пробуждают в массах спрос на публичное возмездие.)

Таким образом, можно говорить, что римское право было почти полностью гражданским. Из пятидесяти томов «Дигест» — колоссального свода накопившихся за долгие века норм прецедентного права, собранных в VI веке воедино по приказу императора Юстиниана, — уголовным преступлениям посвящен лишь один (XLVIII). Иными словами, частным гражданским делам посвящено 98% общего объема кодифицированных законов. Этот факт, как и сложившаяся практика правоприменения, отражал принципиальную ориентацию римской юриспруденции на имущие классы. Противоправным действиям в государственном секторе и публичной сфере уделялось на порядок меньше внимания. Иными словами, римское законодательство не ставило перед собой цели установления общепринятых стандартов допустимого поведения и надзора за их соблюдением. Оно существовало прежде всего для охраны сложившейся системы глубоко укоренившегося жестокого неравенства и социальной иерархии.